В ПОМОЩЬ ШТАБНОМУ ОФИЦЕРУ И ОФИЦЕРУ-РАЗВЕДЧИКУ

ВЫПУСК 2

ВОЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО
НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ОБОРОНЫ
1943

Редактор полковник Пенчевский А.П.

 

 

ГЛАВА ПЕРВАЯ

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ РАБОТА КОМАНДНОГО СОСТАВА И ШТАБОВ

 

Генерал-майор П. ЯРМОШКЕВИЧ

СИСТЕМА ИЗУЧЕНИЯ ПРОТИВНИКА

В современных условиях войсковая разведка настолько сложное дело, что невозможно достигнуть в ней хотя бы удовлетворительных результатов без строгой системы и элементарнейшей культуры в работе. Даже в том случае, если бы противник не принимал серьёзных мер для маскировки своих войск и укреплений, для дезинформации и пр., определить его силы, средства, а тем более намерения, было бы весьма трудно. А ведь мы имеем дело с противником опытным, хитрым, применяющим многочисленные приёмы обмана. Вот перед нами десяток километров сплошного фронта Неприятельской обороны. Где находятся стыки его частей, как расположена артиллерия с её системой кочующих орудий, на каком участке плотность построения боевых порядков наибольшая, в каком месте сосредоточены резервы? Вот замечено какое-то усиленное движение на одной дороге. Что это означает? То ли противник подбрасывает войска, то ли уводит их, а быть может он демонстрирует движение, чтобы скрыть сосредоточение войск на соседнем участке. К разрешению этих и многих других вопросов разведчики не могут подходить по одному лишь наитию, без плана и системы.
Это особенно касается периода, длительного соприкосновения с противником в обороне. Когда завязалось сражение, оно само по себе подстёгивает разведку и ставит перед ней ясные задачи. Но в обстановке относительного затишья задачи разведки определять труднее, между тем успех предстоящих сражений во многом зависит от того, насколько основательно изучается противник именно в этот период. Ясно, что в подобной обстановке план, система, культура разведывательной работы совершенно необходимы. Надо чётко определить, с чего начинать, надо вести всю работу на основе знания природы современного боя, опыта, накопленного в боях, и тех многочисленных данных, которые удаётся различными путями добывать каждый день и каждый час. Всё должно быть в поле зрения командира, его штаба и разведчиков, начиная с самых общих данных и кончая мельчайшими признаками, характеризующими поведение противника.
Какой же здесь должен быть метод? Прежде всего надо строить ряд рабочих гипотез (догадок, предположений) о противнике и стремиться, пользуясь множеством неустанно добываемых и проверяемых сведений, точно доказать их, либо совершенно опровергнуть. Глубокий анализ данных и железная логика Могут дать ответ, справедлива ли та или иная гипотеза. Подобные рабочие предположения и являются основой системы в разведке. Возникают они по-разному. Иногда это - плод детального изучения какой-либо одной отрасли деятельности противника, иногда же та или иная догадка вызывается малозначащими, на первый взгляд, данными.
На одном участке фронта после долгих наблюдений наши разведчики точно определили режим огня вражеской артиллерии. Немцы в определённые часы, открывали огонь побатарейно слева направо, причём вели его по излюбленным местам. Неожиданно этот режим был нарушен. У разведчиков возникли два рабочих предположения. Первое - противник изменил режим огня. Второе - противник сменил действовавшую здесь часть. Наблюдатели всех родов войск получили задачу: искать другие признаки, которые помогли бы определить, нет ли перед нами новых подразделений противника. Одновременно шли поисковые действия. В конечном итоге подтвердилось второе предположение.
В другом случае рабочая гипотеза была построена на мимолётном замечании одного бойца, которое, весьма возможно, прошло бы мимо ушей нелюбознательного командира. Наш штабной командир, находясь в окопе первой линии, услышал такое восклицание бойца, стоявшего неподалеку:
- Это не тот противник. Раньше все были с флягами, а сейчас без фляг ходят.
Командир заинтересовался замечанием бойца и обратился к наблюдателям, в том числе и к артиллеристам. Трое из них вспомнили, что, действительно, раньше попадались солдаты с флягами, а теперь у них фляг не видно. Командир уцепился за эти, можно оказать, микроскопические данные и стал всеми мерами выявлять, не произошла ли смена немецкой части. Он организовал поиск. Попутно укажем, что поиск был произведен не ночью, к чему немцы уже привыкли, повышая бдительность с наступлением темноты, а днём. В результате дерзкого дневного налёта на огневую точку был пойман пленный. Он сообщил, что только третьего дня прибыл на этот участок в составе батальона, находившегося в резерве. Фляг в батальоне не получали, ожидалась выдача их на передовых позициях. Батальон сменил подразделение, действовавшее здесь раньше.
Однажды рабочая гипотеза возникла в крупном штабе на основе многих данных, касавшихся широкого фронта. Здесь, на правом фланге немецкой дивизии (дадим ей условный №2), был взят пленный, принадлежавший к дивизии №3, действовавшей южнее. Затем на центральном участке той же дивизии №2 был захвачен .в плен ефрейтор, принадлежавший дивизии №1, которая раньше располагалась значительно севернее. Получалось, что дивизия №2, которая, по прежним сведениям, занимала фронт протяжением в 10 км, стала действовать теперь на узком участке в 3 км. В основу этого рабочего предположения вошло следующее: противник произвёл перегруппировку, намного расширив фронт обороны частей справа и слева от дивизии №2, а последнюю уплотнил, намереваясь, видимо, здесь наступать. Пустили в ход всю систему наблюдения и поисковой разведки и выявили, что ни одного подразделения дивизии №2 перед фронтом наших войск вообще нет. Эта дивизия исчезла, а ее позиции заняли своими подразделениями соседние части.
В данном случае рабочее предположение было совершенно опровергнуто, но в этом как раз и заключалось самое главное для разведки. Появились новые сведения, а с ними и новые предположения. Противник либо отвёл дивизию в резерв, либо перебросил её на другой участок. По ряду данных предполагалось, что держать дивизию в резерве немцы могли только в одном определённом районе. Фотографирование с воздуха этого района не дало серьёзных результатов. Решили воздействием с воздуха вызвать зенитный огонь противника, если он здесь находится. Лётчики сбросили пару бомб, но зенитного огня в ответ не последовало. Начальник штаба соединения вызвал к себе авиационного командира и сказал ему, что нужно продемонстрировать активные действия. Когда наши летчики стали бомбить и, снизившись, стрелять из пулемётов, немецкие противовоздушные средства заговорили. Одновременно и по другим каналам войсковой разведки было установлено, что дивизия №2 находится в резерве.
Из сказанного видно, что работа разведывательных инстанций состоит из построения и проверки ряда гипотез, одна другую подтверждающих, дополняющих или же исключающих. Эти большие и малые предположения являются теми отправными точками, с которых каждый раз начинается осмысленная разведывательная деятельность. Даже если сведения о противнике очень скудны, нужно хотя бы по карте, рельефу и разным особенностям местности, а также по общим данным о начертании переднего края построить рабочие предположения, сообразуясь, конечно, со своими боевыми задачами.
Коснёмся работы над картой. Разведчик, особенно штабной, пренебрегающий картой, работает обычно вслепую. Во всяком случае его возможности становятся весьма ограниченными, поскольку сопоставлять данные, анализировать их можно лишь с картой в руках. Когда перед тобой карта и видно, где стыки вражеских частей, его штабы, тылы, резервы, куда ведут дороги, какова система узлов обороны, откуда лучше всего просматривается расположение противника, - тогда новые данные получают более ясное освещение.
Возьмём обычные разведывательные сводки. Какими скучными кажутся повседневные сообщения о том, что, например, из А в В проследовало 14 автомашин, одно орудие и 20 солдат, из В в Г - до взвода пехоты, а со станции Д. направился на юг эшелон из пяти вагонов и т. д. Некоторые штабные командиры зевают над этими сводками, ибо не видят сообщаемых в них фактов в связи с теми данными, какие уже известны о противнике и занесены на карту. Эта связь данных и их взаимодействие сразу выявляются, когда перед тобой карта. Мы склонны считать не только разведчика, но и любого командира недостаточно деловым, если он изучает разведывательные сводки без карты.
У нас любят порой щегольнуть этаким сугубым практицизмом: карты не признаю, а только местность. Безусловно, местность - исключительно важный фактор, которой надо изучать непосредственно, ставить задачу органам войсковой разведки нужно обязательно на местности. Однако известно и другое: если хочешь быстро и хорошо ориентироваться на местности, изучи предварительно карту. Это только поможет скорее и правильнее выбрать точки для наблюдения, участки для действий засад, поисковых групп и т. д. А главное - в том, что карта даёт широту взгляда и является непременным условием построения рабочих гипотез по разведке. Изучение карты и местности нужно сочетать, дополняя одно другим.
Перед фронтом N соединения находился довольно крупный населённый пункт с железной и шоссейной дорогами. Согласно ежедневным данным сети наблюдения, количество транспорта, двигавшегося по этим дорогам, соответствовало потребности дивизии противника, которая тут стояла. Но вот движение по железной дороге усилилось, в город стало прибывать больше, чем обычно, вагонов, а уходило из него днём немного. Общая ёмкость станции хорошо известна, большое количество вагонов застревать тут не могло. Значит, вагоны уходили со станции ночью. Поскольку место погрузки наши наблюдатели просматривать не могли, трудно было определить, что происходит: подвоз войск к фронту или переброска их на другие участки.
Взгляд на карту помог быстро установить, какое из этих предположений истинное. Из города к фронту шла только одна шоссейная дорога. В одном месте она просматривалась нашими наблюдателями, в другом месте слышен был шум движения. Из этих районов уже доносили, что увеличилось движение в сторону города. Наблюдение было здесь усилено наиболее квалифицированными разведчиками, и они установили, что движение людей и машин от фронта к городу увеличилось вдвое. По шоссе проследовали к станции две артиллерийские колонны. Штаб сделал вывод, что немцы выводят некоторые части с линии фронта в город, где грузят их ночью в вагоны и отправляют в тыл. Этот вывод подтвердился полностью.
Поскольку метод подобных рабочих гипотез носит характер исследования, постольку точность в деятельности всех звеньев разведки должна быть безукоризненной. Место и время надо засекать пунктуально, иначе возможны досадные заблуждения. Известно было, что перед фронтом одной дивизии немцы имели 20-22 танка. Но вот поступили сведения о новых танках. Получалось, что их вдвое больше, и только потому, что из донесениях была путаница относительно места и времени появления машин. Выяснилось, что часть танков, находившихся до того в ближайшем тылу, проследовала к передовым позициям. Идти эти машины могли только по одной дороге: сначала на север, потом на юг. В разное время и на разных участках эти танки засекались, а данные суммировались без точного учёта времени и места. Никаких новых танков на этом участке немцы не имели.
Наконец, последний вопрос - это доведение начатого дела до конца. Метод рабочих предположений - творческий метод постоянного добывания и обработки сведений о противнике. Тут речь идёт о нескончаемом процессе, но он состоит из отдельных звеньев, которые должны быть абсолютно законченными. Разведывательная деятельность требует железной воли, направленной к. тому, чтобы довести проверку своих догадок до конца. Следовательно, и каждое мероприятие органов разведки должно полностью претворяться в жизнь. Нельзя делать так, как поступил в своё время руководитель разведки N дивизии. Он посылал в ночной поиск одну партию за другой, не выясняя, почему их действия были неудачны. Поставленной ему разведывательной задачи он не выполнил, так как мало добивался доведения каждого поиска до конца и не пробовал применять другие способы разведки.
Все способы разведки должны быть подчинены единой строгой логической системе. Для разведки система - всё.

Газета "Красная звезда" № 129 от 3 июня 1943 г.

 

ВЫШЕ РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНУЮ КУЛЬТУРУ ШТАБОВ!

Зрелость всякого войскового штаба в значительной мере определяется его разведывательной культурой. Только тогда штаб сможет оказывать большое положительное влияние на замысел боя и весь его процесс, только тогда он станет подлинным средоточием тактической мысли, когда по-настоящему развернёт разведывательную деятельность, основанную на глубоком понимании природы современного боя.
От штаба требуется, прежде всего, целеустремлённое руководство работой разведывательных органов, разнообразие способов и средств, применяемых для разведки, и умение сопоставлять и анализировать добытые ею данные. Имеется ли указание командира или нет - штаб, главным образом начальник его, в период подготовки решения должен принять все меры к тому, чтобы данные, касающиеся противника, были достаточно полными. Не дожидаясь указаний командира, штаб должен знать по самой ситуации, сложившейся на данном участке, какие именно сведения и в какой срок необходимы, должен добиться, чтобы эти сведения обязательно были.
Штабы и органы разведки должны непрерывно получать от вышестоящего штаба чёткие, ясные задачи. Свойственная некоторым штабам расплывчатость в этом деле проистекает от того, что порой сам начальник штаба и начальники разведывательных отделов и отделений не отдают себе ясного отчёта, что именно нужно выяснить о противнике на том или ином этапе боевой деятельности. Подобная нецелеустремлённость пагубно сказывается не только на самой работе разведорганов, но и на анализе тех данных, которые удалось получить. Командир, который не знает, чего он хочет от разведки, не сумеет оценить многих факторов, обнаруживаемых ею. Дело штаба - умело определять задачи и для войск в целом, добиваясь, чтобы все командные инстанции продуманно изучали противника.
Целеустремлённость в разведке выражается не только в чёткой постановке задачи, но и в той пытливой, железной настойчивости, с которой используются все средства и приёмы, чтобы получить именно такие сведения, какие позволят сделать основные выводы о противнике. Нет хуже, когда усилия разведывательных органов распыляются в бесплодных попытках объять необъятное. Зато разведка всегда даст должный результат, если упорно бит в одну точку, стремясь равными способами выявить то, что больше всего пытается скрыть противник в данный момент.
Вот почему так важны планомерность, систематичность разведки. Нельзя допускать стихийного параллелизма разведывательных операций, когда, например, в одну и ту же ночь на небольшом участке работает одновременно несколько поисковых партий, мешая друг другу. Нельзя терпеть чрезмерного увлечения каким-либо одним видом разведки. Бывает, например, что в одной дивизии все полки занимаются только ночными поисками, даже если не получают результатов. Между тем искусство штабного руководства заключается в том, чтобы избрать те способы и приёмы разведки, которые в данных условиях могут оказаться наиболее эффективными. В одних случаях нужен поиск, в других - действия лазутчиков, захват пленного, в третьих, быть может, - разведка боем.
Задача заключается в том, чтобы широко разнообразить приёмы разведки, добывая интересующие командира данные, и, непрерывно доразведывая определённый объект, уточнять получаемые сведения. Задача, далее, состоит в том, чтобы, собирая эти сведения, тщательно их изучать. Нужно умело оценивать, что в них нового, подтверждают ли они прежние выводы, достоверны ли они вообще.
Если разведка ведётся планово, систематически и глубоко, по всем доступным каналам и при этом делаются чёткие выводы, командиры, её возглавляющие, приобретают уверенность в разведывательных материалах, в самих своих действиях. А это имеет особо важное значение. Иной руководитель разведки делает для себя принципом во всем и вся сомневаться. Он выскажет предположение, обосновав его, казалось бы, достоверными данными, и тут же опровергнет, сославшись на то, что на войне, дескать, ничего определенного вообще не существует. В итоге получается не разведка, а гаданье на кофейной гуще, которое свидетельствует о боязни ответственности, отсутствии целеустремлённости и неумении доводить разведку до конца.
Никто не призывает к легковерности. Она - порок не менее злостный, чем гаданье на кофейной гуще. Правильно поступает тот, кто, сомневаясь в достоверности полученных сведений, немедленно организует проверку их, ставя дополнительные задачи разведорганам. Однако, уточнив данные, взвесив их и должным образом оценив, разведчик обязан сделать трезвые и твёрдые выводы, умея за них отвечать. Лишь в этом случае его выводы будут иметь вес, а следовательно, и влияние на идею и ход боя. Здесь нужны смелость прогноза и известный риск, основанный, конечно, на глубоком знании врага, его тактики, а также ряде конкретных данных о нём, эти знания дополняющих. Один начальник разведывательного отделения, всегда сомневавшийся в своих выводах, заслуженно не пользовался полным доверием командира соединения. Между тем, когда это соединение заняло район, в котором до того были немцы, обнаружилось, что дислокация вражеских частей была точно такой, какой она рисовалась начальнику разведывательного отделения. Значит, он умел добыть правильные сведения, но слишком в них сомневался и поэтому не сумел отстоять.
Инициатива и самостоятельность, разумное дерзание нужны разведчикам, как воздух, особенно штабным разведчикам. Разведка хиреет в атмосфере неуверенности и пуще всего боится чрезмерной опеки. Порой начальник штаба не даст начальнику разведки и шагу сделать самостоятельно, а тот, в свою очередь, считает своим долгом лично вести партию разведчиков в ночной поиск. Были примеры, когда поисковые партии опекались сразу тремя штабными инстанциями. Каждый стремился всё заранее определить и предсказать. Естественно, что в такой атмосфере не могла развиваться инициатива.
Штаб должен быть примером широкой разведывательной инициативы. Его долг - воспитывать всех разведчиков соединения в духе самостоятельных действий, ибо это является основой той уверенности, которая позволяет разведчику быть твёрдым в своих выводах, убеждённым в их правоте.
Разумеется, необходимо также, чтобы командиры серьезно взвешивали обоснованные данные разведки и своевременно принимали меры по этим данным. Один командир соединения заслушал доклад начальника разведывательного отделения штаба, из которого явствовало, что встретившийся новый рубеж неприятеля является лишь промежуточным, а не основным. Разведчик настаивал на том, что у противника сил здесь мало и нужно немедленно развивать успех. Командир не придал значения докладу и сделал трёхдневную паузу. Как выяснилось позже, немцы ею немедленно воспользовались, подтянув сюда свежие резервы. Командир явно упустил благоприятную возможность.
Подобных случаев будет тем меньше, чем чётче, культурней работает штаб в области разведки. Борясь с шаблоном, добиваясь широкого применения всех известных способов разведки, творя и изобретая, штабы должны неустанно совершенствовать эту важнейшую отрасль своей работы. Нужно непрерывно изучать боевой опыт. Штабные тренировки, занятия и учения по разведке должны стать частым явлением во всех армиях, дивизиях и частях.
Выше разведывательную культуру штабов!

Газета "Красная звезда" № 137 от 12 июня 1943 г.

 

Капитан П. ОЛЕНДЕР

ОБ ИЗУЧЕНИИ ПРОТИВНИКА

В современной войне исключительное значение приобрела военная техника. Но отсюда не следует, что духовные факторы отошли на второй план. В бою теперь решают стойкость, храбрость, дисциплинированность войск, уверенность их в своей силе и силе своего оружия, непреклонная воля к победе, организаторские способности, настойчивость и инициатива командира. Действие таких, новейших военно-технических средств, как танки, авиация, наряду с их убойной и разрушительной силой, рассчитано и на моральный эффект. Сейчас, как никогда, действенно изречение Клаузевица о том, что "моральные величины на войне занимают самое важное место. Эти моральные силы насквозь пропитывают всю военную стихию".
Военная психология изучает действие духовных факторов в сражении, в бою. Она, естественно, имеет две основные задачи: укрепить дух своих войск и использовать в целях победы слабые стороны психики противника. Изучение и систематизация опыта войн имеет большое значение для изыскания наиболее целесообразных методов, посредством которых могут быть решены эти задачи. Неисчерпаемым кладезем такого опыта является, например, полководческая деятельность Суворова.
Суворов обладал глубоким пониманием природы боя, где непосредственное воздействие оружия должно быть помножено на моральный эффект, производимый им на врага. Отсюда именно проистекает характерная особенность суворовской тактики: бить врага врасплох, удивить его, устрашить, создать панику и разброд в рядах противника. Но для этого надо хорошо знать психологию вражеских войск, её особенности, её слабые стороны. То, что действительно против одних, непригодно против других.
...10 мая 1771 года. Поле боя под Ланцкороной. Противник занимает весьма сильную позицию на крутых склонах высоты, где был построен ланцкоронский замок. Поляки ожидали планомерной осады. И вдруг стремглав несётся конница, сверкают клинки, и сквозь пыль уже видны разгорячённые лица всадников. Один залп, и летящая на окопы казачья лава остановится, ещё один залп - и она будет смята. Но залпа нет. Паника охватывает ряды противника, пехота покидает окопы, бросает оружие, бежит. A её уже настигают русские, рубят, колют. Суворов учёл психологию противника, его впечатлительность и на этом построил план сражения. Слишком впечатлительный неприятель не выдержал стремительного удара конницы, и, хотя поляки хорошо окопались, они потерпели поражение.
Приведенный пример характерен для военного искусства Суворова, которое зиждилось на знании психологии противника. Суворов никогда не действовал одинаково против различных противников. Против турок он применял одни тактические приёмы, против поляков - другие, против французов - третьи. Он всегда выбирал план действия в зависимости от того, кто его противник - пылкий ли Жубер, образованный Моро или посредственный Шерер. Знание психологии врага, его приёмов, его личных качеств позволяли Суворову превращать сильные стороны неприятельской тактики в слабые. Дифференцированное отношение к противнику - вот одно из сильных качеств великого русского полководца, и этому следует у него учиться.
В современной войне знание психологии противника, умение "раскусить" врага имеет не меньшее, а ещё большее значение: От наших командиров требуется отличное знание тактики противника и тех общих её черт, которые обычно свойственны любой немецкой части. Однако мало ограничиваться этим. Дело в том, что индивидуальные особенности командиров в той или иной немецкой части, психологическое состояние её солдат накладывают свой отпечаток на тактические приёмы. И нередко знание именно этого своеобразия тактики врага на данном конкретном участке решает успех наших действии. Ведь это факт, что в двух рядом стоящих немецких дивизиях, полках или даже батальонах эти тактические приёмы в значительной степени выполняются по-разному. Мало знать- номер неприятельской части и фамилию её командира. Необходимо также знание его характера, его излюбленных методов в наступлении и обороне, его взаимоотношений с соседом. Такими качествами врага, как упрямство, бахвальство, честолюбие, можно так же пользоваться в бою, как и тем, что ему не подвезены боеприпасы, нарушена связь. Говорят, что тактические приёмы немцев везде и всюду абсолютно одинаковы. Один командир говорил нам: "Никакой психологией заниматься не надо. Немцы поступают очень просто - сначала самолёты, потом артиллерия и танки. Нет успеха в одном месте, они бьют по другому. Вот и всё". Ясно, что этот командир, несмотря на то, что он долго воюет, не извлёк всех выводов из опыта войны. За всю войну он разглядел только самолёты и танки, а не врага, который управляет ими. Неудивительно, что борется он с этим врагом шаблонно.
Там, где пристально следят за противником, где изучают его и ежедневно пополняют сведения о нём, такого положения быть не может. Против одного нашего соединения в течение некоторого времени действовала 384-я немецкая пехотная дивизия. Наши командиры хорошо изучили излюбленные приёмы и уловки её офицеров и солдат, их сильные и слабые стороны. Это помогло нашим командирам быстро, ещё до поимки контрольного пленного, обнаружить, что знакомые полки заменены новыми. Несмотря на то, что замену частей немцы провели совершенно незаметно, она была разгадана и понята. Действительно, скоро выяснилось, что против соединения стоит уже не 384-я, а 76-я пехотная дивизия. Может быть, это все равно? Была одна, а теперь - другая дивизия. Может быть, достаточно только выяснить её численный состав, вооружение и подготовку? Оказывается, нет. Уже в первые дни наши бойцы убедились, что и тактические приёмы нового противника имеют некоторые особенности. Обе дивизии действовали по одним и тем же воинским уставам и наставлениям, обе имели значительный боевой опыт, но стиль каждой из них был иной. Это чувствовалось по системе огня, по поведению противника во время нашей ночной разведки и т. д.
384-я дивизия обычно вела беспорядочный артиллерийский огонь по путям подвоза, артиллерийским позициям и тылам. 76-я дивизия упорно обрабатывала какой-либо один участок переднего края. Ночью над позициями 384-й дивизии сверкал целый фейерверк ракет, который должен был показать нашим подразделениям, что немцы якобы не спят, в то время как они в действительности спали, и только немногие дежурные ракетчики бодрствовали. В 76-й дивизии этого не было, зато охранение здесь было более бдительным. 384-я дивизия была больше склонна к внешним эффектам, 76-я дивизия - к методическому воздействию на наши боевые порядки. Характерно, что этому в большой степени соответствовали личные качества их командиров - командира 384-й дивизии генерал-майора Габленца и командира 76-й дивизии генерал-майора Роттенбурга.
Габленц любил комфорт и "нормальный образ жизни". Он воевал с завтрака до обеда и с обеда до ужина. Он возил с собой мягкую мебель из Германии, изразцовую печь, комфортабельную ванну, в часы отдыха его будить было нельзя. Эти привычки заимствовали и подчинённые ему офицеры. Изучив эти привычки, наши командиры и бойцы обычно приурочивали атаки именно к тому времени, когда у немцев был положен отдых. Нужно сказать, что дело происходило в сравнительно стабильный период на фронте, когда обе стороны были в обороне. Но вот Габленца сменил Роттенбург, против него было труднее действовать. 76-я дивизия занялась укреплением своего участка, возводила проволочные заграждения, непростреливаемые раньше места стали простреливаться. У Роттенбурга была следующая своеобразная черта. Он любил переделки. Он постоянно менял систему обороны, принятую его предшественником. Свои усилия он сосредоточивал на совершенно новых участках. Здесь вёлся массированный огонь его артиллерии. Здесь чаще рыскали немецкие разведчики.
Это навело на мысль, что старые, наиболее сильные в огневом отношении немецкие позиции теперь ослаблены. Действительно, скоро наша разведка обнаружила, что район, названный условно "Золотой Рог", прикрывается только минными полями. Убедившись в этом, наше командование больше ничем не обнаруживало свою заинтересованность "Золотым Рогом". Наоборот, оно, казалось, целиком копировало Роттенбурга и укреплялось там же, где и он. Вырастет где-то новое проволочное заграждение у немцев - и у нас в этом месте появлялись также проволочные заграждения. Зато, когда наши бойцы пошли в наступление, они пошли именно через "Золотой Рог", предварительно разминировав его. Удар для Роттенбурга был совершенно неожиданным.
В последующие дни завязалась борьба в глубине обороны противника. Здесь в действиях 76-й дивизии также проявились черты, присущие характеру Роттенбурга. Этот генерал, не любящий повторять действия своих предшественников и соседей, слепо придерживался раз принятого решения. Немцы шли в контратаки лишь там, где Роттенбург раньше укреплял свои позиции. Не удавалась одна контратака, они через некоторое время повторяли её в том же месте. Немцы шли в лобовые контратаки и скашивались нашими пулемётами, висли на проволоке, истощали свои силы. На третий день нашего наступления 76-я дивизия настолько растратила себя в лобовых контратаках, что не могла уже больше обороняться без поддержки извне. На помощь к ней была послана уже знакомая нашим частям 384-я дивизия.
Габленц повёл атаку во фланг наступающим подразделениям. Опять фейерверк. Враг развернулся вдалеке от наших позиций и начал вести неприцельный огонь, желая взять на испуг. Спокойствие и уверенность, с какой он был встречен, образумили его. Массированный артиллерийский огонь охладил пыл недостаточно напористого генерала. Характерно, что, зная офицеров и солдат 384-й дивизии, наше командование выставило против них небольшой заслон и не сняло ничего с прежнего направления. Борьбу с Габленцом вела фактически одна артиллерия. Она заставила его остановиться и прекратить атаку. Конечно, если бы был другой противник, не Габленц, а, например, Роттенбург, действовать надо было несколько по-иному. Здесь потребовались бы, очевидно, более активные действия с нашей стороны, возможно, нужно было бы контратаковать врага во фланг.
Знание характера командиров дивизий, ведущих бой с нашим соединением, помогло найти правильные приёмы борьбы с их частями. Несомненно, если бы эти знания были более глубоки и детальны, можно было достигнуть большего. Вообще там, где фронт стабильный, очень нетрудно узнать всё, что нужно, о противнике и использовать слабые стороны его характера. Командир одного нашего полка полковник Беляев путём разведки установил, что в стоящей против него части офицеры собираются на обед вместе и напиваются там до положения риз. Атаку, несмотря на то, что она была запланирована на рассвете, он приурочил к этому времени и добился успеха.
Важно также не только знать характер и привычки противника, но и вводить его в заблуждение, неожиданно меняя свои тактические приёмы. Один из наших командиров все вылазки, разведки, подкоп под вражеские блиндажи и т: д. вёл только в чётные числа. В нечётные числа он иногда бездействовал. Немцы привыкли к странному расписанию русских и в определённые дни ослабляли свою бдительность. Удар по ним был нанесён не по расписанию. Конечно, и неприятель может так поступать, конечно, и он стремится ошарашить нас чем-то новым, неожиданным для нас. Для того чтобы избежать этого, нужна постоянная разведка, непрерывное пополнение сведений о противнике, нужно знать, не применял ли он подобную хитрость раньше. Это позволит избежать ловушки.
Для того чтобы лучше знать противника, нужна прежде всего любознательность. Любой пленный может сообщить десятки бытовых деталей, которые дополнят уже имеющиеся у нас сведения о вражеской части и её командирах. Внимательное изучение тактических приемов неприятеля в предыдущих операциях позволит ясно представить, как он будет действовать. Учитывать, продумывать, пополнять, обобщать имеющиеся сведения о каждой части противника, знать характер действий её офицеров, знать их сильные и слабые стороны должен каждый командир. Это позволит ему бить врага наверняка по самому уязвимому месту.

Газета "Красная звезда" № 8 от 10 января 1943 г.

 

Майор П. МИЛОВАНОВ

КАК УМЕЛАЯ РАЗВЕДКА ПОМОГЛА ВЫИГРАТЬ БОЙ

Боевой опыт многих наших частей даёт массу поучительных примеров, когда бой выигрывался меньшими силами благодаря умелой организации и хорошему обеспечению действий войск. Характерный в этом смысле наступательный бой провела в свое время часть, которой командовал подполковник Щекал.
После прорыва вражеской обороны названная часть продвинулась далеко вперёд. Во второй половине дня она подошла к одной деревне, смяв до этого несколько мелких вражеских групп. Передовой разведывательный отряд приблизился почти к самой окраине селения, но тут был встречен сильным миномётным и автоматическим огнём. Этот огонь был весьма интенсивным, и командир отряда решил, что в деревне находятся довольно внушительные силы немцев. Он попробовал мелкими группами разведчиков обойти деревню с севера и юга, чтобы прощупать прочность обороны на этих направлениях. Однако и здесь разведчики натолкнулись на сильное огневое противодействие, причём заметили, что оборона противника идёт от деревни полукольцом на север и юг.
Командир разведывательного отряда послал подполковнику донесение, в котором докладывал о предполагаемой численности немцев, определяя её в четыре-пять рот. Тов. Щекал выслал к деревне один батальон с задачей - вести непрерывную разведку и наблюдение за противником, выявить расположение его огневых средств. Своё разведывательное подразделение подполковник разбил на три части. Первая и вторая группы направились на автомашинах в глубокую разведку на север и юг, т. е. на открытые фланги, а третья группа должна была захватить "языка" в районе деревни.
Перед сумерками на командный пункт подполковника прибыл связной от северной партии разведчиков, а несколько позже - от южной. Первый доложил, что с северо-запада идёт колонна немцев численностью до полка, которая находится сейчас в восьми километрах от деревни. По данным, полученным от второго связного, в 30 км южнее по берегу речки в этом же направлении движутся 17 средних танков.
Командиру части нетрудно было оценить сложившуюся обстановку. Не было никаких сомнений в том, что пехотный полк немцев следует на усиление гарнизона деревни. Видимо, противник пытается создать здесь мощный узел сопротивления, который смог бы задержать дальнейшее продвижение наших частей. Что касается танковой группы, то вероятное её назначение - контратаковать открытый левый фланг нашей части. Как мы видим, положение было довольно острым. Три батальона, которыми располагал тов. Щекал, вряд ли смогли бы справиться с четырьмя-пятью батальонами и танковой группой противника. Между тем танковая часть, совместно с которой действовал подполковник, пошла значительно севернее в обход большой группировки немцев.
Тов. Щекал решил, что целесообразнее всего отвести свои основные силы на несколько километров назад. Тогда танковая контратака немцев будет направлена на пустое место, а наша артиллерия может расстреливать контратакующие танки фланговым огнём. Однако командир части пока медлил с отдачей приказа. Он с нетерпением ожидал результатов поиска: пленный мог дать ценные сведения. Наконец, явился командир поисковой группы и с горечью доложил, что взять "языка" не удалось. Но зато разведчики принесли некоторые сведения, добытые путём опроса населения. Стало известно о расположении нескольких немецких орудий, миномётов, об общей численности вражеского гарнизона в деревне. В нём было не более 200 солдат.
У подполковника мгновенно созрел другой план действий. Учитывая малочисленность немецкого гарнизона, он решил овладеть деревней раньше подхода вражеских резервов и удержать её до прибытия соседей или подкрепления. Но чтобы бить немцев наверняка, подполковник снова послал разведку с целью добыть контрольного пленного. Теперь вместо одной пошли три поисковых партии. Им надлежало проверить данные о количестве противника в деревне.
Чтобы не терять времени в ожидании результатов разведки, тов. Щекал поставил задачи своим подразделениям и приданным средствам. Ночью, по сигналу командира части, один батальон должен был обойти деревню с юга, отрезать противнику пути отхода в этом направлении и нанести решающий удар в то время, как второй батальон атакует в лоб. Такое решение было продиктовано следующими соображениями. По расчёту времени явствовало, что танки противника подойдут к деревне после полуночи, а если они задержатся из-за темноты, то может быть и к утру. Следовательно, можно было безбоязненно делать глубокий обход с юга. Немецкий гарнизон с минуты на минуту ожидал с этого направления прибытия своих танков и менее всего предполагал, что здесь появятся наши подразделения. Кроме того, такой маневр исключал возможность просачивания солдат гарнизона навстречу подходящим танкам.
Уже стемнело, когда привели контрольного пленного. Это был молодой солдат, охотно давший показания. Оказалось, что в деревне имеются две сильно потрёпанные роты, насчитывающие около 170 человек. Интенсивность огня объясняется плотным насыщением обороны автоматическим оружием. Пленный указал известные ему дома, где расположены огневые точки.
Подполковник Щекал немедленно дал сигнал к действию. Артиллеристы метким огнём подняли на воздух несколько вражеских пулемётных гнёзд, подавили миномёты, и огонь с фронта значительно ослаб. Назначенный батальон скрытно от противника начал обходить деревню с юга. Ё это время колонна немецкой пехоты подошла к деревне примерно на полтора километра. По вызову передовых наблюдателей тяжёлые миномёты дали огонь по голове колонны, а гвардейские миномёты произвели несколько огневых налётов по центру. Огневой налёт был столь массированным и внезапным, что немцы были буквально ошеломлены, и полегло их здесь немало.
Между тем батальон, обходящий деревню, вышел уже к её окраинам. Одним броском бойцы ворвались внутрь населённого пункта. Немцы, занимавшие оборону на противоположной окраине, услышав сзади выстрелы, начали поодиночке отходить на север. Однако ускользнуть удалось лишь немногим. В коротком ночном бою на улицах подразделения атакующей части истребили и взяли в плен более 130 немцев. Потери нашей части составили несколько человек убитыми и ранеными.
За ночь бойцы основательно закрепились в деревне. Были отрыты окопы, приспособлены для обороны дома. На рассвете южнее деревни показались немецкие танки. Танкисты шли с открытыми люками, полагая, очевидно, что деревня занята их гарнизоном. Наши артиллеристы подпустили их на близкое расстояние и открыли губительный огонь. Когда четыре передних машины были подбиты, остальные танки развернулись и полным ходом ушли обратно.
Вскоре соседние части обошли с севера потрёпанный миномётчиками немецкий полк, приводивший себя в порядок и готовившийся к контратаке, нанесли ему внезапный фланговый удар и почти полностью уничтожили.
Этот боевой эпизод со всей очевидностью показывает, насколько важно в процессе боевых действий вести непрерывную разведку всех видов. Бой части, которой командовал подполковник Щекал, поучителен в том отношении, что настойчивая разведка в ходе его помогла командиру части принять травильное решение и добиться победы меньшими силами.

Газета "Красная звезда" № 132 от 6 июня 1943 г.

 

Гвардии подполковник А. ЩЕКАЛ

ВНЕЗАПНЫЙ ВЫХОД В ТЫЛ ВРАГА

В период .преследования отступающего противника пехоте нередко приходится самостоятельно пробивать себе дорогу вперёд. И это закономерно. Насытить наступающие войска повсюду достаточно мощными танковыми группами невозможно. С другой стороны, пехотные подразделения и части, действующие совместно с танками, нередко отрываются от них. Можно умышленно задержать танки, но это тактически невыгодно. Задача танков - дробить основные группировки врага, а пехота должна окончательно добивать их.
Как показала практика, подобные действия пехоты требуют настойчивой и непрерывной разведки, ибо они сопряжены с большими трудностями. Противник отчаянно сопротивляясь, ищет выхода из создавшегося положения. К месту боёв подходят с флангов и с тыла новые подразделения противника. Если наступающая часть слабо ведёт разведку, то она сама может оказаться в кольце, и численный перевес перейдёт на сторону врага.
На одном участке фронта в своё время создалось такое положение. Отходящие части противника прочно оседлали две параллельных дороги, создав на широком фронте довольно прочную и гибкую оборону. Наш стрелковый батальон, двигавшийся вперед без разведки, с одним охранением, внезапно был встречен сильным огнём немецких автоматов и пулемётов и залёг. Дважды командир батальона, ещё не зная сил врага, пытался действовать напролом и оба раза терпел неудачу. В этот момент подошёл второй стрелковый батальон и, один из соседних стрелковых полков. Командиры их, не разобравшись в обстановке, предприняли совместную атаку, но тоже безуспешно, поскольку противник отлично наблюдал их маневр.
К ночи наступавшие пехотные подразделения, измотанные тяжёлым маршем и атаками, отошли на исходные позиции. На рассвете старшие командиры, опять не произведя разведки, приняли решение совместно ударить вдоль дороги. И снова их действия не увенчались успехом. Настойчивые попытки наступающих пробиться именно здесь заставили немцев сосредоточить на этом направлении довольно крупные силы. Бой принимал затяжной характер и грозил измотать наступающих, прежде чем они прорвут немецкую оборону.
Других параллельных дорог, по которым можно было бы двигаться дальше, поблизости не было. И вот это, на первый взгляд невыгодное, обстоятельство навело командиров пехотных подразделений на верную мысль: нащупать слабое место в немецких боевых порядках по бокам дорог или между ними. Трезво оценив характер местности, они решили действовать ночью. С наступлением сумерек была выслана разведка в трёх направлениях. Два из них, по сторонам дорог, казались наиболее вероятными для будущего движения, а третье, между дорогами, было сомнительным.
Через несколько часов разведывательные группы возвратились с ценными данными. Они просмотрели глубину немецкой обороны, выявили места, слабо охраняемые противником и удобные для движения по целине как пехоты, так и гужевого транспорта. В противовес первоначальному предположению оказалось, что двигаться по сторонам дорог менее удобно. Противник бдительно охранял фланги, и обилие оврагов делало местность пригодной лишь для передвижения пехоты. Наоборот, пространство между дорогами, где была ровная, открытая местность, немцы охраняли намного слабее.
Окопов с постоянными огневыми точками здесь не было. Лишь днем сюда высылались автоматчики, а на ночь и они отводились к ближайшим селениям.
На основе этих данных был разработан план действий. Примерно в полночь, приняв все меры звуковой и световой маскировки, пехотинцы вместе с обозами и артиллерией на конной тяге тронулись по избранному маршруту. К рассвету колонна прошла более 15 км и очутилась на главной магистрали немцев в их тылу. Немцы обнаружили свою ошибку, когда в эти своеобразные ворота проходили уже последние подводы и подразделения автоматчиков. Противник попытался было атаковать их с флангов, но своевременно выставленные огневые заслоны по сторонам колонного пути пресекли намерения немцев в самом зародыше.
В итоге вновь завязавшегося боя гитлеровцы потеряли свыше 400 солдат и офицеров только убитыми, много орудий, пулемётов и автоматов. Их группировка была рассеяна и частично попала в плен.
Анализ этого почти двухсуточного боя позволяет сделать ряд выводов, касающихся разведки. Как видно из описания, первые неудачи целиком зависели от того, что командир стрелкового батальона не имел ясного представления об обороне противника. Недооценив способность противника к сопротивлению, командир батальона продолжал лезть напролом.
С подходом новых подразделений перевес в силах был явно на стороне наступающих, и весь вопрос был в целесообразном использовании этих сил. Наступающие повторили прежний ход и снова проиграли несколько лобовых атак. Зато, когда они произвели разведку обороны противника, то быстро нашли правильное решение. Отсюда вывод: как бы ни был противник деморализован предыдущими ударами, никогда не следует забывать о разведке. Каждый шаг отходящего противника, любое его движение должно фиксироваться.
Некоторые командиры, сломив сопротивление врага на основном рубеже обороны, преследуют его колоннами, совершенно не зная, где располагаются остатки разбитой вражеской группировки, что они намереваются предпринять. Даже зимой довольно сильные подразделения немцев, подчас с артиллерией и танками, располагались вблизи основных дорог и, случалось, наносили удары нашим колоннам. Только методическое прочёсывание силами разведчиков всей полосы, прилегающей к большакам и шоссейным дорогам, позволит совершенно исключить налёты из засад.
Разведка явится также профилактическим средством против неожиданных ударов противника с рокадных направлений. Кстати, рокадным путям в ходе преследования надо уделять самое пристальное внимание. Именно отсюда наиболее часто появляются подразделения врага, вырвавшиеся из соседних блокированных районов. Дело здесь не только в том, что следует выслать на рокады надёжные заслоны. Надо всегда знать, какой силы нужен заслон и нужна ли вообще в том или ином случае такая мера. Этот; вопрос также решается только с помощью разведки.
Однажды стало известно, что немцы концентрируют крупные силы неподалеку от тракта, по которому двигалась наша часть. Когда часть поравнялась с селением, группа разведчиков под командованием старшего лейтенанта Суханова, пользуясь особенностями местности, скрытно подобралась на рассвете к селению, дерзко ворвалась в него и, перебив до полусотни вражеских солдат, захватила много пленных. После их опроса выяснилось, что в окрестностях уже нет крупных вражеских сил, а одни только разрозненные, деморализованные группы. В итоге разведки боем часть выслала на эту рокаду небольшой заслон, сохранив остальные силы для удара по внезапно встретившейся свежей немецкой части.
Как подтвердила практика, в этот период боёв целесообразно вести разведку мелкими группами. Они вполне справляются даже с очень ответственными задачами, причём такая организация дела позволяет обследовать много направлений и полнее собирать сведения об изменениях в обстановке.

Газета "Красная звезда" № 127 от 1 июня 1943 г.

 

Капитан П. ОЛЕНДЕР

РАЗВЕДЫВАТЕЛЬНАЯ ЗАСАДА

Наша линия обороны на одном участке фронта тянулась на большом протяжении вдоль реки, отделявшей стоящую здесь часть от противника. Именно тут имелось меньше всего данных о его силах и средствах. Лётчики видели в глубине немецких позиций танки, наблюдатели обнаружили сосредоточение артиллерии. Но какие это части, сколько их, что они собираются делать, - никто не мог установить.
Несколько раз наши бойцы пытались произвести поиск и захватить "языка". Они переплывали реку, выбирались на берег, но здесь сильный огонь останавливал их. Иногда немцы открывали огонь ещё тогда, когда лодка с нашими бойцами находилась посредине реки. Только один раз бойцам удалось беспрепятственно пройти в глубь прибрежной полосы на участке, покрытом зарослями камыша и опоясанном вязким болотом.
Бойцы прошли вдоль болота, не встретив ни одного вражеского солдата. Тогда они решили зайти ещё глубже в тыл немцам по болоту. Вот они уже у цели, но в это время начал строчить пулемёт, засверкали ракеты, и поиск опять закончился безрезультатно. Оказалось, что немцы зорко охраняют свои позиции как с фронта, так и с фланга.
Длительное наблюдение за противником позволило обнаружить, что он концентрирует все свои силы на переднем крае. В ближайшем селе, находящемся всего в двух-трёх километрах от берега, немцев не было. Только один раз в день, в 12 часов, сюда подъезжала одна или несколько машин. Как видно, немцы отбирали у населения продовольствие. Примерно к двум часам дня они возвращались обратно в свои землянки и окопы. В этом селе и решено было устроить засаду для захвата пленного.
Задача была, на первый взгляд, не такой уж сложной. Пользуясь никем не охраняемым болотом, можно было как будто послать в село группу бойцов, и они сделали бы то, что нужно. Но ведь немцы приезжали сюда большим вооружённым отрядом. Кроме того, их позиции частично проходили в непосредственной близости к населённому пункту. Следовательно, нельзя было рассчитывать, что дерзкий захват "языка" среди бела дня в тылу противника удастся без всякого обеспечения. Боевая работа засады, как и всякий другой вид боя, требует чёткой организации и продуманного взаимодействия.
Командир отряда старший лейтенант Солод решил разделить своих людей на три группы - одну захватывающую и две обеспечивающие. Данные авиаразведки показывали, что в лощине за селом у противника имеются танки, и тов. Солод решил усилить одну обеспечивающую группу тремя противотанковыми ружьями. Он посадил на самом возвышенном месте нашего берега наблюдателей, которые должны были сообщать ему обо всём, что происходит на стороне противника, и чего он сам не сумел бы увидеть. Связь с наблюдателями осуществлялась по радио. Точно так же имелась договорённость между разведчиками и артиллеристами, которые в случае необходимости должны были прикрыть отряд огнём.
Где надо переправляться, отряду было ясно. Оставалось выбрать удобное время для переправы и проникновения в село. Старший лейтенант решил, что лучше всего сделать это на рассвете. Ночью немцы ожидают нашу разведку. Безусловно, они будут следить и за болотом, где один раз уже производилась попытка поиска. А на рассвете, судя по сообщениям наших наблюдателей, бдительность противника ослабевает. Значит, это наиболее удачное время для операции.
Солнце только всходило, когда к зарослям камыша пристали три лодки. Три бойца сразу направились в село. Вскоре от них пришло донесение, что немцев там нет. После этого в село втянулся весь отряд. Его боевой порядок был построен следующим образом. В рощице на окраине села, у дороги, по которой обычно проезжали немецкие машины, засела захватывающая группа во главе с лейтенантом Дьяченко. Противотанковые ружья расположились у другой дороги, ведущей в лощину, где находились немецкие танки. Вторая обеспечивающая группа, усиленная пулемётами, прикрывала отход захватывающей и контролировала дорожку к болоту, чтобы немцы не смогли отрезать наших бойцов. Старший лейтенант Солод имел при себе двух радистов, одного автоматчика, а также связных от всех групп. Теперь всё было готово к встрече врага. Оставалось дожидаться его.
Время шло. Было ясно: немцы не заметили, как наши бойцы переправились через реку, и даже не контролируют болото отдельными патрулями. Отряд мог спокойно выполнять свою задачу.
Около 12 часов возле села появился крытый немецкий грузовик. Когда он въехал в рощицу, захватывающая группа по команде лейтенанта Дьяченко внезапно открыла огонь. Одновременно в машину полетели гранаты. Противник был захвачен врасплох. Большинство немцев бойцы перебили, одного унтер-офицера, выскочившего из машины, схватил красноармеец Шевченко, двоим удалось сбежать. Ещё несколько минут ушло на то, чтобы обыскать грузовик и убитых, забрать все имеющиеся у них документы. Закончив своё дело, захватывающая группа стала отходить к реке.
Как будто была полная удача. Но сбежавшие два немца, очевидно, сообщили о нашей засаде своим танкистам. По дороге из лощины двинулись к селу три немецких танка. Чтобы дать возможность отряду отойти, расчёты противотанковых ружей приняли удар на себя. Они спокойно подпустили к себе танки и подбили один из них. Два остальных танка, на которых находился десант, продолжали идти прямо на бронебойщиков. Теперь захватывающая группа уже находилась у реки. Бронебойщикам незачем было задерживаться, и старший лейтенант Солод приказал им отходить по рощице к болоту. Танки обошли рощицу и почти в одно время с бронебойщиками вышли к зарослям камыша. Но здесь они уже были бессильны: болото не позволяло им двигаться дальше.
Началась борьба с немецкими десантниками, которые попытались было сунуться в камыш. Теперь вступили в действие пулемёты второй обеспечивающей группы. Решив, видимо, что в болоте всё равно ничего не сделаешь, немцы отошли. Только танки, стоя у кромки зарослей, вели беспорядочный огонь, не давший никакого эффекта, потому что танкисты ничего не видели перед собой. Наши бойцы подошли к лодкам. Старший лейтенант Солод, сообщавший по радио все подробности боя, передал последнее указание артиллеристам - прикрыть с флангов переправу бойцов на свой берег.
Благодаря чёткому обеспечению и продуманной организации действий засада отлично выполнила свою задачу и не потеряла ни одного человека. Остановимся коротко на некоторых деталях, обеспечивших успех отряда. Расчеты противотанковых ружей не поленились оборудовать свои позиции так же, как в обычном оборонительном бою. Вторая обеспечивающая группа частично разместилась на деревьях, что позволило ей внезапно открыть огонь по врагу сверху и забросать его гранатами. Само собой разумеется, что все бойцы хорошо маскировались и постоянно вели наблюдение, которое во многом дополнило показания контрольного пленного.
В тот же день, сопоставив сведения, полученные от пленного, с данными авиаразведки, соседей и с записями в журналах наблюдения, начальник отряда сумел доложить командиру части, каковы силы и намерения врага. Уже одно это окупило потраченные усилия и время на организацию засады.

Газета "Красная звезда" № 121 от 25 мая 1943 г.

 

РАЗВЕДКА, ДОВЕДЕННАЯ ДО КОНЦА

Группа разведчиков N части под руководством командира взвода лейтенанта Агапова совершила ночной поиск и захватила в плен немецкого обер-ефрейтора из пулемётного гнезда. Подробности этого ночного поиска представляют немалый интерес, потому что "язык" был взят на наиболее трудном и важном участке обороны противника.
Поиск был тщательно подготовлен. Каждый его участник точно знал свою задачу. Ночь выдалась тихая и лунная, что заставило сократить до минимума состав поисковой партии. Группой захвата непосредственно руководил лейтенант Агапов. Эта группа состояла из пяти человек. Обязанности в ней были распределены до мельчайших деталей: один боец находится на бруствере и ведёт наблюдение, двое спускаются в траншею, двое других прикрывают действия своих товарищей.
В группу разграждения, уменьшенную до четырёх человек, входили два сапёра и два разведчика, прикрывавшие действие сапёр. Группу обеспечения действий всей поисковой партии составляли пять автоматчиков. Кроме того, боевая работа разведчиков прикрывалась пулемётным огнём. Наши пулемёты заранее были наведены на пулемётные точки противника. Были установлены ограничители, указывающие, куда нельзя стрелять, чтобы не помешать действиям своих разведчиков.
После такой подготовки разведчики с наступлением сумерек начали преодолевать нейтральную зону. Пересечённая местность, покрытая мелким кустарником, позволила им скрытно подползти к переднему краю обороны противника на 80-100 м.
К часу ночи сапёры, перерезали проволоку, открыв путь к немецким траншеям. Работу сапёр облегчила наступившая темнота, а также начавший накрапывать дождь. Вскоре группа захвата проникла в траншеи и через несколько минут столкнулась с немцами возле пулемётного гнезда. Три немца были сражены короткими очередями автоматов, а один, исполнявший обязанности первого номера тяжёлого пулемёта, пытался спрятаться у стенки траншеи. Его-то разведчики и захватили в плен.
Встревоженный противник открыл стрельбу, но было уже поздно. Все наши разведчики вместе с "языком" благополучно добрались до своих позиций.
В то время, как здесь проводился ночной поиск, на соседнем участке наша разведка обнаружила, что немцы построили блиндаж на одной высотке, расположенной в нейтральной зоне. Очевидно, противник предполагал в эту ночь занять новый блиндаж, но разведчики опередили немцев. Они без боя овладели высоткой, значительно приблизив таким образом наши позиции к переднему краю обороны противника. За ночь этот блиндаж, в котором оказалось 49 мотков колючей проволоки, был соединён ходами сообщения с нашим передним краем.

Газета "Красная звезда" № 118 от 21 мая 1943 г.

 

Майор Н. ПРОКОФЬЕВ

РАЗВЕДКА, НЕ ДОВЕДЕННАЯ ДО КОНЦА

После многодневных ожесточённых боев части N соединения oвыбили немцев из ряда опорных пунктов, сбросили их с высот на равнину и продолжали продвигаться вперёд. Отступающий противник оказывал упорное сопротивление. Стремясь вывести свои потрёпанные полки из-под фланговых ударов и выиграть время, чтобы закрепиться на следующем рубеже, гитлеровцы вели сдерживающие бои. Перед наступающими подразделениями N части стояла задача - стремительными ударами во фланг и тыл разгромить группу немецких частей, обнаруженную накануне авиаразведкой в районе одного селения.
Впереди N части действовала разведывательная рота под командованием старшего лейтенанта Зайцева. Чтобы разведчики сумели с боем проникнуть за вторую линию немецкой обороны и выявить наиболее уязвимые места в системе вражеских укреплений, роту усилили станковыми пулемётами, миномётами, противотанковыми орудиями и ружьями. Старший лейтенант получил также в своё распоряжение сапёр, вместе с ним пошли в разведку артиллеристы.
Примерно с километр разведчики продвигались равниной через мелколесье, не встречая на своём пути особых помех. Было обнаружено небольшое минное поле, и сапёры разминировали его. На правом фланге боковой дозор завязал было перестрелку с притаившимися в зарослях немецкими автоматчиками, но те, выпустив несколько очередей, скрылись.
В полдень разведывательная рота приблизилась к селению. Её дозоры, соблюдая меры маскировки, стали осторожно подбираться к сараям, находившимся за околицей. Всё же противник обнаружил разведчиков, и дозоры были обстреляны автоматическим огнём с фронта и с флангов. Немецкие пулемётчики и автоматчики вели огонь из фруктового сада, из окраинной хаты и из лощинки, пересекавшей дорогу у самого въезда в селение.
Дозоры залегли и сообщили командиру роты об обнаруживших себя немецких огневых точках. Старший лейтенант Зайцев тут же донёс начальнику, выславшему разведку, что рота достигла населённого пункта, по восточной окраине которого проходит передний край немецкой обороны. "Продолжаю вести разведку", - закончит донесение старший лейтенант.
- Будем огнём выявлять огневую систему немецких укреплений, - предупредил тов. Зайцев разведчиков. Он приказал выдвинуть находившиеся в ядре станковые пулемёты, миномёты, противотанковые орудия и ружья на линию передовых дозоров. Через четверть часа вся разведывательная рота со средствами усиления развернулась в цепь и открыла стрельбу по огневым точкам, выявленным дозорами, и по другим местам, где, по предположению командира, могли быть вражеские очаги сопротивления.
Завязалась перестрелка. Немцы отвечали. Они стреляли с разных направлений, но с перерывами, причём одновременно вело огонь не более двух пулемётов и десятка автоматов. Так продолжалось около часа. Командир старательно заносил на схему "переднего края немецкой обороны" группы стрелков и автоматчиков, пулемётные точки, принимая каждую вспышку пулемётной очереди за новый огневой очаг противника.
Неожиданно стрельба на вражеском рубеже умолкла. Командир роты выждал ещё минут десять и затем приказал дозорным продвигаться в глубь селения. Разведчики пошли и обнаружили пустые окопы, блиндажи. Никакого "переднего края вражеской обороны", огневую систему которого так долго уточнял Зайцев, здесь не было.
Озадаченный таким оборотом дела, командир приказал дозорам и ядру ускорить продвижение. Вскоре селение осталось позади, а ещё через полчаса разведчики столкнулись с новой неожиданностью. С небольших поросших лесом высоток противник обстрелял и дозоры и ядро разведывательной роты. На этот раз с вражеских рубежей вели огонь не только одиночные ружья и пулемёты, но и миномёты:
Как выяснилось позднее, на высотках находился действительный передний край немецкой обороны. А на восточной окраине селения рота столкнулась лишь с небольшой группой немцев, прикрывавшей отход своих частей.
Медлительность, неповоротливость - вот что в первую очередь мешало роте разведчиков успешно выполнить поставленную перед ней задачу. Разведка, не доведенная до конца, привела к потере дорогого времени и усложнила дальнейшие действия наступающих. N части пришлось в течение нескольких дней штурмовать укреплённые вражеские позиции, на которые немцы сумели отойти, воспользовавшись пассивностью нашей разведки.
Командир разведывательной роты допустил грубую ошибку в тот момент, когда он развернул свою роту в линию и начал огнём выявлять огневую систему немецкой обороны. Сделав это, он обрёк роту на бесполезное топтание на месте, а такая пассивность разведки в обстановке, когда нет точных, проверенных данных о противнике, всегда приводит к нежелательным последствиям.
Беда заключалась в том, что разведка велась без учёта конкретной обстановки, и командир роты упускал из виду характер, который носили боевые действия на участке наступающей части. Чтобы по-настоящему помочь своим наступающим войскам, нужно было искусным манёвром проникнуть в глубь вражеского расположения и, кроме того, немедленно уточнять каждое явление, происходящее на поле боя. Между тем старший лейтенант, вместо тщательного изучения поля боя, лишь констатировал события, не утруждая себя проверкой их. В результате маленькое прикрытие противника превратилось в его глазах в целый оборонительный рубеж.
Рота имела достаточно сил и средств, чтобы всесторонне и досконально разведать населённый пункт, но1 эти силы и средства не были использованы. На протяжении часа перестрелки, возникшей на восточной окраине селения, ни один взвод, ни один дозор не сделал попытки проникнуть в глубь населённого пункта и проверить, какие это пулемёты и автоматы ведут огонь. А скрытых подступов к селению было немало. Стоило только каким-нибудь двум отделениям проникнуть за околицу в сады - и "передний край" получил бы совсем другое освещение. Тогда разведка дала бы штабу не предположительные, а точные данные о противнике.
Бесспорно, что действовать по шаблону, ограничиваясь наблюдением и перестрелкой, несравненно легче, чем изыскивать различные способы и приёмы, позволяющие, где надо боем, а где хитрым маневром, уточнить силы и намерения противника. Но позже за подобную незавершенную разведку приходится расплачиваться наступающим войскам.

Газета "Красная звезда" № 139 от 15 нюня 1943 г.

 

Капитан П. ДОНСКОЙ

К ЧЕМУ ПРИВОДИТ ШАБЛОН В ОРГАНИЗАЦИИ ПОИСКА

Донесение о ночном поиске выглядело так: "Убито до пятнадцати солдат и офицеров, подавлены две огневые точки противника, захвачен один телефонный аппарат". Командир разведывательного взвода был доволен этим результатом. Он ещё раз прочитал донесение и подписался: лейтенант Кученко.
Иначе восприняли это донесение в штабе части. Кученко вызвали и сделали ему серьёзное внушение. Разведка должна была достать "языка" и выяснить, какими силами располагает противник на этом участке, какова система его огня. Никакая удаль, никакие успехи не оправдывают поиск, если не добыты эти сведения. Лейтенант оправдывался тем, что слишком рано был замечен противником, и поэтому разведка ничего не могла сделать. Он говорил, что понял свою ошибку и завтра обязательно приведёт "языка". Однако на другой день повторилось то же самое, взвод был встречен огнём, блеснули ракеты, освещая перебегавших бойцов, - и поиск результата не дал. Опять Кученко был вызван в штаб, опять его поругали и отложили дело на завтра.
Почему же лейтенант не добился успеха? Только ли он виновен в этом?
Поиск вёлся на узком участке, никто не отвлекал противника в другом месте. Он начался в обычное, уже установившееся здесь для этого время - в два-три часа ночи. Все это было слишком явно для немцев. Кроме того, разведчики ничего не знали о привычках врага, находящегося перед ними, о быте его, обо всём том, что могло им помочь выполнить задачу. Проводимое днём наблюдение было поверхностным. Удалось установить только неминированные пути подхода к переднему краю вражеской обороны, но ведь этого слишком мало. Старший начальник, понадеявшись, что разведывательный взвод сумеет сам добиться поставленной цели, не предпринял в это время активных действий на другом фланге, не видоизменил способа разведки.
Некоторые считают это незначительной неудачей. Это, мол, не проигранный бой: нет "языка" сегодня - будет завтра или через два дня. Между тем, подчас это больше чем проигрыш боя. Противник может безнаказанно перегруппироваться, организовать удар в том или другом месте, увезти или подвезти новые подразделения. Часть, оставшаяся без "языка", действует вслепую.
Можно, конечно, сказать, что разведка не ограничивается одной поимкой "языка". Имеется много других способов, посредством' которых можно определить, что делает враг. Однако только наземная разведка даёт о нём наиболее достоверные и полные сведения. Командир любой части может и должен ежедневно иметь свежих контрольных пленных. День без "языка" - происшествие. Если так случилась, на следующий день должны быть приняты чрезвычайные меры: изменены способы разведки, время её, направление, силы.
Успех поиска зависит от его внезапности. Это и есть самое трудное в организации поиска. В самом деле, можно добиться неожиданности действий раз или два, но как этого достигать ежедневно? Скептики считают такую задачу неразрешимой, Между тем достаточно внимательно присмотреться к привычкам и повадкам врага, наладить беспрерывное наблюдение, не пропуская ни одного его шага, и можно будет каждый раз находить новые способы действий, ошеломляющие врага.
Командир разведывательного взвода младший лейтенант Радченко обратил внимание на небольшую деталь: по вечерам немецкие сапёры отрывали впереди своих траншей окопы. Работать они начинали сейчас же после ужина. Радченко повёл своих разведчиков к вражеским траншеям за несколько минут до прихода сапёр. Немцы приняли наших бойцов за своих и подпустили их к траншее. Тотчас же здесь начали рваться гранаты. Унтер-офицер, пытавшийся сопротивляться, был повален ударом приклада и унесён. В суматохе боя противник открыл огонь по своим, а наша разведка благополучно отошла. На следующий день поиск был организован иначе и в другое время. В ход пошли ракеты, была устроена демонстрация на одном фланге, в то время как к другому бесшумно подползали наши бойцы.
Расчёт, основанный на знании привычек противника, обеспечивает успех разведки. Конечно, в этом деле требуется не только инициатива командиров подразделений, но и твёрдая организаторская рука штаба. Ни одна разведывательная группа не сумеет ежедневно производить поиски без помощи других подразделений, без замены. Эту замену надо, организовать заранее, т.е. предоставить намеченным группам время для наблюдения и подготовки к поиску. Нужно следить за тем, чтобы поиски проводились по-разному: сегодня - засада, завтра - разведка боем, послезавтра - молниеносный набег, рассчитанный на то, что в этом месте противник примет наших бойцов за своих, и т. д.
Поиск даёт возможность разведчикам своими глазами раскрыть систему огня противника, местонахождение минных полей и т. д. Чтобы добиться этого, надо соответствующим образом строить план разведки. Вызвать огонь всех средств противника можно лишь в том случае, когда и с нашей стороны введены в бой и пулемёты, и миномёты, и артиллерия. Время от времени это делать необходимо, наряжая в поиск такие подразделения, как усиленная рота. Такой способ ведения поиска, во-первых, будет неожиданностью для врага, а, во-вторых, командир сумеет лично проверить, правдивы ли показания пленных. Ясно, что подобные поиски нужно планировать заранее и делать это обязан штаб.
Всякому поиску, как сказано выше, должно предшествовать тщательное наблюдение за противником. Наблюдение - обязанность не только разведчиков, но и всех подразделений. Нельзя сказать, что наши бойцы плохо наблюдают. Однако сплошь и рядом замеченное не фиксируется, не собирается, не изучается в одном месте. Журнал наблюдения - это не канцелярская выдумка. Он крайне необходим для того, чтобы разведка выполнила свою задачу. А ведь в некоторых подразделениях он совсем заброшен, по целым неделям в нем не бывает ни единой записи. Журналы наблюдения нужно вести в каждой роте и обо всём наиболее ценном немедленно доводить до сведения начальника разведки части. Тогда у него будет правильная картина состояния противника, и это позволит штабу лучше организовывать разведку.

Газета "Красная звезда" № 82 от 16 марта 1943 г.

 

Майор И. ПРЕЖЕНЦОВ

ДОПРОС ПЛЕННЫХ, СБОР ТРОФЕЕВ И ДОКУМЕНТОВ, ИХ ИЗУЧЕНИЕ И ПЕРЕСЫЛКА

Пленный является важнейшим источником сведений о противнике. Самый факт захвата пленных, как правило; свидетельствует о нахождении определённой части- противника в данном районе. Захват рядовых пленных на различных участках даёт возможность установить численность, состав и группировку войск противника на этих участках и даже на всём фронте. При умелой обработке пленных, тщательном изучении отобранных у них документов и других материалов можно получить ценные и достоверные сведения о силе, составе, группировке, боеспособности и намерениях противника, о его вооружении и политико-моральном состоянии, что в значительной мере облегчает командованию общую ориентировку и оценку обстановки для принятия целесообразного решения. Поэтому войсковые штабы и разведывательные органы должны постоянно стремиться к захвату контрольных пленных, сбору документов и трофеев на поле боя. Самое ценное при захвате пленных и приеме перебежчиков заключается в том, что от них можно получить подробные и достоверные сведения, необходимые не только для штабов войсковых частей и соединений, но и для штабов армий и фронтов. Поэтому важно, чтобы штабы и разведывательные органы быстрее обрабатывали пленных в пределах интересующих их вопросов и незамедлительно отправляли их и отобранные документы в вышестоящие штабы для дальнейшего подробного допроса и изучения. Задержка пленных и отобранных документов в низших штабах категорически запрещается. Пленные и перебежчики, на выбор или все, в зависимости от обстановки, в процессе пропуска их через штабы и разведывательные органы должны подвергаться не только допросу, но и изучению. Наряду с результатом допроса разведывательные органы обязаны докладывать в вышестоящие штабы о пленных, от которых можно будет получить особо ценные сведения, а также о тех, которые вызывают подозрение в неправдивости или в принадлежности к агентуре врага. Охране и быстрой доставке этой категории пленных в высший штаб необходимо уделить особое внимание.

Организация сбора пленных и перебежчиков

В современном бою, особенно в маневренных условиях войны, количество пленных может быть велико. Отсутствие заблаговременной подготовки к приёму и сбору пленных и к их обработке может привести к тому, что значительная часть ценных сведений останется невскрытой и, следовательно, неиспользованной. Поэтому штабы и разведывательные органы всех степеней обязаны до начала боевых действий быть готовыми к приёму пленных от нижестоящих подразделений и штабов, к их целеустремлённому допросу и быстрому направлению в высшие штабы.
Подготовительные работы к сбору пленных и перебежчиков заключаются в следующем:

а) в организации пунктов сбора пленных и перебежчиков;
б) в предварительной подготовке лиц для производства допроса пленных и перебежчиков;
в) в подготовке эвакуации пленных и их конвоирования.

Начальники штабов (начиная от полка и выше) обязаны до начала боевых действий организовать пункты сбора пленных и их охрану. На этих пунктах организуется приём пленных, их группировка, охрана, допрос и дальнейшая эвакуация. Непосредственно (до штаба армии исключительно) сбор пленных организует начальник разведывательного отдела, используя коменданта штаба и комендантские подразделения.
Лица, производящие допрос, должны удовлетворять следующим требованиям:

а) обладать опытом следственной работы; уметь распознать врага и определить, когда пленный или перебежчик дает правдивые показания, а когда он лжёт;
б) знать тактику, организацию и вооружение армии противника, а также оперативно-тактическую обстановку на фронте;
в) знать боевые порядки противника;
г) иметь достаточное представление о политико-моральном состоянии армии противника;
д) владеть языком врага.

Предварительная общая подготовка лиц для производства допроса заключается в уяснении обстановки на фронте расположения противника и данных о нумерации частей соединения противника.
Захваченных пленных немедленно обезоруживают и обыскивают. У них отбирают документы и личную переписку. Обыск и отбор документов, производятся тотчас же по захвате пленных. Запрещается отбирать или заменять у пленных обмундирование, бельё, обувь и туалетные принадлежности, кроме бритв. Обыск пленных производится в подразделениях, захвативших пленных, бойцами без винтовок под прикрытием вооружённых бойцов. Во время обыска пленные держат руки вверх. При ведении огня со стороны противника обыск и группировка пленных производятся в укрытых местах (оврагах, окопах, щелях и т. п.).
После обыска рядовых отделяют от офицеров и унтер-офицеров и подвергают допросу. Все документы и вещи, отобранные у пленных, после беглого ознакомления доставляются вместе с данными опроса в вышестоящий штаб с указанием - где, когда и при каких обстоятельствах захвачены пленные. Важнейшие сведения, полученные в результате изучения отобранных документов, передаются в штаб немедленно.

Допрос пленных

Полнота и ценность показании, пленных и перебежчиков зависят от искусства допрашивающего липа и знания им техники допроса. Цель допроса и изучения пленных и перебежчиков заключается в сборе сведении о противнике, необходимых командованию для изучения боевой обстановки и руководства боевой деятельностью войск , и в выявлении пленных, пригодных для специального использования разведывательными и политическими органами.
Перед началом допроса допрашивающий обязан:

а) уяснить задачу своей части (соединения) и вытекающие отсюда задачи по разведке в целом; в частности, при допросе пленных необходимо учитывать и задачи, указанные в плане разведки;
б) тщательно изучить имеющиеся данные о противнике;
в) подготовить карту, желательно того образца, которым пользуется противник.

После прибытия пленных на сборные пункты допрашивающий должен:

а) принять следственные материалы и документы, отобранные у пленных;
б) быстро ориентироваться в обстановке, в которой произошёл захват пленных, и выявить их моральное состояние;
в) бегло ознакомиться с захваченными документами;
г) уточнить перечень вопросов для допроса;
д) сообщить в высшие штабы данные о количестве пленных, времени и месте их захвата, о наименовании части и соединения, к которым принадлежат пленные, с указанием, сколько пленных от какой части взято (по группам: офицеров, унтер-офицеров, рядовых).

При большом количестве прибывших пленных допрашивающий отбирает несколько человек, которые, по его мнению, могут дать сведения, необходимые командованию, а остальных приказывает направить в вышестоящий штаб.
С целью получения соответствующих сведений и выявления возможности их специального использования пленных можно подразделить на три категории: а) офицерский состав; б) унтер-офицерский состав; в) рядовые.
Перебежчиков объединяют в отдельную группу и содержат отдельно от пленных.
Допрос производится с учётом принадлежности пленного к той или иной категории. Пленные офицеры являются ценнейшим источником сведений о противнике. Однако получение сведений от офицеров затруднительно, и поэтому, как правило, первым звеном подробного допроса офицеров должен быть штаб дивизии. Для допроса в низших штабах следует задерживать только тех офицеров, которые дают сведения добровольно. Пленные первых двух категорий (офицеры и унтер-офицеры) могут попытаться ввести допрашивающего в заблуждение ложными показаниями. Таких пленных следует изолировать, организовать охрану их особым порядком и направить в высший штаб. Пленные, относящиеся к третьей категории - рядовые, - должны изучаться в период эвакуации их с фронта в тыл с целью выявления тех, которые после соответствующей обработки будут давать ценные и достоверные сведения. Эта группа пленных обычно мало осведомлена в вопросах, интересующих высшие штабы. Важно обеспечить изоляцию третьей группы пленных от группы офицеров и тем самым исключить возможное влияние их на солдат.
Перебежчики, сдавшиеся добровольно, являются наиболее доступным источником сведений. По степени осведомлённости они мало чем отличаются от пленных третьей категории и поэтому должны быть допрошены в общевойсковом штабе части (соединения).
Перебежчики офицерского состава после самого необходимого допроса должны быть, немедленно направлены в высшие штабы. Следует иметь в виду, что под видом перебежчиков противник будет пытаться засылать к нам своих шпионов, поэтому даваемые сведения, как правило, должны подвергаться тщательной проверке.
Допросы бывают краткие первичные и полные. Краткий допрос производится немедленно после захвата пленных командиром подразделения, захватившего пленных, и штабами батальонов, полков. Командный состав всех степеней, от командиров рот и выше, должен уметь производить краткий допрос в пределах задачи своей части, подразделения. Полный допрос производится в штабах дивизии и выше. Пленные допрашиваются только поодиночке. После допроса, прежде чем будет приведен очерёдной пленный, допрашивающий немедленно записывает показания пленного в протоколе допроса и отмечает необходимое на карте. Вопросы пленным на допросе следует ставить в простой и ясной форме. Они должны быть конкретны и целеустремленны. Направление вопросов должно намечаться заблаговременно и вытекать из задачи и плана разведки. При допросе пленного надо учитывать его индивидуальные особенности, социальное положение, национальность, степень развития, образование. При допросе рекомендуется помогать пленному в его показаниях наводящими вопросами, но ответы ни в коем случае не должны быть ему навязаны или носить предвзятый характер. Особенно следует учитывать это при постановке вопроса. Сам вопрос и серия их должны строиться так, чтобы пленный не смог понять, какими сведениями больше всего интересуется допрашивающий.
Пои наличии возможности допроса в низших звеньях - рота, батальон - целесообразно производить допрос пленных на той местности, в районе которой они захвачены.
Допрос пленных, принадлежащих к специальным частям противника (авиация, сапёры, химические части и т.д.), должен производиться в присутствии соответствующих специалистов.
Показания пленных не следует принимать на веру. Показания каждого пленного необходимо сличать с показаниями ранее допрошенных и с данными, полученными из других источников. Применение очной ставки пленных допускается. Следует учитывать, что часть сведений можно получить, изучив внешний вид пленного; так, номер части, к которой принадлежи г пленный, можно иногда определить по форме одежды, знакам отличия, по штампам на обмундировании и снаряжении (у солдат и унтер-офицеров).
При получении на допросе ценных сведений о появлении новых частей противника или отсутствии их в пунктах, где они ранее находились или предполагались, о подготовке и сроках наступления, атаки или отхода противника, о прибытии или предполагающемся применении новых средств борьбы (химии и т. п.), о месте расположения крупных штабов, местах сосредоточения крупных масс танков, авиации и т. д., - допрашивающий немедленно докладывает об этом своему непосредственному начальнику для сообщения вышестоящему штабу. Пленного, давшего ценные сведения, следует немедленно направлять в высший штаб, используя наиболее подвижные, предпочтительно закрытые, средства передвижения.
Протоколы допроса применяются в штабах полков, дивизий и выше, а в нижестоящих штабах и подразделениях запись ведётся в полевых книжках.
Начиная от штаба полка и выше обработанные материалы вместе с замечаниями и выводами, а также копии протоколов допроса и прочие документы отправляются с начальником конвоя или особым посыльным в вышестоящий штаб. В отдельных случаях с целью скорейшего получения сведений от пленных целесообразно направлять командиров разведывательной службы из вышестоящего штаба в штабы передовых частей (особенно на главном направлении). Указанная выше организация подготовки и методика допроса применяемы во всех инстанциях, различно лишь производство допроса; он может быть более или менее кратким, в зависимости от обстановки и задач части (соединения). Командиры разведдозора, разъезда, стрелковых подразделений, (отделения, взвода) допрашивают пленных только в том случае; если действуют самостоятельно или в тылу врага. Для них достаточно выяснить, к какой части принадлежит пленный, есть ли противник в направлении их действий, где именно и каковы его силы и намерения.
Командиры разведывательных отрядов и командиры самостоятельно действующих групп путём допроса пленных выясняют, какую задачу имело подразделение, из состава которого захвачен пленный, где и что делает его часть, номер его подразделения и части, какие он встречал части (за период .выполнения последней задачи), есть ли танки, мотопехота, артиллерия (сколько и где).
В низших звеньях все вопросы полезно написать на иностранном языке заранее на отдельном листе, а в штабах должны быть краткие военные русско-иностранные разговорники.
Если по условиям обстановки пленного невозможно доставить в тыл (например, вследствие тяжёлого ранения), допрос следует производить на месте, добиваясь сведений, представляющих наибольший интерес для старшего начальника.

Сбор и допрос пленных в звене рота-полк

Всех пленных, независимо от условий захвата (захваченных в бою или сдавшихся добровольно), немедленно разоружают и с поднятыми вверх руками быстро доставляют к командиру роты. Попытки пленных к бегству или сопротивлению пресекаются. Военнослужащий, допустивший побег пленного, несёт ответственность, как за невыполнение боевой задачи.
От пленных немедленно отбираются все вещи и документы. Отобранные вещи завёртываются в отдельный свёрток и на нём надписывается личный номер или фамилия пленного. О захвате пленных командир роты докладывает командиру батальона и по его указанию отправляет пленных или на сборный пункт полка или к командиру батальона. Задерживать пленных в роте запрещается.
Допрос пленных в роте должен быть кратким. Не следует задавать вопросы помимо тех, которые интересуют командира роты в разрезе задач его роты.
Пленных офицеров допрашивать в роте и батальоне нецелесообразно. Как правило, после тщательного обыска они направляются под усиленным конвоем в штаб полка.
Примерный перечень вопросов, задаваемых пленным в роте: чин; должность; фамилия; к какому подразделению и части принадлежат; участок, занимаемый подразделением, частью; соседи; место ближайшего резерва; расположение пулеметов, миномётов и противотанковых пушек; есть ли танки и артиллерия, где, сколько; пропуск и отзыв на данные сутки.
Показания пленных следует уточнять на местности.
По поучении донесения о захвате пленных командир батальона указывает, кого из пленных доставить к нему, и определяет порядок отправки остальных. Конвой для сопровождения пленных на полковой сборный пункт или в штаб полка выделяется из резерва или из свободных бойцов специальных подразделений батальона. По получении от командира батальона донесения о захвате пленных начальник штаба полка указывает, кого из пленных направить в штаб полка. Одновременно с пленными в штаб полка направляются отобранные документы и вещи для отправки их в штаб дивизии. Как правило, документы в полку не рассматриваются. При захвате большого количества пленных допрос их в штабе полка производится на выборку по одному-два человека от подразделения, с боевых участков или по родам войск.
Пленные офицеры и пленные специальных родов войск для допроса в штабе полка не задерживаются, а непосредственно направляются в штаб дивизии, по возможности подвижными средствами. Если пленных много, они отправляются походным порядком, кроме тех, которых необходимо в связи с их показаниями доставить в штаб дивизии немедленно:
На пленных, находящихся на полковом сборном пункте и в штабе полка, на допросе составляются донесения, которые вместе с протоколом допроса пересылаются в штаб дивизии.
Место сборного пункта военнопленных полка по указанию зам. начальника штаба полка организуется командиром комендантского взвода в стороне от боевого расположения полка и КП в укрытом месте.
Конвой для сопровождения пленных назначается начальником штаба полка из числа бойцов, свободных от боя.

Обработка пленных и документов в штабе стрелковой дивизии

При большом количестве пленных в штабе дивизии подлежат допросу (краткому) офицеры. Подробно допрашиваются перебежчики и на выборку по нескольку пленных с различных участков фронта или от родов войск. В штабе дивизии пленных подвергают предварительному допросу, на котором выясняется поведение их на допросе и согласие давать сведения добровольно. При упорном отказе давать показания пленных офицеров надлежит немедленно направлять в высший штаб.
От перебежчиков в штабе дивизии следует получать наиболее полные сведения о противнике в пределах вопросов, интересующих штаб дивизии и полка в связи с выполнением ими боевых задач и плана разведки. Нужно тщательно сопоставлять полученные от перебежчиков сведения с уже имеющимися, с тем чтобы установить правдивость их показаний.
В штабе дивизии из захваченных документов задерживаются для временного ознакомления только оперативные документы, имеющие непосредственное значение для данной дивизии, приказы, сводки, схемы и карты с обстановкой данного участка и т. д., и то не надолго. Остальные документы незамедлительно направляются в высшие разведывательные органы с пометкой - кому принадлежат, где и когда захвачены.
При допросах надо избегать шаблонных вопросов по одной схеме. При составлении плана допроса (перечень вопросов в интересах выполнения плана разведки) следует исходить из обстановки (наступательный или оборонительный бой), времени, имеющегося для допроса, и т. д.

Особенности опроса местных жителей и беженцев

В результате опроса местных жителей и беженцев можно получить весьма ценные сведения о противнике, местности и, в частности, о степени проходимости дорог. Поэтому все разведывательные органы обязаны организовать сбор сведений от жителей и беженцев при первой к тому возможности. Сбор сведений от местных жителей и беженцев организуется разведывательными органами штаба и командирами подразделений, ведущих боевые действия на фронте. Результаты опроса заносятся в опросный лист в произвольной форме. При опросе целесообразно использовать социально близкие Красной Армии элементы: рабочих, колхозное крестьянство, трудовую интеллигенцию. Лица, принадлежавшие к местной власти, назначенной в данном населённом пункте противником, подлежат обязательному допросу, так как они имели тесную связь с командованием частей противника и могут дать наиболее ценные сведения. Необходимо учитывать враждебное отношение их к советской власти и к Красной Армии и возможность дачи ложных показаний.
Опрос необходимо производить таким образом, чтобы остальные жители, в особенности враждебно настроенные к нам элементы, не могли узнать не только содержания опроса, но и самого факта вызова местных жителей на опрос.
Лиц, враждебное настроение которых выявлено на опросе, надлежит задерживать. Опрос местных жителей производится методом беседы.
При опросе жителей необходимо:

а) разграничить, что житель видел лично и что слышал, так как противник может распространять ложные слухи;
б) учитывать некомпетентность жителей в военных вопросах, склонность их к преувеличению или преуменьшению сведений о противнике;
в) учитывать возможную устарелость сведений.

Наиболее ценные сведения о противнике от местных жителей можно получить в маневренный период, когда происходят резкие и быстрые изменения в положении сторон и фронт не стабилен. Самые свежие сведения о противнике местные жители дают непосредственно после отхода его из данного района.
Организация опроса жителей в этот период обязательна для всего командного состава. Необходимо получить сведения от местных жителей-участников партизанских отрядов. Опрос беженцев, прибывших с территории, занятой противником, особенно прошедших через линию фронта, может дать весьма ценные сведения о противнике и для крупных штабов, особенно если беженцы имеют военную подготовку.
Организация опроса производится представителями разведывательных органов штаба полка, дивизии на путях движения беженцев. Учитывая, что противник, как правило, стремится с беженцами посылать в наш тыл своих шпионов, к показаниям беженцев необходимо относиться критически и обязательно проверять полученные от них сведения путём сопоставления с данными из других источников.
О всех лицах, вызывающих подозрение в принадлежности к агентуре врага, немедленно сообщать органам НКВД.
Наибольшее значение имеет опрос местных жителей в процессе рейда наших частей и соединений по вражеским тылам. В этих условиях опрос местных жителей зачастую является почти единственным источником сведений о противнике.

Сбор трофеев и документов, их изучение и пересылка

Сведения о противнике добываются путём изучения захваченных трофеев (вооружение, обмундирование, снаряжение и документы). Изучение и учёт трофейного имущества и захваченных документов может дать ценный материал. Поэтому каждый штаб, разведывательный орган и весь командный состав должны использовать все возможности для добывания трофейного имущества и документов противника. Чтобы добыть сведения о противнике, нужно уметь использовать для этого все пути; например, при занятии позиции- противника снимать планы, фото и чертежи с характерных оборонительных сооружений, давая подробное описание их позиций. Всё имущество, оставленное противником, следует также тщательно осматривать и собирать. Населённые пункты, особенно те, в которых располагались штабы противника, также подвергаются тщательному осмотру. Осмотру подвергается захваченная местность, где были взяты пленные, а также всё поле боя с целью сбора документов, которые противник не успел уничтожить или растерял. Подвергаются осмотру частная корреспонденция, телеграфные ленты и книги, радиограммы, захваченные на железнодорожных станциях, на почте, телеграфе, в штабах, узлах связи и в других учреждениях. Изучение трофеев и трофейных документов производится в штабе армии (фронта), поэтому всё, что собрано, подлежит немедленному направлению в штаб армии. Новые образцы вооружения немедленно направляются в разведывательные органы вышестоящего штаба. Оружие, отобранное у пленных и собранное на поле боя, эвакуируется в тыл на общих основаниях как трофейное имущество. Тщательному изучению подвергаются новые образцы вооружения и снаряжения (артиллерийское, пехотное), снаряды, гранаты, бомбы, ракеты, сапёрные инструменты, радиоаппаратура, противогазы и т.п., а также убежища и прочие фортификационные сооружения.
Захваченные документы сортируются, намечается последовательность их обработки и порядок её (полный перевод или выдержки). Все документы противника можно распределить на следующие основные группы:

1. Различные официальные печатные издания (уставы, наставления, инструкции, приказы, сводки). Этот вид документов позволяет установить приёмы действий противника, его тактику и намерения.
2. Официальные письма, документы, приказы, приказания, распоряжения, сводки, телеграммы, служебные записки. Этот род документов даёт некоторый свежий оперативный тактический материал и, естественно, должен обрабатываться в первую очередь.
3. Различные графические документы (карты, схемы и проч.).
4. Личные солдатские книжки, знаки, - они дают возможность устанавливать номера частей, участвовавших в данном бою.
5. Дневники, записные книжки. Эти документы отличаются правдивостью и откровенностью произведённых в них записей.
6. Частные письма. Эти документы ценны для изучения состояния тыла и политико-морального состояния войск противника.
7. Газеты.
8. Объявления местных войск и гражданских властей.

Необходимо помнить, что все захваченные документы должны обязательно доставляться в разведывательные отделы общевойсковых штабов, независимо от того, кто их захватил, так как эти органы являются основным центром обработки документов.
Правильно организованные и проведенные сбор, сортировка и допрос пленных и перебежчиков, во время осуществлённое изъятие у них документов облегчают разведывательным органам выполнение основной их задачи по определению группировки и намерений противника. Не менее важным вопросом является также и сбор всевозможных документов, писем газет в пунктах, занимавшихся противником, или на поле боя, так как подчас из совершенно "невинной" на первый взгляд бумажки можно извлечь чрезвычайно ценные сведения.
Все это, наряду с другими видами разведки, обеспечит возможность своевременно вскрыть замыслы врага и принять решение, соответствующее сложившейся обстановке.

ГЛАВА ВТОРАЯ

РАЗВЕДКА В ОСОБЫХ ВИДАХ БОЯ

 

М. КОСАРЕВ

О РАЗВЕДКЕ В ГОРОДСКОМ БОЮ

Устройство сети наблюдения

При обороне сильно разрушенного города устройство сети наблюдения - нелёгкое дело. Прежде всего, трудно выбрать НП, с которых бы хорошо просматривалась местность (особенно улицы), ибо наши роты, обороняющие часть города, не всегда занимают те его кварталы, где находятся возвышенности. К тому же просмотр затрудняют развалины сильно разрушенных зданий.
В боях за Сталинград N стрелковая дивизия обороняла полосу, где не имелось возвышенных точек рельефа.
Для одного наблюдательного пункта мы использовали находящуюся в районе Нефтесиндиката кирпичную заводскую трубу, внутри которой на высоте 15 м сделали площадку. С этой трубы через амбразуры хорошо просматривалась часть города в районе от выс. 102,0 и парашютной вышки до площади 9 Января. В других местах, ближе к переднему краю, для НП выбирались уцелевшие остатки двух- и трёхэтажных зданий. В их стенах, обращённых в сторону противника, прорубались амбразуры. Если из одной амбразуры местность просматривалась плохо, мы делали две-три амбразуры.
Такого типа НП (основные) имели командные пункты полков и дивизии. Для наблюдения за глубиной обороны противника имелись НП на левом берегу Волги.
Полностью просматривать всю местность с четырёх-пяти НП было невозможно, так как немцы строили многие ОТ в развалинах разрушенных зданий. Поэтому штабам приходилось дополнительно высылать дивизионных и полковых наблюдателей, которым ставили задачу вести наблюдение в узком секторе (до 10-15 градусов) или за каким-нибудь определённым объектом (школа, высота 102,0, овр. Долгий, овр. Крутой). Кроме того, для наблюдения ночью за действиями противника за передний край высылались посты подслушивания в составе двух-трёх человек. Связь НП со штабами осуществлялась: с основными НП - телефоном, с остальными - посыльными.
Таким образом, количество наблюдательных пунктов в обороне города зависит от наличия построек, с которых можно хорошо просматривать впереди лежащую местность, от самой местности и от разрушений перед передним краем.

Разведка боем

Разведка боем велась с целью захвата пленных, а также выявления огневой системы и характера оборонительных сооружений на переднем крае и в глубине обороны противника. Как показывает наш опыт, разведку огневых точек и инженерных сооружений в условиях города целесообразнее вести на рассвете, причём мелкими группами (три-четыре человека), действующими на разных направлениях. Сигнал для начала действий мы давали одновременно для всех групп (чаще всего серией ракет, в масштабе дивизии - по времени). С целью создания видимости наступления за 10-15 минут до начала действий производился артиллерийский налёт по переднему краю обороны противника.
Сигнал начала действий групп служил сигналом переноса огня артиллерии и миномётов в глубину обороны противника. С этого момента группы выдвигались вперёд и под прикрытием огня станковых и ручных пулемётов подходили к зданиям на дистанцию 40-50 м. В это время обычно начинали действовать все неподавленные огневые точки врага, расположенные на переднем крае. По местам, вызывающим сомнение, группы вели огонь из ручных пулемётов и автоматов, а старшие групп засекали ОТ. Кроме того, выставлялось несколько командирских НП, которые обеспечивались схемами участков местности, биноклями или стереотрубами. С этих НП засекались и наносились на схемы все вражеские ОТ. Когда задача оказывалась выполненной, давался сигнал, и группы отходили под прикрытием огня артиллерии и миномётов.
Поиски по захвату "языка"' проводились по указанию штаба дивизии и штабов полков. Работа штаба заключалась в определении задачи поиска, выборе его участка, даче указаний, кто и какими силами должен проводить поиск. После этого назначенный командир выбирал объект поиска, НП и вёл наблюдение за огневыми точками противника. Если было необходимо, то наблюдение за объектом велось с нескольких НП.
Трудности наблюдения при больших разрушениях городских зданий очень велики, и если полностью не вскрыть огневые точки противника в направлении поиска, то неизбежны большие потери и срыв поиска. Подтвердим это примером.
Разведчики отдельной гвардейской разведывательной роты, получив задачу по захвату пленного, трое суток вели наблюдение за расположением огневых точек противника. После выявления вражеских пулемётных ОТ, командир принял решение на подавление их, а о разведке и подавлении ротных миномётов не позаботился, считая, что с их помощью враг сделать ничего не сможет. Под огнём наших автоматов и ручных пулемётов ОТ противника замолчали. Воспользовавшись этим, разведчики подбежали к блиндажу. Когда они были в 3-4 м от него, противник вызвал огонь ротных миномётов на себя, и поиск был сорван. Таким образом, пренебрежительное отношение к разведке ОП ротных миномётов врага привело к срыву задания.
Особенно следует отметить, что в зданиях, из которых ведётся артиллерийский, миномётный или пулемётный огонь противника, обычно не наблюдается признаков жизни и создаётся впечатление, что там никого нет. Но стоит бойцам подойти на 15-20 м, как враг тотчас же освещает местность и открывает сильный перекрёстный пулемётный и автоматный огонь. В таких случаях рассчитывать на успех можно лишь, обеспечив на своей стороне внезапность. Группа разведчиков той же роты двое суток вела наблюдение за полуразрушенным домом, внутри которого гитлеровцы построили блиндажи с амбразурами. После тщательного выслеживания было принято решение на поиск. Для его проведения выделили три группы: первая группа - захватывающая - состояла из семи человек; во вторую и третью группы - прикрывающие - входило по шесть человек. Группам ставились следующие задачи:

а) захватывающей - внезапно ворваться в дом, забросать блиндажи гранатами и взять пленного;
б) прикрывающим - действуя одновременно с захватывающей группой, перерезать ходы сообщения и занять их.

Каждая группа, охраняя себя с тыла тремя автоматчиками, проникает по ходу сообщения к дому. В случае если кто-либо из немцев успеет выйти из дома, врага легко захватить в плен.
Объект поиска находился на расстоянии 15-20 м от нашего переднего края.
Фланговые огневые точки противника мы подавляли огнём ручных и станковых пулемётов с переднего края нашей обороны. По условному сигналу в 2 часа объект был атакован. Атака была настолько стремительна, что противник не успел произвести ни одного выстрела. Захватывающая группа ворвалась в дом, забросала блиндажи гранатами, уничтожила пулемёт и, захватив пленного, возвратилась.
Второй пример.
Командир взвода пешей разведки N гвардейского стрелкового полка гвардии лейтенант Лосов получил задачу захватить контрольного пленного в доме на углу Пензенской и Кутаисской улиц.
Объект изучался двое суток. Было установлено, что в доме находится до 20 солдат с офицером, а в 60-70 м правее дома установлен станковый пулемёт, который своим огнём с фланга не давал возможности подойти к дому. От дома в тыл противника проходил ход сообщения. Он вёл к следующей огневой точке, которая также держала под огнём подступы к этому дому.
Объект изучили хорошо, после чего было принято решение атаковать дом с трёх сторон. Первая группа из семи человек имела задачу выйти к ходу сообщения, занять его и, прикрыв себя с тыла, подойти по ходу сообщения к дому, забросать его гранатами и захватить в плен немцев, выбегающих из дома. Второй группе, блокирующей, состоящей из 6 человек, была поставлена задача бесшумно подползти к дому (три человека с фронта, три с правой стороны) и с началом действий первой группы забросать его ПТ гранатами через окна и амбразуры. Двое красноармейцев с ручным пулемётом прикрывали вторую группу от фланкирующего справа пулемёта.
Днём старшие группы были выведены на местность, где ознакомились с обстановкой, получили задачу и некоторое время изучали направление своих действий.
В ночь группа разведчиков бесшумно подползла к дому и по намеченному плану атаковала его, применив противотанковые гранаты. В результате боя дом был разрушен. В нём было убито 16 вражеских солдат и офицеров (как показали пленные). Разведчики уничтожили один вражеский миномёт, два ручных пулемёта, взорвали склад мин. Трое фашистов были захвачены в плен. Примерно так же проходили и другие поиски.

Засады

Система обороны противника была построена так, что все здания связывались между собой ходами сообщения, имеющими лёгкие перекрытия. Наши части редко практиковали засады лишь потому, что противник почти не вёл разведки нашего переднего края мелкими группами. Но это не говорит о том, что в городском бою засады применять не следует.
В отдельные постройки, находящиеся в нейтральной зоне, немцы иногда на ночь высылают ракетчиков с ручным пулемётом. N гвардейский стрелковый полк устраивал в таких домах засады, выделяя для этого четыре-пять человек. Но из-за халатности самих разведчиков противник быстро обнаруживал их и в занятые ими места своих солдат не высылал.

Заключение

Для лучшего изучения обороны противника в городе каждому наблюдателю нужно давать сектор наблюдения не более 12-20 градусов и располагать НП таким образом, чтобы сектор одного перекрывался другим. Наблюдатели должны снабжаться крупномасштабной картой, или планом участка, или, наконец, скелетом с карты, часами, биноклем (стереотрубой). Телефонная связь крайне желательна хотя бы с основными НП.
Ночной поиск в условиях города требует более длительной подготовки, чем в полевых условиях. Для поиска лучше выбирать объект, расположенный как можно ближе к своему переднему краю обороны, так как пройти передний край обороны противника группой в десять-пятнадцать человек и остаться не замеченным им почти невозможно.
При атаке блиндажа или окопа лучше всего пользоваться гранатами РГД и Ф-1, так как ПТ граната, попадая в окоп, наносит большие разрушения, и обычно живых солдат в окопе не остаётся. Нецелесообразно назначать в ночной поиск по захвату пленного (из гарнизона вражеской огневой точки) группу численностью в семь-восемь человек; состав её для этого надо признать недостаточным. Такая группа может с успехом выполнять задачу только по захвату наблюдателя или ракетчика противника.

Журнал "Военный вестник* № 8 за апрель 1943 г.

 

Капитан К. ТОКАРЕВ

РАЗВЕДКА БОЕМ В ЛЕСИСТОЙ МЕСТНОСТИ

Некоторые части Северо-Западного фронта ведут разведку лишь наблюдением и активными действиями мелких групп. Этим путём, конечно, добываются ценные сведения о противнике, но они обычно не полны и порой противоречивы. Одиночные разведчики или мелкие группы их могут проникнуть к переднему краю противника, высмотреть расположение его заграждений, отдельных огневых точек. Но вряд ли они в состоянии будут дать достоверные и исчерпывающие данные о всей системе обороны противника, численности гарнизонов и огневых средств в его опорных пунктах. Причины тут разные.
Во-первых, действия развёртываются здесь преимущественно в лесисто-болотистой местности. Лишь перед передним краем немецкой обороны имеются открытые или специально очищенные от леса участки. Первая и вторая линии неприятельской обороны проходят по опушкам лесов, межболотным перешейкам и значительно реже - по населённым пунктам. Поэтому основные оборонительные сооружения немцев, их огневые позиции артиллерийских и миномётных батарей мало доступны наблюдению.
Во-вторых, когда наши мелкие группы разведчиков проникают в расположение противника, он обычно не вводит в действие свои основные огневые средства, стремясь обойтись силами мелких групп автоматчиков, которых поддерживают один-два пулемёта. В таких условиях наша разведка в лучшем случае сможет засечь расположение заграждений и одиночных огневых точек.
Вот почему, помимо круглосуточного наблюдения, действий мелких групп и поисковых партий, необходимо прибегать и к более решительному и верному методу разведки. Мы имеем в виду разведку боем, которую некоторые командиры недооценивают. Такие командиры почему-то полагают, будто разведку боем ведут только перед наступлением и она якобы обязательно связана с серьёзными потерями. Между тем, опыт показал, что разведка боем, приуроченная к кануну наступательного боя, не всегда является эффективной. Бывает так, что она настораживает противника, предупреждает его, и он успевает многое изменить в системе своей обороны ещё до того, как наша часть начинает наступать.
Разведка боем - это наступление ограниченными силами и средствами, рассчитанное на то, чтобы вынудить противника обнаружить возможно больше своих сил и огневых средств. Организуя такую разведку, командир должен располагать предварительными данными о противнике, накопленными ранее с помощью всех других способов разведки и наблюдения. При разведке боем нужно избегать действий в лоб и стремиться к внезапным ударам по обороне противника. Но для этого нужно заранее определить стыки между подразделениями противника или менее защищённые участки его обороны. Противник, чтобы отразить атаку по его уязвимому месту, вынужден будет ввести в действие не только средства, расположенные на переднем крае, но и те, что находятся в глубине обороны. Чем решительнее, искуснее действуют разведывательные группы, 'тем больше противник втягивается в бой. Когда будут достаточно полно выявлены система обороны, расположение огневых точек, численность гарнизона опорного пункта противника, - тогда разведка должна умело выйти из боя. Делается это под прикрытием отсечного огня, которым нужно нанести возможно больший урон противнику.
Если разведывательная группа вклинилась на стыке вражеских подразделений или смяла слабо прикрытый передний край обороны, командир части может ввести в дело подкрепления, чтобы развить успех. Разведывательная группа будет в данном случае продолжать бой в глубине обороны или закрепится на захваченном рубеже.
Приведём один пример умело организованной, успешной разведки боем. Командиру части нужны были достоверные данные о противнике, расположившемся на одном водном рубеже. На рассвете разведчики под командованием старшего лейтенанта Тарасова переползли лесную поляну и вплотную подобрались к проволочному заграждению. Младший сержант Гнеушев сделал в проволоке проход, через который проникла группа разведчиков во главе с лейтенантом Ровиковым. Эта группа подобралась к немецкому дзоту. Только тогда немцы обнаружили разведчиков и открыли огонь. В нескольких метрах от траншеи завязался бой. Траншею засекли наши наблюдатели и передали по телефону данные на батарею. Артиллеристы открыли огонь. В это время две другие разведывательные группы также пробрались к переднему краю противника и навязали ему бой. Своими действиями они выявили и уничтожили восемь огневых точек. В итоге этой разведки боем по уточнённым и дополненным сведениям командир части сделал вывод, что на данном участке немцы не располагают сильной обороной. Он предпринял частную атаку, чтобы улучшить свои позиции. Под прикрытием дымовой завесы и при поддержке артиллерии бойцы пересекли поляну перед передним краем немецкой обороны. Когда дым рассеялся, заговорили многие огневые точки врага. Наша артиллерия открыла огонь на их подавление. Затем бойцы подразделения тов. Шевелева ворвались в траншею противника и навязали ему рукопашную схватку. Вскоре немцы были вытеснены со своего рубежа. Наши подразделения стали немедленно закрепляться на захваченных позициях и приготовились к отражению немецкой контратаки. На новый рубеж были подтянуты орудия сопровождения и миномёты. Перешедшие в контратаку немцы уже были встречены организованным пушечным, миномётным и ружейно-пулемётным огнём.
К сожалению, не везде эффективно ведут разведку боем. Порой разведгруппы действуют неосмотрительно и почему-то избегают маневрирования живой силой и техникой.
В условиях лесисто-болотистой местности командир каждой части располагает неограниченными возможностями для ведения разведки боем. Скрытым сосредоточением на опушках лесов и в лощинах, умелым применением кочующих пулемётов и миномётов, маневрированием живой силой разведчики могут демонстрировать настоящую атаку и ввести этим в заблуждение противника, вынудив его обнаружить основные свои силы и всю свою систему обороны.

Газета "Красная звезда" № 122 от 26 мая 1943 г.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

АВИАЦИОННАЯ РАЗВЕДКА

 

Майор Н. КАШИКИН

АЭРОФОТОРАЗВЕДКА В БОРЬБЕ С ДАЛЬНОБОЙНОЙ АРТИЛЛЕРИЕЙ

Борьба с дальнобойной артиллерией противника на нашем участке фронта имеет особенно большое значение. Наиболее, пожалуй, труден в этом важнейшем деле розыск огневых позиций.
Как правило, немцы тщательно маскируют их от наблюдения с воздуха. Кроме того, они прикрывают свои батареи средствами противовоздушной обороны. При этих условиях визуальная разведка дальнобойных орудии с самолёта очень затруднена. И здесь на помощь приходит аэрофотослужба. Поиски мест расположения огневых позиции какими-либо другими средствами менее точны и не дают полной картины расположения орудий.
Для большей точности можно сопоставить данные дешифрирования аэроснимка с данными Звукометрических батарей, засекающих работу дальнобойных орудий. Практика показала, что звуковые засечки дают лишь незначительные отклонения от искомой цели, поэтому дешифровщик, используя данные звукометрии, сравнительно легко отыскивает на аэроснимке позиции дальнобойной артиллерии (даже в случае, если она хорошо замаскирована). Таким образом, эти два способа - аэрофотосъемка и звуковые засечки - дают возможность точно определить расположение огневых позиций противника.
Немцы, стремясь укрыться от разведчика, идут на всяческие хитрости. Они рассредоточивают орудия на большие расстояния, помещают некоторые из них в каменные здания, часто создают систему "кочующих" орудий. Не удовлетворяясь стационарными дальнобойными батареями, немцы устанавливают орудия на железнодорожные платформы-транспорты. Аэроснимки показали, что при стрельбе с транспорта, когда направление железной дороги не позволяет вести огонь по нужной директриссе стрельбы, противник строит специальные ветки-тупики, отходящие в сторону от существующих линий железных дорог.
Аэрофоторазведка обличает не только поиски огневых позиций. На основе её данных артиллеристы составляют огневые планшеты целей, которые изучаются и лётным составом бомбардировочной авиации.
В последнее время на нашем участке фронта аэрофотосъёмка оказала большую услугу артиллеристам, ведущим борьбу с дальнобойными орудиями врага. Артиллеристы получили точные фотоданные о том, какие орудия ведут огонь, какие четырёхорудийные батареи превратились в одно- или двухорудийные. А некоторые батареи, как это показала аэрофоторазведка, вовсе перестали существовать.
От фоторазведки не ускользнули ухищрения вражеской дальнобойной артиллерии, обстреливающей Ленинград. Противник часто меняет огневые позиции, создаёт ложные точки. Поэтому период так называемого вскрытия артбатарей был длительным, выслеживание их велось очень тщательно. Наряду с аэрофоторазведкой мы использовали истребителей для визуальной засечки. Истребители-разведчики доносили нам: в таком-то пункте видны вспышки артиллерийского огня. Но определить направление огня, состав батарей им удавалось с трудам. К тому же, как правило, противник, завидев наш самолёт (вернее, услышав гул его мотора), немедленно прекращал огонь. Однако, используя данные визуальной разведки и сопоставляя их с материалами звукозасечек, мы получили ясную картину расположения ряда батарей, после чего произвели сплошное фотографирование нужных нам районов. При этом, конечно, нам пришлось преодолеть немало трудностей.
С одного пункта немцы в течение ряда дней вели интенсивный обстрел Ленинграда. На поиски огневых позиций вначале были посланы истребители. Несколько раз вылетали они в район, где предположительно должна была находиться артбатарея противника. Но каждый раз истребители возвращались на аэродром с одним и тем же сообщением: "Ничего подозрительного не обнаружено". Тогда в этот район были посланы разведчики с задачей фотографирования района. После дешифрирования снимков оказалось, что немцы построили ответвление от железной дороги и что ветка эта идёт в лес. Здесь-то и находилась батарея противника. По следам аэрофоторазведки шла бомбардировочная авиация. Аэрофотоснимки, сделанные после бомбардировки, показали, что прямыми попаданиями бомб была уничтожена дальнобойная батарея.
Наши разведчики получили немало благодарностей от артиллеристов, которые подтверждают, что фотоснимки, которые даёт им авиация, играют порой решающую роль в борьбе с вражеской дальнобойной артиллерией.
Опыт аэрофоторазведки свидетельствует, что она может быть успешной только в том случае, если в штабе этим делом занимаются одни и те же люди. Здесь очень важна специализация. При исследовании аэроснимков обязательно надо пользоваться стереоскопическим изучением целей.
И, наконец, практика показала, что данные фоторазведки надо обрабатывать сразу же после получения их от лётчиков и затем, не задерживая, передавать артиллеристам. Тогда аэрофоторазведка действительно оказывает неоценимую услугу в борьбе с дальнобойной артиллерией противника.

Журнал "Вестник воздушного флота" №13 за июль 1942 г.

 

Майор П. ЩЕГОЛЕВ

ФОТОСНИМОК - ЛУЧШИЙ ДОКУМЕНТ ВОЗДУШНОЙ РАЗВЕДКИ

Воздушная разведка в современной войне является одним из основных средств, обеспечивающих командованию принятие правильного решения в любой операции. При помощи воздушной разведки можно заблаговременно обнаружить группировку войск противника, выявить систему его обороны, загруженность железнодорожных узлов и станций, наличие авиации на аэродромах и т. п.
Современное техническое оснащение армий, их подвижность, насыщенность средствами ПВО повлияли на способы, методы и даже высоты ведения воздушной разведки. Противовоздушная оборона заставляет вести разведку с больших высот порядка б000-8000 м, в разрывах облаков или же ночью.
Эти факторы, несомненно, повлияли на достоверность и полноту данных разведки. Можно с полной убедительностью утверждать, что экипаж, ведущий разведку визуальным наблюдением, способен определить военные объекты с высоты не более б000 м. Для краткой характеристики укажем, что экипаж может воспринять и запечатлеть при визуальном наблюдении: с высоты 7000-8000 м можно распознать крупные промышленные объекты, крупные железнодорожные станции; с высоты 6000 м - средние населённые пункты, большие колонны войск на марше; при этом возможность детального изучения объектов пропадает, т.е., сколько и что находится в том или ином месте, установить не представляется возможным.
При разведке системы укреплённых районов и обороны вскрыть её визуальным наблюдением хотя бы со средних высот нельзя, так как экипажи не в состоянии точно определить месторасположение огневых точек, их характер и какое они имеют значение во всей системе оборонительного или укреплённого района.
Всё перечисленное относится к ведению разведки днём при наличии хорошей видимости, пои условии отличной подготовки и натренированности экипажей. При разведке ночью, когда видимость значительно ухудшается и многие объекты при визуальном наблюдении совсем выпадают, полнота и достоверность данных становятся ещё меньше.
Восполнить эти пробелы, зафиксировать во всех деталях разведываемые объекты можно только при помощи фотоснимка. Он не только констатирует наличие того или иного объекта, но и даёт возможность установить характер его. Приведём несколько примеров, характеризующих фоторазведку с точки зрения полноты получения данных. При разведке железнодорожных станций на высоте 6 000 м визуальным наблюдением было обнаружено четыре состава. Фотографирование показало, что на станции стоят восемь железнодорожных составов. При разведке переброски войск противника по шоссе визуальным наблюдением было установлено только интенсивное движение автотранспорта. Аэрофотоснимок выявил на этом же участке 344 автомашины, 14 танков и в пунктах, прилегающих к шоссе, до 440 автомашин.
И, наконец, при ведении визуальной разведки аэродрома противника с высоты 7000 м лётчики насчитали до 100 самолётов - при дешифрировании фотоснимков оказалось только 50 самолётов.
Фотографирование, кроме того, даёт возможность отличить действительные объекты от ложных.
Все приведенные примеры со всей очевидностью показывают преимущества фотоснимка как разведывательного документа перед визуальным наблюдением.
Время, необходимое для обработки результатов фотографирования, и метеоусловия до известной степени ограничивают использование аэрофотоснимка,
Но при правильной организации разведки с использованием всех возможностей фотослужбы и методов обработки результат фотографирования в большинстве случаев может быть своевременно доведен до командования.

Журнал "Вестник воздушного флота" № 11 за июнь 1942 г.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

РАЗВЕДКА СПЕЦИАЛЬНЫХ РОДОВ ВОЙСК

 

Полковник 3. ЛЕВИТ

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ АРТИЛЛЕРИЙСКОЙ РАЗВЕДКИ

Обнаружить цель - доблесть не меньшая, чем поразить её. Это положение подтверждается в каждом бою и относится ко всем родам оружия, особенно к артиллерии. Если артиллерия ведёт огонь не "вообще" в сторону противника, а по целям, заблаговременно и точно засеченным, - успех гарантирован. Но в боевой практике иногда бывает так. На узком фронте сосредоточивается немалое количество орудий. Перед атакой открывается сильный огонь. Однако, когда пехота атакует, многие огневые точки врага оказываются неподавленными и встречают атакующих сильным огнём. Каковы здесь причины? Укажем на некоторые из них, наиболее распространённые. Одна целиком зависит от артиллеристов. Они имели достаточно времени на подготовку, но не организовали как следует разведку целей.
Вторая причина является для артиллеристов объективной, поскольку зависит от общевойскового начальника. Известны примеры, когда общевойсковой начальник не отводит светлого времени, необходимого для того, чтобы как следует обеспечить артиллерии выполнение поставленной задачи. Между тем цели недоразведаны, стреляющий командир в их достоверности не убеждён. Огонь открывается в срок, указанный общевойсковым начальником, но результат в таком случае сомнителен.
Но вернёмся к первой причине - попустительству некоторых артиллеристов в организации разведки целей. Дело здесь сплошь и рядом зависит от невыполнения элементарных требований артиллерийской культуры. Характерно заметить, что пренебрежение разведкой более всего типично для некоторых молодых командиров, которым улыбнулось счастье в первом бою, и они поразили важную цель, не потратив на разведку её ни труда большого, ни времени. Но в современных условиях обычно приходится провести кропотливую, систематическую работу, прежде чем цель будет разведана. Вот этой предварительной, систематической работы не ведут некоторые молодые командиры, переоценившие свой лёгкий успех при первых стрельбах.
Должной культуры в разведке целей недостает иногда и более опытным командирам. Они порой не вникают в то, как осуществляются простейшие законы наблюдения и разведки и планируют её без учёта этих законов. Во-первых, можно встретить факты, когда круглосуточного наблюдения не ведут. Между тем немцы стремятся обеспечить внезапность нападения маскировкой своих боевых порядков пехоты, артиллерии, танков. Вскрыть их систему огня нелегко. Они часто используют кочующие орудия, ведут огонь с ложных позиций. Следовательно, все виды артиллерийской и войсковой разведки должны работать с особым напряжением, чтобы основательно прощупать как передний край, так и глубину неприятельской обороны. Но без круглосуточного наблюдения невозможно надеяться на. разгадку замысла противника. Данные о нём нужно методически наращивать, изучать, для чего состав разведчиков на наблюдательных пунктах должен быть полным. Во всяком случае, к этому нужно всегда стремиться.
В практике артиллерийских частей на нашем участке фронта смена наблюдателей производится по принципу караульной службы. Подобное мероприятие подчёркивает неприкосновенность дежурящего состава наблюдательных пунктов. Оно благотворно сказывается на дисциплине наблюдателей, методичность их работы повышается, и они, кроме того, себя не демаскируют. Это последнее обстоятельство особенно важно. Кое-где на наблюдательных пунктах расхаживают во весь рост, пользуясь тем, что немцы не ведут огня. Но противник делает это не спроста. Он даёт безнаказанно ходить в рост, чтобы обнаружить места наблюдательных пунктов и, в случае своего наступления, внезапно обрушиться на них, лишив нас наблюдения, а следовательно и управления огнём.
Добиться наличия соответствующего состава людей на наблюдательных пунктах - это ещё далеко не всё. Нужно правильно организовать их работу. Известно, что величина сектора, даваемого для разведки одному бойцу, не должна превышать 1-00. Тогда можно действительно изучить каждую складку местности и заметить всё новое в своём секторе. В некоторых же частях бойцу дают 5-00, 6-00, т.е. в несколько раз больше нормального! Можно ли считать, что тут хорошо организована разведка целей? Конечно, нет.
Учитывая всё это, мы сейчас добиваемся того, чтобы нарезка секторов была всегда нормальной, чтобы разведывались отдельные районы, участки, объекты. Мы жёстко требуем от артиллерийских командиров тщательного планирования разведки и постоянного контроля её.
Артиллерийская разведка основывается на всей сети наблюдательных пунктов, из коих часть выносится вперёд в боевые порядки пехоты. Задача передовых пунктов - прежде всего разведка целей на переднем крае обороны противника и поддержка непосредственной связи с пехотой. Не всегда с передовых пунктов удаётся прощупать цели поглубже. Может оказаться так, что более глубокие цели доступны наблюдению с пунктов, находящихся позади (скажем, на высотке), а цели на переднем крае удастся разведать только при максимальном приближении к ним. Так или иначе, в предвидении наступления нужно смело выбрасывать вперёд наблюдательные пункты, если требуется - то и на линию боевого охранения. Так поступали наши артиллеристы под Сталинградом. Разведчики одного гвардейского полка, гвардии сержанты Карьян и Разуваев, выползали даже за линию боевого охранения и с 200 м от противника вели наблюдение. Однажды они за день обнаружили 3 отлично замаскированных немецких орудия, пулемётную батарею и большой блиндаж. В том же полку по звуку была обнаружена миномётная батарея, точное местонахождение которой удалось установить лишь тогда, когда лейтенант Черняк вплотную подобрался к немецкому переднему краю. В обоих случаях цели были полностью уничтожены.
В этом полку умели поднять значение разведки, наладить поистине боевую организацию её. Выдвижение вперёд наблюдательных пунктов сочеталось здесь с организацией, если можно так выразиться, поисковых пунктов. Одиночные разведчики ночью просачивались за передний край обороны противника, маскировались и выискивали цели, вызывая огонь на себя.
Стремление старших начальников иметь перед боем полную ясность о противнике и расположении целей должно сказываться в многообразии способов разведки. Многие наши артиллерийские начальники включали в состав войсковой разведки и ночных поисковых партий своих разведчиков со специальной целью - выявить позиции вражеской батареи, просмотреть какой-либо объект, уточнить некоторые данные. Это целиком оправдывало себя.
Сочетание всех видов артиллерийской разведки, включение в войсковую разведку артиллеристов, а также тщательная организация работы каждого наблюдателя обеспечивают получение данных, достаточно полных для принятия решения. Это и является подлинным показателем артиллерийской культуры, которой обязаны владеть все артиллеристы, причём на различных стадиях боя - в глубине обороны и в преследовании. Под Сталинградом наши орудия сопровождения действовали почти как станковые пулемёты, с хода поражая цели, мешавшие пехоте. Наличие артиллерии в боевых порядках пехоты позволяло сразу же отражать вражеские контратаки. Каждое орудие сопровождения имело своего разведчика. Он шёл с наступающими, даже атакующими бойцами, поскольку артиллерия двигалась тут же с пехотой. Разведчики указывали цели, которые уничтожались прямой наводкой. В преследовании особую роль играли подвижные группы артиллерийской разведки. Пользовались всем - конями, машинами, броневиками, не давая врагу отрываться от артиллерийской разведки.
Подробное рассмотрение всех видов разведки выходит за рамки настоящей статьи. Мы лишь хотели обратить самые факты, весь накопленный опыт - против ведения огня "на-авось" и показать некоторые простейшие способы разведки, которые часто решают успех боя. Огонь наш всегда будет в должной мере точным, если артиллерийские начальники будут кропотливо заниматься разведкой, а общевойсковые - всемерно этому способствовать.

Газета "Красная звезда" № 99 от 28 апреля 1943 г

 

Подполковник П. БОГДАНОВ

ОПЫТ АРТИЛЛЕРИЙСКОГО НАБЛЮДЕНИЯ

В системе обороны немцев широко практикуется стрельба с временных и ложных позиций. Особенно это отмечено на лесистых участках фронта, где довольно свободно можно занимать временные позиции, вести с них огонь и снова делать соответствующие перемещения. Работа нашей артиллерийской разведки по выявлению достоверных целей в условиях лесистой местности затруднена ещё и тем, что растительность намного сокращает кругозор. И всё же при хорошей организации работы основные огневые точки противника будут выявлены.
Основным, методом разведки в лесу остаётся наблюдение. Чтобы оно давало наиболее эффективные результаты, приходится наблюдательные пункты выдвигать вперёд, ближе к расположению противника, кроме основного, иметь два-три передовых пункта, организовывать боковые.
В боевой практике артиллерийских частей нашего фронта встречались такие случаи, когда батареи имели хорошую сеть наблюдательных пунктов, а всё же она не обеспечивала нужного просмотра. Тогда мы прибегали к так называемым подвижным артиллерийским наблюдательным пунктам. В участок, не просматриваемый с точек постоянного наблюдения, командир батареи и дивизиона выбрасывал группу бойцов с задачей разведать огневую систему противника в указанном месте, его силы и инженерные сооружения.
Выполнив задание, разведчики возвращались, а за вновь обнаруженными объектами, интересующими артиллериста, продолжали следить органы разведки пехоты. Там, где не было этой возможности, артиллеристы устраивали контрольную вылазку. Через два-три дня снова выбрасывались в тот же район разведчики. Они в течение суток устанавливали, какие произошли изменения за время их отсутствия, уточняли положение целей.
Как показал опыт, подвижные наблюдательные пункты дают неплохие результаты. Например, с их помощью разведчики" части, которой командует полковник Морозов, на узкой полосе наблюдения вскрыли 124 цели, т. е. почти всё, что было у немцев.
В практике разведки наблюдением встречается один существенный недостаток. Чтобы увеличить видимость, некоторые командиры размещают все свои наблюдательные пункты на деревьях. Данное мероприятие не всегда себя оправдывает, так как деревья от ветра качаются, что снижает точность засечки целей. В силу этого самая стрельба получается недостаточно эффективной.
Поучителен следующий пример. В части, которой командует подполковник Хмелевой, пункты базы сопряжённого наблюдения были расположены на деревьях, откуда начали производить свои измерения. Когда же стали проверять работу этих пунктов, выявилось, что координаты засеченных ими целей и ориентиров имели расхождение с точными координатами от 400 м до одного километра.
Отсюда вывод, что при размещении наблюдательных пунктов на деревьях это обстоятельство всегда надо иметь в виду.
В условиях леса очень трудно определить огневые позиции артиллерии противника, поэтому мы большое внимание уделяем обнаружению наблюдательных пунктов врага. При хорошо организованной разведке их вполне возможно обнаружить, засечь и обстрелять, что, несомненно, снизит активность вражеских батарей.
Однако, ведя борьбу с наблюдателями противника, нельзя ни на минуту прекращать разведку вражеских огневых позиций с помощью органов артиллерийской инструментальной разведки. Когда нет возможности засечь батареи противника по звуку или вспышкам выстрелов, мы часто прибегаем к методу посылки группы разведчиков с рацией в тыл противника, вернее, в район предполагаемых огневых позиций немецкой артиллерии. Однажды старший лейтенант Савин с небольшой группой разведчиков пробрался в тыл к немцам, обнаружил точное месторасположение одной немецкой тяжёлой батареи и, вызвав по радио огонь своего подразделения, уничтожил её.
Особую трудность в лесистой местности представляет разведка кочующих огневых средств противника. На нашем участке фронта в качестве их немцы используют пушки, гаубицы, миномёты всех калибров и пулемёты. Отличить их ложные и временные позиции от основных можно тогда, когда хорошо изучена местность, ведётся строгий графический учёт огневой деятельности артиллерии и миномётов противника. Лишь при этих условиях можно подстеречь кочующую точку и воздействовать на неё.
Следует остановиться ещё на одном вопросе. При расположении в лесу немецкие артиллеристы, как правило, расчищают секторы обстрела. Это делает их позиции хорошо заметными с воздуха. Аэрофотосъёмка подозрительного района приобретает важное значение. С её помощью мы не раз устанавливали истинное размещение артиллерии противника в лесу. На фотоснимке, сделанном с самолёта, ярко выделяются и траншеи с окопами. По ним тоже можно определить артиллерийские позиции, если наш командир-артиллерист хорошо знает принцип построения боевых порядков противника, конфигурацию его инженерных сооружений.
В боевой разведке положительные результаты дают так называемые разведчики-осколочники. Собирая осколки, учитывая время стрельбы, обстреливаемую площадь, количество воронок на ней, эти разведчики определяют примерную группировку огневых средств противника, систему и калибр стреляющих орудий и миномётов.

Газета "Красная звезда" № 130 от 4 июня 1943 г.

 

Майор П. СЛЕСАРЕВ

ТАНКОВАЯ РАЗВЕДКА В ОПЕРАТИВНОЙ ГЛУБИНЕ

Танковые и моторизованные части благодаря присущей им высокой маневренности часто, преследуя противника, глубоко вклиниваются на занятую им территорию. В таких условиях танкистам приходится полагайся исключительно на данные собственной разведки.
Поскольку оборона противника в оперативной глубине представляет собою ряд "островных" гарнизонов, подчас не имеющих между собой тактической связи, танковая разведка ведётся преимущественно боем, поэтому состав её должен быть таким, чтобы можно было нанести врагу ряд сильных ударов, а нередко и удерживать в течение длительного срока важные пункты и рубежи.
Командованию N танковой части требовалось немедленно выяснить, какие силы противника группируются вокруг одного населённого пункта, по соседству с которым располагалась крупная железнодорожная станция. Разведывательная группа с подразделением пехоты и несколькими орудиями двинулась с исходных позиций. До намеченного района было около 20 км. Не ввязываясь в бой с мелкими группами противника, разбросанными в сёлах и хуторах по маршруту движения, разведка быстро продвигалась вперёд.
Перед селением и железнодорожной станцией танкисты остановились в лощине, поросшей кустарником. Сначала были высланы пешие разведчики. Они установили наблюдением, что противник, занимающий станцию, не заметил подхода наших танков. Тогда командир разведки решил немедленно захватить станцию и населённый пункт. С этой целью командир расположил вдоль основной шоссейной дороги полковые орудия, а танки и пехоту бросил в атаку с соседнего участка.
Эффект оказался огромным. В то время как артиллеристы перенесли огонь на выходы из селения, танки ворвались на железнодорожную станцию. Они быстро заняли вокзал и депо. Несколько гусеничных машин прочесало улицы селения. Были захвачены контрольные пленные из различных частей. Опрос пленных позволил выяснить нумерацию частей противника, а также, какова их численность, куда они проследовали. Удалось ещё установить с помощью опроса пленных и местных жителей, что за последнюю декаду здесь проходило на восток полтора десятка воинских железнодорожных эшелонов в сутки. Это дало возможность определить численность всей группировки противника.
Немедленно последовал приказ о занятии круговой обороны в населённом пункте, и была перерезана шоссейная дорога на восток. Чтобы вывести из строя железную дорогу, были подорваны все стрелки пути, мосты и другие железнодорожные сооружения. Таким образом, одним ударом были перерезаны две основные коммуникации, питавшие войсками, боеприпасами и продовольствием группировку противника.
Немецкая группировка, о которой идёт речь, непрерывно подвергалась ударам нашего соседнего соединения; изолированное положение её могло стать вскоре критическим. Немцы, видимо, чувствовали это. Они решили во что бы то ни стало возвратить коммуникации и бросили против нашей танковой разведки крупные силы. Однако наше командование своевременно усилило её свежими подразделениями танков, пехоты, артиллерии. В течение нескольких дней здесь шли ожесточённые бои, в ходе которых перемалывались различные части противника, причём был выявлен ряд новых танковых, пехотных и артиллерийских частей, срочно переброшенных немцами из глубокого тыла. Все эти данные позволили разгадать замысел противника и наметить план нового удара.
Анализ действий этой разведывательной танковой группы позволяет сделать ряд тактических выводов. Проникнув в оперативную глубину расположения противника, следует смелее применять разведку боем, чтобы добыть нужные сведения. Противник разобщён, растерян и, находясь в движении, естественно не подготовлен к длительной обороне того или иного рубежа. В этой обстановке даже сильные части немцев после решительного удара по ним быстро утрачивают волю к сопротивлению.
Но всё же, чтобы полнее выявить группировку противника в намеченном районе, разведчики должны быть готовы к длительному бою и даже к обороне. Умелое сочетание методов обороны и наступления - одна из специфических особенностей действий танковой разведки в оперативной глубине.
Нередко, чтобы собрать важные сведения, разведчикам приходится действовать на значительном удалении от своей части и порой даже в окружении. Ясно, что состав танковой разведки и методы её действий в подобной обстановке будут резко отличаться от только что описанных.
Однажды нашему командованию потребовалось выяснить, какие части противника выдвигаются с юга к одному крупному населённому пункту. Заодно нужно было вывести из строя единственную железнодорожную коммуникацию в пункте, который отстоял от наших исходных позиций более чем на 40 км. Пробиться днём на такую глубину через территорию, занятую противником, было практически невозможно, да и невыгодно, так как противник сумел бы определить состав прорвавшейся группы танков. Решено было прорваться к делению и железнодорожной станции ночью. Поскольку двигаться предполагалось, в основном по целине, вместо полковых орудий были взяты противотанковые пушки и подразделение противотанковых ружей. Это мероприятие увеличило подвижность разведки, сохранив её огневую мощь.
Ночью танки, совершив трудный марш, внезапно ворвались в намеченный населённый пункт. Противник, застигнутый врасплох, почти без боя очистил его. Танкисты-разведчики тут же подорвали все пути и железнодорожные мосты и заняли круговую оборону. Контрольные пленные помогли быстро расшифровать ряд неясных вопросов. В итоге двухдневного боя в окружении танкисты полностью разрешили свои разведывательные задачи и лишь после этого, ночью же, отошли на исходные позиции.
Иногда разведка носила смешанный характер. Мелкие группы танков вызывали на себя огонь противника, а в это же время пехота засекала его огневые точки, которые уничтожались огнём артиллерии. Так пришлось действовать на одном из важных направлений, где немцы успели создать стройную систему обороны. Стрелковый батальон, взаимодействуя с небольшим количеством танков, сумел нанести врагу большой урон, приковать его внимание к этому району и целиком раскрыть его группировку.
Таким образом, умело сочетая методы наступления и обороны и производя диверсии одновременно в нескольких направлениях, наши танкисты всегда нащупывали слабые звенья в расположении немцев. Оборонительные формы боя, несвойственные танковой разведке в обычных условиях, приобретали большой тактический смысл, когда разведка действовала в оперативной глубине. Они дезориентировали противника в отношении направления главного удара, заставляли его лихорадочно метаться на широком фронте, распылять силы. Всё это вместе взятое как раз и подготовило почву к разгрому вражеской группировки по частям.

Газета "Красная звезда" № 124 от 28 мая 1943 г.

 

Полковник И. ХИТРОВ

РАЗВЕДКА МОТОЦИКЛЕТНЫМ БАТАЛЬОНОМ

Мотоциклетному батальону, которым командует капитан Петухов (N армия), последнее время пришлось вести разведку при весьма нелёгких условиях боевой обстановки. На участке танкового соединения, в состав которого входит батальон, немцы предприняли наступление. Они ввели здесь в бой массу танков, моторизованной пехоты и авиации. Наши войска после упорных и длительных боёв были вынуждены оставить свои позиции и вести оборонительные бои на промежуточных рубежах, всё время сдерживая наступающие вражеские силы.
Особенностью обстановки, в которой приходилось вести боевую работу батальону, было также и то, что на участке его действий совершенно отсутствовали лесные массивы. Почти всюду лежали ровные поля, перерезанные широкими балками и высотами с пологими скатами. Эта открытая местность легко просматривается на многие километры с любой возвышенности и каждого топографического гребня, здесь трудно найти скрытые подступы и продвигаться незаметно не только одиночным танкам или автомашинам, но и небольшим пехотным группам.
Такой рельеф местности очень удобен для ведения разведки наблюдением. Bo-время выставленная и хорошо организованная сеть наблюдательных пунктов сможет принести большую пользу, дав командиру ценные данные. На подобных участках наши командиры и штабы не раз получали от НП нужные сведения о действиях противника. Наблюдатели помогали вскрывать районы сосредоточения живой силы и техники, предупреждали о готовящемся врагом наступлении.
Наблюдение является одним из основных методов разведки и в мотоциклетном батальоне капитана Петухова. Батальон собирает сведения о противнике, в которых прежде всего заинтересованы танкисты. Своими наблюдательными пунктами он перекрывает всю полосу действий танкового соединения (ширина её по фронту иногда достигает 16-18 км).
Вести непрерывное наблюдение по всему участку, своевременно обнаруживать подход и разгадывать группировку немецких танков, поддерживать с ними постоянное соприкосновение и следить за маршрутами наступления танковых колонн врага - таковы основные разведывательные задачи, которые решает мотоциклетный батальон. Кроме того, в порядке взаимодействия со стрелковыми войсками и артиллерийскими частями он собирает и такие сведения о противнике, которые требуются другим родам войск. Командир через свой штаб обменивается добытыми данными с пехотинцами и артиллеристами. Этим достигается столь важный контакт в боевой работе разных родов оружия.
Обычно наблюдательные пункты мотоциклетного батальона располагаются и действуют вместе с передовыми подразделениями пехоты. Они следят за теми участками и направлениями, где ожидается и наиболее возможно применение немцами своих танков или где намечается ввести в дело наши танковые части.
Посаженные на мотоциклы и бронетранспортёры, разведчики обладают большой подвижностью и могут отрываться от батальона на значительное удаление.
Численный состав разведывательной группы (РГ) зависит от ширины полосы местности, за которой поручено вести наблюдение, или от количества направлений, которые нужно держать под контролем разведчиков. При трёх-четырёх наблюдательных пунктах группа будет состоять из 13-15 человек с соответствующим количеством средств передвижения - мотоциклов и бронетранспортёров. Кроме расчёта наблюдателей (два-три бойца на один НП), должны быть обязательно выделены один-два связных. Разведывательную группу возглавляет средний командир, который, помимо размещения наблюдательных постов и определения порядка смены ими рубежей наблюдения, должен поддерживать связь с пехотными командирами и обмениваться с ними разведывательными сведениями, проверять достоверность всех поступающих данных, суммировать их и доставлять командиру мотоциклетного батальона.
Следовательно, при любых условиях в качестве начальника разведывательной группы надо назначать среднего командира. Когда же на разведорган возлагается особо важная задача, необходимо выделять опытного штабного командира. Не надо забывать, что начальник РГ производит первичную обработку всех сведений о противнике, поступающих к нему от наблюдательных пунктов и добытых путём взаимной информации с соседями и родами войск. От его подготовки и опыта в области разведки и от способности коротко, ясно .и правдиво составить донесение в значительной мере зависит правильное использование командиром или штабом танкового .соединения полученных о противнике данных.
Рассмотрим на конкретном примерь детали боевой работы разведывательной группы, высланной для наблюдения за врагом. На одном из участков фронта N армии наша пехота занимала оборонительные позиции по восточному берегу реки. Из состава мотоциклетного батальона капитана Петухова была выделена группа разведчиков под командой лейтенанта Лебедько. Группа располагала одним бронетранспортёром и четырьмя мотоциклами.
На этом участке, по имеющимся предварительным данным, ожидалось наступление врага, в частности наша авиаразведка отмечала в ряде районов за рекой подход и скопление немецких танков и моторизованной пехоты. Лейтенант получил задачу: наблюдением с восточного берега реки установить направления и места подхода мотомеханизированных войск противника к переправам и в дальнейшем следить за направлениями их продвижения. Донесения нужно было отправлять в штаб, который находился в 7-8 км от передовых подразделений. Как уже нами указывалось, в распоряжении лейтенанта, кроме мотоциклов, имелся бронетранспортёр на тот случай, если в результате дождя дороги окажутся не везде проходимыми для мотоциклов.
Лейтенант Лебедько выдвинулся с группой разведчиков на участок стрелковой части, не дойдя 2-3 км до противника. Расположив средства передвижения в одной деревне, он произвёл расчёт личного состава группы на три НП. В два из них, которые располагались ближе к деревне, назначил по два человека, а на наблюдательный пункт, отстоящий дальше от селения, - три. Каждому расчёту было указано место расположения, определена полоса и важные направления, которые следовало взять под особый контроль.
Пользуясь небольшими складками местности и укрываясь посевами, наблюдатели выдвинулись на 1,5-2 км за передний край нашей обороны. Чтобы как можно дальше просматривать занятую противником местность, бойцы одного пункта выдвинулись даже за боевое охранение.
Поставив задачи пунктам наблюдения, командир взвода укрыл мотоциклы и бронетранспортёр, принял меры маскировки ядра РГ от воздушного и наземного наблюдения противника, назначил бойца для непосредственного наблюдения и указал степень боевой готовности остальных красноармейцев.
Когда бойцам, составляющим ядро, были отданы нужные распоряжения, лейтенант, умело скрываясь от противника, обошёл наблюдательные пункты и ещё раз уточнил задачи, напомнив бойцам способы связи с ядром. При уточнении секторов пришлось возложить на некоторых наблюдателей осмотр и тех направлений, которые не просматривались с соседних НП.
В дальнейшем большую часть времени тов. Лебедько находился с ядром. Он обобщал поступающие от наблюдательных пунктов сведения о противнике и, если обстановка допускала, проверял их путём личного наблюдения, сопоставляя данные одного НП с данными другого, а также обращался для их подтверждения к находящимся тут же по соседству пехотным командирам. Лейтенант не переставал заботиться о поддержании постоянной и прочной связи со 'штабом батальона, куда он регулярно направлял донесения с мотоциклистами.
Через некоторое время правый наблюдательный пункт, на котором находились красноармейцы Дроздов и Веретенников, донёс о том, что на дороге к реке обнаружено движение колонны немецких танков численностью до 15 машин. Командир взвода в это время также наблюдал за врагом, но с другого направления, и сам видел часть немецких танков, о которых сообщили наблюдатели. Казалось, сведения вполне достоверны, но лейтенант решил всё же проверить их по данным из другого источника, сопоставляя результаты своего личного наблюдения и сведения бойцов разведывательной группы с данными, имевшимися в штабе соседнего стрелкового полка. Командир хотел точно проверить численность вражеских боевых машин. Только совершенно убедившись в правильности сведений, полученных от своего наблюдательного пункта, тов. Лебедько послал донесение в штаб батальона. В дальнейшем эти данные послужили основой для решения командира соединения о выдвижении к месту подхода вражеской колонны наших танков. Советские машины были закопаны перед переправой, когда же немцы начали здесь наступление, танковая засада долго сдерживала врага на подступах к реке, причинив ему большой урон в технике и живой силе.
Наблюдательные пункты мотоциклетного батальона не прекращали своей работы не только во время наступления немцев, но и при отходе наших войск на промежуточные и основные рубежи обороны. Действия разведчиков в этот период значительно осложнялись: нужно было всё время поддерживать связь со штабом и в то же время не терять соприкосновения с противником, чтобы постоянно знать группировку его танковых сил. Правда, выполнение последней задачи несколько облегчалось самим порядком движения немецких танков, которые, наступая, двигались по определённым направлениям (чаще всего по дорогам и реже колонными путями). Танковые части немцев развёртывались лишь в тех случаях, когда переходили в атаку или оказывались под огнём артиллерии, поэтому каждый наблюдательный пункт должен был просматривать определённое направление, за которым он следил, передвигаясь впереди колонны наступающих немецких танков. Если же во время отхода обнаруживались танки или мотопехота врага на других направлениях, которые не контролировались разведчиками, лейтенант высылал новые расчёты НП.
Командир разведывательной группы, ядро, мотоциклы и бронетранспортёр обычно передвигались от рубежа к рубежу по основной дороге. В некоторых случаях тов. Лебедько собирал красноармейцев и перевозил их на следующий промежуточный рубеж, а иногда мотоциклы или бронетранспортёр высылались из ядра навстречу наблюдателям, и последние самостоятельно добирались на новые места.
Опыт показал, что при отходе целесообразно назначать общий пункт для всего состава наблюдательных постов. Обычно сборным пунктом является место расположения ядра. Особенно необходимо практиковать это в тех случаях, когда на местности мало дорог или когда отходящие войска задерживаются на значительно удалённых один от другого оборонительных рубежах.
Рассмотренный способ разведки путём организации постов наблюдения, конечно, не является для мотоциклетного батальона единственно применимым. Но он весьма эффективен в условиях нашего юга, в степных и безлесных районах. Из других методов разведки, нашедших применение в боевой практике батальона, остановимся на двух. Первый из них - выбрасывание небольших разведывательных групп в глубину вражеского расположения и второй - высылка дозоров, перед которыми ставится определённая ограниченная задача.
Первый из этих методов получил наибольшее распространение в тех случаях, когда наши части готовятся к наступлению или уже ведут наступательные бои; второй - когда необходимо уточнить в том или ином направлении поступившие из других источников разведывательные сведения или своевременно предупредить о намерениях противника. При высылке отдельных дозоров с ограниченной целью разведчики направляются на фланги и в те районы, из которых танки врага угрожают распространиться в невыгодных для нас направлениях.
Состав того и другого разведывательного органа зависит от ставящейся перед ним задачи и степени удаления от своих войск. Например, при необходимости наблюдения или контроля рокадной дороги, выяснения положения, состава сил противника на одном из флангов боевых порядков наших войск от батальона высылались усиленные дозоры на расстояние до 25-30 км. В группу входило 9-12 мотоциклов и 2-3 бронетранспортёра. Такие разведывательные группы, имея на вооружении значительное количество лёгкого автоматического оружия и противотанковых огневых средств, оказывались способными не только выявлять группировку противника наблюдением, но и добывать необходимые сведения боем. В нужных случаях они брали на себя задачу временного обеспечения фланга.
Боевой опыт учит, что не следует высылать крупные разведывательные группы, не имея предварительных, общих сведений о противнике в направлении его действий. Лучше всего направление или район, интересующие старшего начальника, предварительно осмотреть наблюдением с воздуха или проверить небольшими разведывательными дозорами. Добыв этим путём отправные данные о расположении или движении вражеских сил, следует выслать сильную разведку из состава мотоциклетного батальона, поручив ей собрать более подробные сведения. При таком подходе к решению вопроса разведывательный орган получит конкретную задачу, и его состав будет ей соответствовать. Высылка же из состава мотоциклетного батальона сильных дозоров наобум может легко привести к бесцельному расходу людей и техники. Поступая так, командир не будет иметь резерва и в наиболее ответственный момент боя окажется без средств разведки.
Организуя разведку, надо иметь в виду, что основное качество разведчиков мотоциклетного батальона - их подвижность. Возможность продвигаться на бронетранспортёрах по бездорожью позволяет разведывательной группе, наблюдательным пунктам и дозорам, выделенным из состава мотоциклетного батальона, быстро очутиться на угрожаемом направлении или перебрасываться с одного рубежа на другой, а также с минимальной затратой времени доставлять командиру добытые сведения.
Значительное насыщение мотоциклетного батальона автоматами и противотанковыми ружьями придаст сильную огневую мощь даже небольшим его подразделениям. Умело сочетая подвижность с огнём, они способны вести борьбу с пехотой и одиночными танками противника. Эти качества позволяют дозорам и группам выполнить поставленные разведывательные задачи не только наблюдением, но и боем. В необходимых случаях они могут уничтожить небольшие прикрывающие или разведывательные подразделения противника, пробиться через охранение или проникнуть через слабо защищённые места в глубину вражеского расположения.
Сочетание разведки наблюдением с добыванием сведений о противнике боем, быстрота передвижения разведывательных групп и возможность столь же быстрой доставки донесений - вот те основные качества, которые определяют место батальона в общем арсенале разведывательных средств командира танкового соединения. Правильно организовать разведку силами и средствами батальона - значит умело использовать присущие ему качества. Только в этом случае штаб будет располагать необходимыми ему данными о группировке и о намерениях противника.

Журнал "Военный вестник" № 14 за июль 1942 г.

 

Подполковник R. АФАНАСЬЕВ
Майор Ф. КОЛОСОВ

ИНЖЕНЕРНАЯ РАЗВЕДКА

Наиболее полно и достоверно раскрыть оборонительную систему противника и характер его укреплений - значит положить прочную основу успеха наступательной операции. Точные сведения о вражеских позициях может дать только хорошо поставленная всесторонняя разведка. При этом надо помнить, что никакая другая разведка, кроме инженерной, не сумеет раздобыть исчерпывающие данные о системе и характере вражеских укреплений. Общевойсковая разведка хотя и имеет в своем составе сапёр, но предназначается для других целей.
Основная задача инженерной разведки заграждений состоит в том, что командир, ведущий её, должен точно определить расположение заграждений, их глубину и ширину по фронту, установить их слабые места, наличие обходов и проходов, размещение огневых точек, непосредственно обеспечивающих каждый вид заграждений. Ясно, что такую сложную задачу смогут выполнить только отлично подготовленные сапёры-разведчики, обладающие высокими боевыми качествами.
Весьма важно, чтобы общевойсковой командир, направляя сапёр в разведку, умело поставил им задачу и конкретно определил цели разведки. Слишком общее изложение задачи, что подчас наблюдается, всегда приводит к неудовлетворительным результатам, тем более, что от конкретной постановки задачи зависит характер подготовки сапёр и состав разведывательной группы. Если эта группа формируется вне всякой связи с выполняемой задачей, то такая разведка заранее обречена на провал.
Первым условием правильной организации инженерной разведки является то, что она должна быть непрерывной и активной. До сих пор мы сталкиваемся с фактами, когда инженерную разведку рассматривают как действующую лишь при прорыве переднего края вражеской обороны. После прорыва переднего края разведчики сливаются со штурмовой группой и работают в качестве рядовых сапёр, а иной раз их посылают вперёд вместе с танковым десантом. Таким образом, общевойсковой командир лишается возможности продолжать инженерную разведку и вынужден действовать вслепую, не зная характера укреплений противника в глубине его обороны. Этим подчас и объясняется тот факт, что некоторые подразделения, успешно прорвавшие передний край, не могут наращивать темп наступления в глубине. Боевой опыт свидетельствует: там, где инженерная разведка непрерывна, командир может правильно организовать бой на всех его этапах, и темп наступления не снижается.
Рассмотрим на основе боевой практики, в чём должна заключаться инженерная разведка заграждений на всём протяжении наступательного боя. С начала подготовки к наступлению создаётся сеть сапёрных постов наблюдения. Эти посты организуются в каждом стрелковом батальоне и находятся один от другого на расстоянии 500-700 м. Их выгодно располагать в непосредственной близости к артиллерийским наблюдательным пунктам, чтобы сапёрам можно было в нужный момент воспользоваться стереотрубой, перископом и другими оптическими приборами. Конечно, это ни в коем случае не означает, что сапёры не должны вести самостоятельного наблюдения.
Сапёр-наблюдатель держит связь с командиром, в подразделении которого он действует. Выбор места наблюдения, как правило, производит сапёрный командир, и он же контролирует работу наблюдателей. Задача послов - выявлять расположение, тип и характер оборонительных сооружений противника, его препятствий и заграждений, наличие необстреливаемых проходов и подступов к вражеским позициям.
Посты тщательно следят за местностью, обращая внимание на все её детали и отличительные приметы, по которым можно определить характер укреплений или препятствий. Кроме того, им надо следить и за поведением противника, а особенно за путями следования его солдат к переднему краю и отдельным препятствиям. Можно указать на такой поучительный факт. Однажды сапёру-наблюдателю Чернову удалось заприметить, что гитлеровцы, выставляя посты, строго придерживаются одной тропинки. Стало ясно, что этот участок заминирован и в нём имеется лишь один небольшой проход. Впоследствии этот проход был использован разведывательной группой наших сапёр для проникновения в глубину обороны противника.
На основе данных, добытых сапёрными постами наблюдения, начинают действовать небольшие группы сапёр-разведчнков, имеющие автоматическое оружие. Такую группу, как правило, возглавляет средний командир. Она имеет при себе схему участка, бинокль, часы, миноискатель и щупы, кошку с верёвкой, топор и укороченную пилу, ножницы, заряд взрывчатого вещества. Разведывательные группы обычно действуют в направлении вероятного прорыва укреплённой полосы, добывая точные и полные данные о её заграждениях и сооружениях; при этом сапёры определяют систему минных полей и проволочных заграждений, их размер и вид, уточняют слабые места, обходы, проходы в заграждениях, выявляют огневые точки противника, обеспечивающие прикрытие всех заграждений, а также секторы обстрела, подходы к этим огневым точкам. Все данные, добытые разведчиками, оформляются особым донесением, причём составляется схема. Разведывательные документы концентрируются у инженерного начальника, который делает выводы для общевойскового командира, организующего бой.
Инженерная разведка в период самого наступления должна быть особо тщательной. Ведут её в основном так называемые разведывательно-разградительные группы, придаваемые стрелковым подразделениям. Каждой стрелковой роте наступающей части надо придавать одну такую группу. Целесообразно включать в неё, кроме ,сапёр, также и пехотинцев и ещё артиллеристов-корректировщиков. Сапёры имеют при себе миноискатель, кошки с верёвкой, ножницы для резки проволоки, щупы, сосредоточенные и удлинённые заряды. В первое время наши сапёры снабжались обыкновенно зажигательными трубками, но они оказались непрактичными, так как иной раз отказывали в действии. В дальнейшем разведчики стали применять зажигательные трубки с тёрочным воспламенителем и с упрощённым гильзовым взрывателем. Такая замена обеспечила ' надёжный взрыв каждого заряда.
Опыт учит, что разведывательно-разградительные группы должны двигаться на расстоянии 100-150 м от штурмовых групп, которые в свою очередь идут в 150 м впереди боевых порядков пехоты. Разведчики действуют на основе данных произведенной инженерной разведки. Они точно указывают границы минных полей, отмечая их маяками, и обеспечивают боевые порядки пехоты проходами как в минных полях, так и в проволочных заграждениях. На каждую роту у нас, как правило, делалось два-три прохода. Такую работу удавалось выполнить лишь в том случае, когда в ночь перед наступлением сапёры проводили тщательную подготовку. Ночью бойцы бесшумно подползали к заграждениям, вставляли заряды для взрывания их и подводили шнуры для подрывания мин, чтобы сделать проходы в минном поле. Такая предварительная работа обеспечивала успешные действия сапёр-разведчиков в момент артиллерийской подготовки, когда они взрывали заранее установленные заряды и вражеские мины. К моменту переноса огня в глубину обороны противника разведывательная группа подползала к проходам. Как только огонь был перенесён, она быстро расчищала взорванные места и разбрасывала в стороны колючую проволоку.
Благодаря этому сапёры не задерживались перед минными полями и противопехотными препятствиями. Они старались возможно быстрее продвинуться вперёд и проделать проходы в заграждениях, которые устанавливаются немцами в 20-25 м от окопов или дзотов. Такой образ действий помогал избегнуть больших потерь в живой силе при наступлении. Так действовала, например, группа разведки и разграждения в сапёрной части, которой командует тов. Самофалов. Взорвав во время артиллерийской подготовки заряды, подложенные ночью у проволочных заграждений, и подорвав мины, она сохранила, таким образом, время и силы для проделывания проходов в тех. препятствиях, которые немцы имели непосредственно перед каждым дзотом. Прорыв переднего края обороны на этом участке был совершён без особых потерь, причём была обеспечена внезапность и стремительность действий. Затем уже разведывательные группы начали работать в глубине обороны, уточняя данные о характере укреплений противника. Здесь были созданы так называемые подвижные сапёрные "посты наблюдения.
Выше мы уже отмечали, насколько важна работа инженерной разведки, когда бой перемещается в глубину вражеской обороны. В одной части не учли этого, и сапёры-разведчики не получили конкретных задач на этот период боя. В результате после прорыва переднего края группы разведки и разграждения и штурмовые группы оказались перемешанными, подвижные посты наблюдения не были созданы. Что же получилось? Стрелковые роты неожиданно натолкнулись на вторую линию заграждений противника и вынуждены были преодолевать её, терпя излишние потери. Сапёр пришлось перебросить к Застрявшим на неразведанном минном поле танкам. Темп наступления, конечно, был значительно снижен, и трудности его резко возросли.
В то же время на соседнем участке группа сапёр под командой младшего лейтенанта Корпачёва, имея, конкретные задачи, непрерывно вела разведку и в глубине вражеской обороны. Сапёры-разведчики, энергично действуя, просачивались вперёд. Они раньше других родов войск подошли ко второй линии заграждений, выявили новое минное поле и до появления своих танков успели сделать 10 проходов, обезвредив около 50 мин. Тем самым они обеспечили продвижение танков в глубине и во многом помогли своей пехоте.
На нашем участке фронта практиковался и такой приём, когда разведывательная группа действовала в составе штурмового отряда. Вскоре мы убедились, что такая организация инженерной разведки в ходе боя не всегда целесообразна, так как в этом случае разведчики часто превращаются в обычных бойцов штурмового отряда. Мы пришли к выводу, что группа разведки и группа штурма должны действовать раздельно и каждой из них надо ставить самостоятельные задачи.
Таким образом, как в период подготовки к операции, так и в ходе наступления и во время боя в глубине обороны инженерная разведка должна быть непрерывной. Однако характер действий разведывательной группы на различных этапах боя не одинаков. В соответствии с этими требованиями и должны быть подготовлены сапёры. Самое главное в боевой работе сапёр-разведчиков - умелое взаимодействие со стрелковыми подразделениями, а для этого нужно знать тактику пехоты и предварительно тренироваться на учебных занятиях совместно с пехотой. В период подготовки к прорыву блокады Ленинграда нам пришлось проводить такие совместные учения не менее трёх-четырех раз. Сначала сапёры учились действовать на специальных занятиях, потом - в составе разведывательной группы, после этого - совместно со стрелковой ротой и, наконец, - в составе батальона.

Газета "Красная звезда" №110 от 12 мая 1943 г.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ТАКТИЧЕСКИЕ ПРИЕМЫ ПРОТИВНИКА

 

Подполковник Л. ДАВЫДОВ

МЕТОДЫ НЕМЕЦКОЙ ВОЙСКОВОЙ РАЗВЕДКИ

Немцы придают войсковой разведке большое значение. Десятки приказов по немецким частям и соединениям пестрят напоминаниями, что наземную разведку должны вести все рода войск, независимо от того, поставлена им боевая задача на разведку или нет.
Целью наземной разведки в период относительного затишья на фронте немцы ставят следующее: выяснить начертание нашего переднего края обороны, расположение и Состояние гнёзд сопротивления, разницу в группировке днём и ночью, местонахождение препятствий и минных полей. Особо важными немцы считают данные о смене частей, об их передвижении и т. д. Разведывательные органы немецких войск стремятся до мельчайших подробностей разузнать группировку наших сил, размещение тяжёлого оружия, дислокацию штабов и резервов. Тем самым они стараются обнаруживать изменения, происходящие в наших частях, и извлечь необходимые для себя выводы.
Наземную разведку немцы ведут с помощью разветвлённой сети наблюдателей и слухачей, а также активными действиями мелких групп и боем. Чрезвычайно большое внимание уделяется службе слухачей, которые подползают ночью к нашему переднему краю и фиксируют каждый звук. Они стараются засекать таким образом подход танков и пехотного пополнения, движение наших разведывательных групп, расположение новых артиллерийских батарей, районы, где ведутся окопные работы, и т. п. Служба слухачей в сочетании со службой наблюдателей, конечно, может дать целый ряд полезных и важных сведений. Однако нужно отметить, что для нас это открывает добавочные возможности обманывать противника. Необходимо только не полагаться на одну звуковую имитацию, которая, безусловно, способна ввести врага в заблуждение. Одновременно должны приниматься меры, чтобы обмануть и наблюдателей противника, которые сменяют слухачей днём. Например, если ночью в том или ином направлении раздавался звук танков, то днём здесь должны находиться макеты. Следует, кроме того, запомнить, что при изменении режима на нашем переднем крае немцы не ограничиваются данными своих слухачей и наблюдателей, а проверяют их действиями мелких групп или даже разведкой боем.
Разведку мелкими группами, силою до взвода, немцы ведут преимущественно ночью. Эти группы вооружены автоматами и гранатами, действуют обычно без артиллерийской поддержки. Они стараются незаметно проникнуть с нескольких сторон в расположение наших войск и внезапно атаковать заранее намеченный объект с целью захвата "языка". Для такого проникновения обычно выбираются стыки и фланги наших подразделений, обнаруженные наблюдателями и слухачами. Этими же стыками и флангами немцы пользуются для засылки в наш ближайший тыл групп агентурной разведки (два-три человека). Наличие наших засад в. таких местах позволяет успешно бороться с мелкими разведывательными группами врага и перехватывать его агентов.
В ряде случаев, когда немцы не могут определить наблюдением стыки и фланги наших подразделений или же убеждены, что эти стыки хорошо прикрыты, они проводят свои поиски при поддержке артиллерийского и миномётного огня. Тогда разведывательный отряд силою до взвода разбивается на несколько групп захвата и обеспечения. Чаще всего у немцев проявляется тенденция к окружению объекта, намеченного для разведки: одна или две группы действуют с фронта, а остальные охватывают объект с флангов.
За два-три дня перед таким поиском немцы пристреливают артиллерийским огнём намеченный объект и соседние огневые точки. После пристрелки артиллерийский огонь на этом участке не ведётся. Зато в светлое время здесь нетрудно заметить движение отдельных солдат и мелких групп, которые на местности инструктируются, в каком направлении двигаться, откуда поддерживать группы захвата огнём и т. д. Точно так же можно подчас заметить рекогносцировочную офицерскую группу, переодетую в солдатскую форму. После тщательной подготовки немцы, наконец, производят ночью поиск. Если наши бойцы, заметив их, открывают огонь, то разведчики немедленно вызывают ответный артиллерийский "огонь по объекту. Одновременно противник окаймляет артиллерийским и миномётным огнём свой разведывательный отряд.
Разведка боем является у немцев в настоящее время наиболее распространённым видом войсковой разведки. Чаще всего она применяется на сильно укреплённых участках нашей обороны и перед наступлением. Подобной разведке предшествуют действия мелких групп, имеющие целью уточнение режима переднего края. В разведку боем немцы посылают от роты до батальона при огневом обеспечении. Для устранения искусственных препятствий отряду придаются сапёры, нередко он усиливается тяжёлым оружием. Иногда на более укреплённых участках нашей обороны противник включает в состав разведывательного отряда несколько танков.
Немцы стремятся вести разведку боем в быстром темпе. Когда их постигает неудача, они повторяют разведку, иногда тотчас же. Проводится это чаще всего во второй половине ночи и на рассвете, а в дневное время противник организует на данном участке усиленное наблюдение. Характерными для немецких методов ведения разведки боем являются действия одного разведывательного отряда на участке N части.
За два дня до намеченных противником действий перед фронтом этой части группа немецких офицеров проводила рекогносцировку. В тот же день противник произвёл короткий артиллерийский налёт, видимо, с целью пристрелки. После этого на всём участке никаких активных действий немцы не вели, решив, очевидно, усыпить бдительность наших бойцов и командиров. Только через двое суток во второй половине ночи враг открыл сильный артиллерийский и миномётный огонь по тому же району, который был подвергнут огневому налёту раньше. Под прикрытием огня отряд немецких разведчиков тремя группами начал подползать к объекту нападения. Через некоторой время был подан сигнал ракетой. По этому сигналу огонь артиллерии и миномётов был перенесён на наши соседние огневые точки и окаймил разведывательный отряд.
Наступил решительный момент. Две вражеских группы произвели быстрый бросок к нашим траншеям, а третья группа обеспечивала их действия. Немцы были встречены сильным пулемётным и артиллерийским огнём, понесли большие потери и отошли в исходное положение. Нужно, однако, сказать, что во многих случаях полезнее подпустить немецкую разведывательную группу поближе и отсечь её.
Всегда следует помнить, что немцы не ограничиваются попыткой разведать нашу оборону только один раз. Так оно и было на участке N части, где через три дня противник предпринял ещё одну разведку боем. На этот раз и разведывательный отряд и средства его усиления были большими. Отсюда вывод: бдительность войск на тех участках, где замечены рекогносцировочные группы противника, где производились артиллерийские огневые налёты или же где противник уже вёл разведку, должна быть всемерно усилена.
В заключение остановимся ещё на одном способе разведки, применяемом немцами. Эту разведку проводят наиболее расторопные солдаты и ефрейторы. Цель её - обнаружить направление предстоящих действий наших разведчиков. Обычно в этом случае немцы выдвигаются возможно ближе к нашему переднему краю и следят за поведением наших рекогносцировочных групп. Попутно они имеют задачу - разведать местность, определить наличие заграждений и минных полей перед нашим передним краем. Таких вражеских разведчиков надо выискивать и уничтожать снайперским огнём.

Газета "Красная звезда" № 117 от 20 мая 1943 г.

 

Майор Д. ДЁМИН

ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ВРАЖЕСКОЙ РАЗВЕДКЕ

Прочность обороны и успех наступления в большой степени зависят от того, насколько удаётся скрыть от противника свои силы, средства, их расположение, поэтому крайне важно непрестанно изучать приёмы и методы вражеской разведки, чтобы умело противопоставлять ей свои контрмеры.
На нашем участке фронта вражеская разведка за последнее время активизировалась. Разведывательные группы противника, обычно сформированные из натренированных солдат и офицеров, стремятся к внезапным нападениям, причём на тех участках, где, по их мнению, наши части менее всего этого ожидают. Нередко противник сопровождает эти нападения ложными действиями на тех или иных участках. Небезынтересная деталь - когда одна попытка вражеской разведки проникнуть в наше расположение срывается, за ней сразу же следует другая. Видимо, противник делает это из расчёта на ослабление нашей бдительности.
Главная роль в борьбе с вражескими разведывательными группами принадлежит службе боевого охранения, в частности засадам. Приведём в подтверждение такой пример. На одном участке фронта наши и вражеские позиции разделены широкой полосой заболоченного кустарника и мелколесья. Местность эта просматривается плохо. Разведка противника может здесь незаметно подобраться к заграждениям и траншеям. Учитывая это, командиры стрелковых подразделений широко и достаточно эффективно применяют засады и секреты, выставляя их на путях вероятного движения вражеских разведывательных групп. Одна разведывательная партия фашистов, насчитывавшая семнадцать человек, пробовала тут проникнуть в расположение наших войск. Однако она наткнулась на засаду, не дойдя до линии нашего боевого охранения. Противник был внезапно атакован с трёх сторон. Бросая оружие и раненых, он побежал назад. Наша засада не только сорвала вражескую разведку, но и добыла "языка". Это был раненый офицер.
Правда, опыт показывает, что не всегда бывает целесообразно нападать на противника. Если силы неравны, выгоднее, чтобы засада лишь предупредила своё подразделение о подходе вражеской разведывательной партии. Своевременно оповещённое подразделение, зная направление действий и численность вражеской разведывательной группы, приготовится к достойной встрече её. Таким образом, не раз противник нёс тяжёлые потери, так и не добившись каких-либо результатов в своей разведке.
Иногда в засаду посылаются целые подразделения, например, стрелковый взвод, усиленный станковыми пулемётами. Такая мера объясняется тем, что противник неоднократно пытался вести разведку значительными отрядами. Так, недавно противник в качестве объекта своего нападения избрал наш полевой караул, который выдвинулся за линию боевого охранения. Нападало до трёх взводов вражеской пехоты. Они скрытно сосредоточились на исходном положении для атаки, подложив под проволочные заграждения фугасы. Взрыв фугасов маскировался огневым налётом артиллерии и миномётов. За короткое время противник выпустил по району, где располагались полевой караул и боевое охранение, до тысячи снарядов и мин. Вражеская пехота атаковала в лоб и с обоих флангов, пытаясь отрезать полевой караул и захватить его в плен. Бойцы караула заняли круговую оборону. Они встретили противника огнём в упор. Эта небольшая группа бойцов сражалась стойко и отбивала нападение врага до тех пор, пока командир роты не прислал на помощь автоматчиков, вызвав огонь нашей артиллерии. Враг был отброшен.
Подобную разведку боем здесь противник предпринимал несколько раз. Успеха эти попытки не имели. Но практика на других участках показала, что стоит лишь подразделению ослабить бдительность, как дело может принять нежелательный оборот. Сошлёмся на следующий пример. По данным наших наблюдателей было установлено, что противник усиленно изучает одну небольшую высоту в районе расположения стрелковой роты под командованием лейтенанта Серебрякова. Лейтенант правильно решил, что здесь можно ждать вражеских разведчиков. Проверив систему огня на данном участке, он обнаружил, что промежуток между двумя стрелковыми взводами прикрыт ненадёжно. Лейтенант приказал установить здесь ручной пулемёт. Это распоряжение было выполнено неточно. В результате стык между взводами так и остался без достаточного огневого обеспечения. Время приближалось к ночи.
За час до рассвета вражеская группа в 20-25 человек скрытно приблизилась к нашей проволоке, преодолела её и устремилась в слабо защищённый стык между двумя взводами. Только стойкость и решительность бойца-автоматчика Кажахметова сорвала противнику его план. Кажахметов подпустил фашистов на близкое расстояние и открыл меткий огонь. Стойкий боец подвергся сильному обстрелу, но всё же отразил натиск врага. Вражеские разведчики отошли, не выполнив задачи.
Приведенные здесь примеры говорят, что, помимо отличной маскировки огневых средств, создания ложных сооружений, нужна строго продуманная организация боевого охранения с засадами и секретами. Нельзя ожидать, когда придут "в гости" вражеские разведчики. Нужно изучать противника, стараясь предугадать действия его разведки, и соответственно принимать контрмеры. Надо, чтобы весь личный состав хорошо знал свои места, имел запасные позиции и был подготовлен к бою в окружении.
Высокая бдительность бойцов и командиров необходима не только на передовых позициях, но и в тылу. Должны быть закрыты все лазейки, через которые вражеская разведка могла бы пробраться в наши боевые порядки и в тыл. Там, где командиры всех степеней и красноармейцы хорошо усвоили эту задачу и делают всё от них зависящее, там враг не может добиться успеха. Во всяком случае, действия его разведки в таких условиях будут затруднены. Ему придётся даже на' мелкую разведку тратить значительные силы и нести серьёзные потери.

Газета "Красная звезда" № 120 от 23 мая 1943 г.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ИЗ БОЕВОГО ОПЫТА

 

Старший лейтенант М. ВОДОЧКОРИЯ

ВОСПИТАНИЕ БОЕВЫХ РАЗВЕДЧИКОВ

Профессия бойца-разведчика сложна и ответственна. Никому, пожалуй, на войне не приходится преодолевать столько трудностей и лишений, так подвергаться риску и опасностям, как разведчику. Разведчик должен обладать исключительной выдержкой и силой воли, смелостью, выносливостью и находчивостью, в совершенстве знать своё дело.
В нашей роте заведено непреложное правило: прежде чем посылать бойца в разведку, мы учим его действовать в различных боевых условиях.
С этой целью мы практикуем выполнение тактических задач на местности в соответствии с теми заданиями, которые подразделению доведётся выполнять. В беседах, на занятиях внедряем опыт бывалых разведчиков, добиваемся от всего личного состава безукоризненного знания своего оружия.
Разведывательные группы для выполнения боевых заданий составляем так, чтобы с новичками были опытные разведчики.
Итоги разведки широко обсуждаются. Действия каждого разведчика подвергаются тщательному разбору; правильные - отмечаем и поощряем, неправильные - осуждаем.
Большую помощь в воспитании боевых разведчиков, в мобилизации их на выполнение приказов товарища Сталина оказывает мне ротная партийная организация. Коммунисты - моя опора. Это, как правило, - самые опытные разведчики. Достаточно сказать, что из 44 бойцов и командиров, награждённых орденами и медалями СССР, большая часть - члены и кандидаты партии.
Особенно большую работу коммунисты проводят по распространению боевого опыта. Много ценных советов даёт молодым разведчикам член партии дважды орденоносец старший сержант Акенчец. Он участвовал в десятках операций, добыл шесть "языков", истребил более пятидесяти немцев.
Много помогают бойцам в приобретении боевого опыта также парторг Фукалов, коммунисты Чернышев, Кулешов, Голоднов, Салфетников и другие.
Коммунисты оказывают мне большую помощь и в насаждении железной воинской дисциплины и порядка, в изучении людей и устранении недостатков. Показывая образцы личной дисциплинированности, они воспитывают у бойцов непримиримое отношение к нарушителям дисциплины.
При выполнении боевых заданий я в первую очередь опираюсь на коммунистов.
Нужно было разведать рощу, находившуюся в глубине вражеской обороны. По донесениям авиации, в ней сосредоточивались вражеские танки. Задание трудное и ответственное. Выполнение его я поручил члену партии Акенчецу. Послал с ним самых опытных и отважных разведчиков-коммунистов: Салфетникова, Иванова, Голоднова и беспартийного бойца Прощалыкина.
Разведчики не только разведали рощу, но и засекли расположение огневых точек немцев, а на обратном пути прихватили двух немецких пулемётчиков в качестве "языков".
На опыте своей работы я убедился, какой большой силой является ротная партийная организация. И я стараюсь правильно использовать эту силу в борьбе за выполнение первомайского приказа Верховного Главнокомандующего товарища Сталина.

Газета "Красноармейская правда" № 116 от 14 мая 1943г.

 

Гвардии лейтенант Б. ШАХОВ

КАК МЫ ГОТОВИЛИ НОЧНОЙ ПОИСК

Как взять "языка"? Каким образом лучше организовать ночной поиск? Такие вопросы часто возникают перед разведчиками.
Шаблона в организации ночного поиска не должно быть. За последний месяц мы провели три разведывательных операции в тыл врага, и все они не похожи одна на другую. В каждой операции - свой манёвр, свой план. Тактика наших разведчиков разнообразна. Остановлюсь на последней операции.
Мы получили приказ захватить документы, говорящие о последних перегруппировках противника, и взять контрольного пленного, который был бы в курсе последних событий на этом участке фронта. Задача не из лёгких. Где можно взять такого "языка" и нужные документы? - На ближайшем командном пункте противника. А ближайший КП - ротный.
За три дня мы начали готовить эту операцию. Приступили к изучению местности. Изучали её особенно тщательно. С курганов и сопок просмотрели передний край противника, его оборону, подходы к ней и проходы в глубину обороны, расположение траншей и землянок.
Не сразу был решён вопрос, где пройти и как лучше добраться до объекта нападения. Идти по балкам и оврагам? -Нет, нельзя: балки и овраги немцы заминировали и держат под сильным огнём. Охранение этих участков на ночь немцы усиливали. Тогда мы решили идти по ровной открытой местности. Такую местность противник обычно держит только под огнём пулемётов, установленных в дзотах, и ясно, что отсюда немец нас не ждёт. А разведчик должен помнить золотое правило: появляться оттуда, откуда враг считает это невозможным. Это ошеломляет неприятеля.
Поскольку "языка" нужно было взять на ротном командном пункте, следовало пройти боевое охранение противника, его передние окопы, землянки и проникнуть в тыл, поэтому мы решили действия разведчиков прикрыть огнём артиллерии. Артиллерия должна была накрыть окопы противника вокруг атакуемого нами объекта, лишить немцев возможности следить за нашими действиями.
Когда решение уже было принято и был разработан подробный план, мы провели на местности занятие со всеми участниками поиска.
Группы захвата и обеспечения с наступлением темноты двинулись в путь. Разведчики действовали строго по ранее подготовленному плану. Каждый боец знал свой манёвр, знал, что он должен делать.
Налёт был внезапным, операция протекала стремительно. Через 20 минут "язык" был взят, разведчики, не потеряв ни одного человека, возвратились обратно.
Из этой операции следует сделать один вывод: ночной поиск нужно тщательно готовить. Без подготовки нет успеха. Подготовишь операцию, продумаешь всё до мелочей, проявишь осторожность и храбрость - успех обеспечен.

Газета "Сталинское знамя" №101 от 26 апреля 1943 г.

 

НОЧНОЙ ПОИСК

Разведка обороны врага не может быть проведена только наблюдением, сведения о противнике, поступившие от наблюдателей, должны непрерывно дополняться сведениями разведчиков, побывавших в тылу немцев, показаниями пленных.
Вылазки в расположение противника, как показала боевая практика, целесообразнее всего проводить ночью. Чтобы разведать расположение огневых средств немцев, места скопления их живой силы и сосредоточения танков, чтобы добыть "языка", разведчики должны мастерски проводить ночные поиски.
Смелые, ловкие, инициативные разведчики, умеющие ориентироваться и действовать в темноте, всегда сумеют незаметно для врага проникнуть внутрь его обороны и доставят командиру исчерпывающие сведения о противнике, как бы он ни был насторожен, как бы искусно ни были замаскированы его силы и огневые средства.
Успех ночного поиска достигается, прежде всего, тщательной подготовкой к нему. До того, как направиться к немецким траншеям, командир, возглавляющий разведку, должен организовать наблюдение за участком вражеской" обороны, где ему предстоит действовать, изучить расстановку огневых средств врага на переднем крае, расположение его траншей и ходов сообщений, время смены постов и караулов неприятеля. На основе этих данных командир намечает маршрут разведки, разрабатывает подробный план действий.
В ночном поиске смётка, инициатива разведчика, его натренированность имеют решающее значение. Главное - бесшумно, скрытно, достичь намеченного объекта, обойти все засады и ловушки, расставленные немцами, обрушиться на вражеских солдат внезапно, атаковать без выстрела.
Именно так действовали разведчики отделения сержанта Крайнова. Перед выходом в ночной поиск сержант тщательно изучил местность, на которой ему предстояло действовать, запомнил каждую ямку, каждый куст на пути к немецким окопам. Бойцам своего отделения сержант на местности указал маршрут движения к переднему краю противника, установил ориентиры, промежуточные рубежи.
Ночью сержант Крайнов повёл отделение в расположение врага. Пробравшись через минные поля и проволочные заграждения, в которых сапёры Моряков и Гиетко сделали проходы, разведчики приблизились к деревне, укреплённой немцами. Здесь в течение нескольких часов бойцы наблюдали за противником и засекли несколько огневых точек. Двух немецких патрульных разведчики закололи штыками. После этого напали на немца-часового, связали его и потащили к своим окопам. Этот ночной поиск дал возможность нашим артиллеристам уничтожить огневые средства врага в его опорном пункте.
Ночные вылазки в расположение противника нужно всегда проводить смело, решительно. Дерзость, в сочетании с организованностью и умением, обеспечивает внезапность ударов по врагу, проникновение в его тылы и захват пленных.
Правильно поступают те командиры, которые перед вылазкой в расположение немцев проводят ночные практические занятия, учат бойцов бесшумно подкрадываться к траншеям и дзотам, снимать часовых. После таких занятий бойцы действуют увереннее и всегда успешно выполняют поставленную задачу.
Хорошо готовить и мастерски проводить каждый ночной поиск - долг наших лихих разведчиков.

Газета "Красноармейская правда" № 3 от 3 января 1943 г.

 

Капитан В. АБРАМЧЕНКОВ

ИСТОРИЯ ОДНОГО ПОИСКА

Участок для ночного поиска избран. На первый взгляд, выбор кажется неудачным. Разведчикам предстоит преодолеть лощину, потом бугор, за которым метрах в двухстах пятидесяти тянутся проволочные заграждения. А за ними в ста метрах - вражеская траншея. Как ни маскируйся, враг обязательно заметит. Это место, как было установлено наблюдением, простреливалось четырьмя пулемётами: слева из дзота - двумя, справа - одним и из глубины - ещё одним.
Рядом были более удобные участки. Там были скрытые подступы, которые меньше простреливались. Но всё же мы остановили свой выбор на первом. Почему?
Мы учитывали, что немцы не ожидают отсюда нападения и поэтому их бдительность здесь ослаблена.
С этим нашим доводом командир части согласился, и мы стали готовиться к поиску. Это заняло несколько суток. За это время разведчики метр за метром изучили участок вражеской обороны, где намечено было действовать. Наблюдением было установлено, что между проволочным заграждением и вражескими траншеями - место заболоченное и немцы его не обстреливают. Зато лощина простреливается из пулемётов. Однако и тут можно проползти, так как имеется много "мёртвых" пространств.
Готовясь к поиску, разведчики установили периодичность и направление огня, начертание траншей и ходов сообщения. Сопоставляя данные наблюдения, мы определили примерную численность гарнизонов немецких дзотов и блиндажей, выяснили, что справа от траншеи, где намечалось брать "языка", находятся два поста. Часовые сменяются одновременно.
Накануне поиска разведывательная группа была отведена в тыл. На местности, похожей на ту, где предстояло действовать, мы стали тренироваться. Разведчики проделали всё, что им предстояло делать в разведке.
В успехе поиска мы не сомневались. Достигнуть неприятельской траншеи нам удалось беспрепятственно. Группа сержанта Овсова, вскочив в траншею, быстро направилась по ней вправо, а группа старшего сержанта Соловьева - влево. Я же с группой бойцов должен был отрезать немецким часовым путь отхода.
Всё это произошло настолько быстро, что немцы даже и не подозревали, что у них в траншее действуют советские разведчики. "Язык" был захвачен и отправлен в штаб. А заодно мы взорвали два блиндажа, уничтожили два пулемёта и до тридцати гитлеровцев. У нас потерь не было.

Газета ""Красноармейская правда" № 119 от 18 мая 1943 г.

 

Старший лейтенант В. МЕЛЕНТЬЕВ

УСПЕШНАЯ ВЫЛАЗКА РАЗВЕДЧИКОВ

На одном из участков вражескую и нашу оборону разделяло открытое поле. Наблюдением было установлено, что немцы не простреливают его, надеясь, что русские не пойдут на виду. Именно этот участок и был избран для разведки.
Началось наблюдение. Старшин лейтенант Меркулов и лейтенант Ружанский наблюдали за немцами главным образом ночью. Днём расположение огневых средств противника совсем иное, чем ночью, а действовать разведчикам предстояло как раз ночью. За три ночи было выявлено расположение всех огневых средств, постов и автоматчиков противника.
Когда окончательно созрел план действий, лейтенант Ружанский, его заместитель, старшие захватывающей и обеспечивающей групп и лучшие бойцы, после предварительного знакомства по карте, днём вышли на местность. Они отлично уяснили свои маршруты, наметили ориентиры для движения, пути подхода и отхода.
Объект, выбранный разведчиками, представлял собой открытую огневую позицию, с которой в определённое время вёл огонь кочующий пулемёт. Правее этого места над траншеей, в нескольких метрах от неё, располагался сторожевой пост. Смена его происходила в одно и то же время. Было решено вначале попытаться взять расчёт пулемёта. Если же его не окажется на месте, то захватить сторожевой пост.
Ночью разведчики стали действовать. До проволочного заграждения они двигались вначале согнувшись, потом ползком. Перед немецкими траншеями встретились с заграждениями. Первый ряд - обычный забор на железных кольях, а за ними - рогатки. Вслед за этими препятствиями в лощине, неподалеку от немецких траншей, разведчики наткнулись на наклонный забор. Проволока на нём была натянута, как струна. Сапёр группы красноармеец Ахматуллин проверил миноискателем подступы к забору и, не обнаружив мин, сообщил об этом командиру группы лейтенанту Ружанскому. Последний стал резать проволоку. Одной рукой Ружанский держал проволоку ближе к кольям, а другой резал. Работу Ружанского и Ахматуллина прикрывали разведчики Сергеев, Фадеев и Абдрахманов.
Через проход прошла захватывающая группа. Ползком бойцы двинулись к траншеям. Пользуясь бруствером как прикрытием, разведчики, приготовив гранаты, поползли к пулемёту. Но на позиции никого не оказалось. Тогда разведчики поползли к тому месту, где находился вражеский сторожевой пост. Вскоре они увидели двух немцев. Отложив винтовки в сторону, солдаты маскировали свой пост. Ружанский предупредил бойцов: - Без единого выстрела...
Затем он приказал старшему сержанту Ефимкину, младшему сержанту Кореневу, красноармейцам Борисову и Иванову продвинуться по траншее мимо немцев и обойти их справа.
Через несколько минут Ефимкин подал условный знак - всё готово. Ружанский приподнялся, чтобы посмотреть, как ведут себя немцы и дать сигнал к захвату. В это время обвалилась земля, и один из немцев наклонился к траншее. Ружанский вскинул автомат. Немец отшатнулся, а затем опять взглянул в траншею. Ружанский крикнул ему прямо в лицо:
- Взять!
Разведчики к этому времени уже были готовы к броску. Один держался за бруствер руками, а второй готов был подтолкнуть его за ноги и выбросить вверх. Стремительным прыжком бросился на немца старший сержант Ефимкин. Завязалась короткая бесшумная борьба. Ефимкину помогали Коренев, Борисов, Иванов, Чикалкин, Абдрахманов и Прокопьев. Один из немцев хотел крикнуть, но Ружанский замахнулся на него автоматом, и немец затих.
Взяв под руки обоих немцев, разведчики, согнувшись, подошли к проделанному проходу в заграждении. Немцы молчали. Исчезновения солдат никто не заметил. Разведчики не использовали ни одной гранаты, не дали ни одного выстрела, всё произошло быстро, бесшумно.
Пленными оказались унтер-офицер Макс Камера, награждённый железным крестом за бои во Франции, Югославии и России, и Георг Вистер - солдат из отделения Камера.
Через несколько дней в подразделении состоялось вручение наград отличившимся разведчикам. Лейтенант Ружанский и старший сержант Ефимкин награждены орденами Красной Звезды. Медалями "За отвагу" и "За боевые заслуги" командование наградило старшего лейтенанта Меркулова, младшего сержанта Коренева, красноармейцев Борисова и Чнкалкина.

Газета "Красноармейская правда" № 83 от 6 апреля 1943 г.

 

Старший лейтенант П. ЖОРИН

ЗАХВАТ КОНТРОЛЬНОГО ПЛЕННОГО

Проводя дневные и ночные поиски, разведчики нередко допускают ошибки. В частности, не всегда умело используется прикрытие. Случается, что, приблизившись к переднему краю противника, разведчики попадают под артиллерийский и пулемётный огонь и вынуждены отходить. Группа прикрытия, находящаяся обычно на несколько десятков метров позади группы захвата, также попадает под огонь. В этом случае её роль как прикрывающей группы сводится к нулю.
Опыт подсказал нам, что если операция по захвату "языка" проводится на переднем крае противника, то в этом случае с успехом можно практиковать иной способ. Действующая с фронта группа захвата, независимо от того, обнаружит или не обнаружит её противник, прорывается вперёд и устремляется на заранее намеченный объект. Действуя таким образом, разведчики наверняка выходят из-под обстрела противника: артиллерия и пулемёты немцев не могут бить по разведчикам, проникшим в их боевые порядки.
Две группы прикрытия, в каждую из которых входят два пулемёта и два-три автоматчика, действуют в это время с флангов на расстоянии не менее 300-400 м друг от друга. Задача этих групп - прикрывать огнём отход группы захвата и, что очень важно, вводить в заблуждение противника, распылять его внимание. Эти группы, как правило, не должны вести огня, прежде чем противник не обнаружит группу захвата и не начнёт с ней борьбу.
Недавно младшему лейтенанту Димитриеву вместе с одиннадцатью бойцами предстояло захватить пленного. Не теряя времени, Димитриев начал готовиться к операции. Он приказал троим бойцам в течение суток непрерывно наблюдать за деревней близ переднего края вражеской обороны. Через сутки бойцов сменили трое других. Младший лейтенант добивался не только новых сведений о противнике, - он стремился, чтобы все бойцы его группы, наблюдая за противником, основательно изучили местность.
Пока велось наблюдение, Димитриев организовал из бойцов группу захвата и две группы прикрытия. Но как раз в тот день, когда приготовления к захвату пленного были окончены, немцы неожиданно перешли в атаку. Обстановка не позволила Дмитриеву начать поиск.
Схватка была жаркой. Пехотинцы подпустили немцев на близкое расстояние и внезапно встретили их огнём из пулемётов, винтовок и автоматов. Рота немцев, наступавшая на этом участке, была рассеяна и начала отходить. Было замечено, что более взвода солдат отошли к деревне, за которой вели наблюдение разведчики, и расположились в пяти крайних домах.
Теперь Димитриев начал действовать. Его группа под огнём просочилась на фланг противника, подобралась к деревне и aia-ковала немцев. Немцы не успели оказать организованного отпора. Вражеский огонь был сильным, но не прицельным. В уличном бою разведчики уничтожили 26 солдат и офицеров и, захватив в плен унтер-офицера, стали отходить.
По выходе в полосу заграждений группа попала под артиллерийский огонь врага. Разведчики, хорошо изучившие эту местность, искусно использовали естественные укрытия и без потерь достигли расположения части.
Группа Димитриева добилась успеха потому, что действовала смело, решительно. Попав под огонь противника, она не стала отходить, а продолжала прорываться вперёд. Это позволило ей избежать потерь и успешно выполнить задачу.

Газета "Красноармейская правда" № 111 от 8 мая 1943 г.

 

Капитан А. МОРГУНОВ

ЗАХВАТ "ЯЗЫКА" В ГЛУБИНЕ ВРАЖЕСКОЙ ОБОРОНЫ

Перед нами находилась сильно укреплённая линия вражеской обороны. Несколько попыток достать "языка" кончились неудачей. Немцы были насторожены и зорко охраняли передний край.
Для захвата "языка" требовались тщательно продуманные и хорошо подготовленные действия наших разведчиков. Мне было приказано разработать план операции и достать "языка" из глубины вражеской обороны, где фрицы были не так бдительны.
Мной был избран проход на стыке двух вражеских узлов сопротивления. Перед нами лежала чёрная, выжженная земля. До восхода луны здесь немцы не могли быстро обнаружить разведчиков, а, главное, река, протекающая в этом месте, имела брод. За линией немецких окопов и траншей находились три блиндажа. Их мы и избрали объектами нападения.
Утром я взял командира разведывательного отряда и отправился с ним в дневное наблюдение. Весь день мы провели вблизи вражеской обороны, наметили маршрут, рассчитали время для продвижения от рубежа к рубежу, запомнили ориентиры, помогающие в темноте не сбиться с правильного пути.
Наблюдательные посты установили, что на закате солнца к трём блиндажам подошло 12 немцев, а на рассвете они их покинули. Ночью из блиндажей вёлся беспорядочный пулемётный огонь и справа пускались ракеты. Особенно ценным фактом, выявленным наблюдателями, оказалось то, что в сумерки немцы не вели огня и не бросали ракет и были менее бдительными, чем ночью.
Ночью я снова отправился к переднему краю, взяв с собой командиров групп и отделений. Здесь объяснил каждому его задачу и хорошо познакомил с участком местности, на которой предстояло действовать. На следующий день, как только спустились сумерки, мы, искусно маскируясь, стали подбираться к противнику.
Подвигаясь один за другим по борозде, которая хорошо укрывала, мы достигли реки, сняли сапоги и поползли к проволочному заграждению.
Обследовав проволочное заграждение, я заметил, что внутри протянута в три ряда гладкая стальная проволока специально для сигнализации. Я приказал сапёрам осторожно перерезать нижний ряд колючей проволоки и пропустить разведчиков.
Пройдя метров пятьдесят, мы натолкнулись на тропинку, ведущую к трём блиндажам. Опасаться на тропинке мин было нечего, и мы ускорили движение. Вскоре мы оказались в тылу немецких укреплений и поползли к трём блиндажам, окружая их. В правом блиндаже открылась дверь. Фриц выстрелил из ракетницы и снова юркнул в блиндаж, захлопнув дверь.
На фоне ночного неба мы заметили немецкого часового. Он обернулся и окликнул нас, когда мы были от него в каких-нибудь пятнадцати метрах. В немецкого часового полетела граната. Две наши группы бросились к двум блиндажам, забросали их гранатами и устремились на дежурные немецкие отделения, находившиеся в окопах. Немцы, не поняв в чём дело, повели огонь вперёд, думая, что их атаковывают с фронта. Разведчики сразили много фрицев пулями и прыгнули в окопы. Там завязалась рукопашная схватка.
Я со своей группой подбежал к блиндажу. Фрицы были застигнуты врасплох и одевались, поспешно хватая оружие. Надо было действовать дерзко и стремительно. Ворвавшись в блиндаж, я схватил первого попавшегося немца за волосы и сильным рывком бросил к выходу, где его подхватили бойцы. В ту же секунду мы открыли огонь из автоматов и, выбежав, бросили в блиндаж противотанковую гранату и две бутылки с горючей жидкостью.
Захватив с собой "языка", мы быстро направились к проходам, сделанным сапёрами в проволочном заграждении.
Мы выполнили задачу потому, что детально разведали вражеские укрепления и изучили местность, на которой нам пришлось действовать.

Газета "Красная Армия" № 112 от 16 мая 1943 г.

 

РАЗВЕДЧИКИ РАЗГРОМИЛИ НЕМЕЦКУЮ БАТАРЕЮ

Отряд разведчиков под командой старшего лейтенанта Шумилова шёл впереди наступающих подразделений. Не ввязываясь в бой, когда это было невыгодно, разведчики обходили опорные пункты и всё глубже проникали в тыл врага.
Дозорные подошли к опушке большого леса. В глубине леса раздавались команды на немецком языке, затем оглушительные залпы орудий. Это била вражеская дальнобойная батарея. Старший лейтенант отдал распоряжение, и цепь дозорных, маскируясь между деревьями, окружила батарею. Немцы суетились у орудий, одна за другой раздавались команды, батарея непрерывно вела огонь.
Немцев было почти в два раза больше, чем разведчиков. Но на стороне разведчиков была внезапность. Помешать батарее вести огонь - значит оказать большую помощь наступающим. Старший лейтенант Шумилов принял решение вступить в бой. Он взял с собой половину отряда и двинулся в лес.
Над остальными разведчиками принял командование старший сержант Золотарёв. В то время когда вражеские орудия вели огонь, с тыла на огневые позиции бросились разведчики. Не давая немцам опомниться, они забрасывали их гранатами, расстреливали из автоматов. У орудий завязались ожесточённые схватки.
Вскоре немцы поняли, что численное превосходство на их стороне, и навалились на разведчиков. В этот момент старший лейтенант подал сигнал, и с другой стороны на батарею ворвалась группа старшего сержанта Золотарёва.
Бой был коротким. Разведчики почти полностью истребили прислугу батареи, захватили три дальнобойных орудия и взяли в плен восемь немцев.

Газета "Красноармейская правда" № 75 от 27 марта 1943 г.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

РАЗВЕДЧИКИ

 

Старший сержант М. ДИКОВ

МАСТЕР РАЗВЕДКИ

Нашему сержанту Владимиру Воробьёву как-будто кто подсказывает: "Вот тут немецкий пулемёт, вот тут миномёт, а вот здесь засада!"
Однажды группа разведчиков во главе с Воробьёвым остановилась на перекрёстке дорог. Немцы успели оторваться, и разведчики не знали, в каком направлении ушёл противник. Воробьёв прошёл сначала по одной дороге, потом по другой, внимательно осмотрел колен, поковырял что-то палкой, потом вернулся и сказал:
- Немцы пошли по направлению к деревне. Вон туда...
Мы вначале не поверили, но сержант доказал нам это.
- Смотрите, - сказал он, указывая на дорогу, которая шла влево. - Это старые следы. Видите - грязь покрылась коркой. Теперь пойдёмте на другую дорогу. Посмотрите, какие здесь следы.
Действительно, след от повозок был свежий. Воробьёв определил, что по дороге прошли пушки, причём одна из них - противотанковая.
- Видите лужу, а возле неё четыре следа. Здесь прошло немецкое орудие. А вот здесь пушки зацепились за верстовой столб и сделали две царапины. Вот эта глубокая - от оси орудия крупного калибра, а нижняя - от противотанковой пушки. Повозка на такой высоте не может сделать царапины.
Мы двинулись к деревне, удивляясь мастерству сержанта. Вскоре на пути нам попался небольшой домик. На первый взгляд в нём будто никого не было: двери сорваны, окна заколочены досками; но из окна валит дымок. Сержант остановился.
- Засада, - сказал он и приказал бойцам обойти домик.
Разведчики вышли к деревне и залегли в двухстах метрах от крайних домов. Стали наблюдать. Сержант Воробьёв безошибочно определил, где находятся пулемёты и миномёты врага, и занёс их на схему. А когда подошло наше подразделение, сержант дал командиру точные данные о противнике.
Сержант Воробьёв - мастер своего дела, и мы учимся у него искусству разведки.

Газета "Уничтожим врага" № 105 от 6 май 1943 г.

 

Б. ПОЛЕВОЙ

СТАРЫЙ СОЛДАТ

Рота разведчиков, которой командует капитан Кузьмин, с увлечением следила за замечательным спором между двумя знатными людьми и любимцами роты - старым разведчиком Николаем Ильичей Чередниковым и молодым, но очень удачливым снайпером Валентином Уткиным, - спором, несколько странным, но действительно очень интересным.
Чередников утверждал, что он всегда сумеет так замаскироваться на местности, что Уткин, подойдя к нему на десять метров и зная наверняка, что он где-то тут, рядом, не сможет его заметить. Уткин с пылом юности заявлял, что всё это ерунда, что он, за 23 засады убивший одиннадцать немцев, на десять метров муху разглядит, а не то что человека.
Поспорили на кисет с табаком. Судьёй попросили быть старшину Зверева, пользовавшегося в роте большим уважением. В назначенный час, когда рота отдыхала, старшина торжественно похвал Уткина с собой. Напутствуемые шутками, пожеланиями удачи, они вышли из расположения роты, пересекли полянку, огороженную разрушенной изгородью, и остановились на повороте полевой дороги, где она, не круто загибаясь, уходила в молодой и редкий берёзовый лесок.
- Вот тут стой и гляди, - сказал старшина, засекая на часах время и сам с интересом оглядываясь кругом и ища Чередникова.
Уткин внимательно осмотрелся. Местность кругом была довольно ровная, прятаться на ней было негде, за исключением, пожалуй, кустарника, на котором он и сосредоточил всё свое внимание. Он разглядывал каждую берёзку, каждую кочку, каждый кустик. Порой ему казалось, что он заметил несколько помятых травок или ком неестественно вздыбленного мха, или сломанный прут, и он хотел уже позвать дядю Чередникова, но, внимательно вглядевшись, убеждался, что ошибся, и снова начинал просматривать местность. Старшина сидел возле, на груде камней, лежащей на меже, покуривал и тоже с любопытством поглядывал кругом. От непрерывно сеявшего мельчайшего Дождя трава казалась покрытой сероватым налётом, и каждый след должен был выделяться на ней тёмным пятном. Но следов не было видно, и это смущало обоих. Наконец, к исходу положенного на поиски получаса Уткину начало казаться, что старый разведчик подшутил над ним, что, наверно, сейчас он сидит по обыкновению своему у костра и посмеивается в усы.
- Разыграл нас старый черт, - не вытерпел, наконец, Уткин, - Всё. Больше глядеть нечего...
- А ты гляди, гляди внимательней... Торопыга... Глаз-то не жалей, - сказал где-то совсем рядом знакомый басистый голос.
Заскрежетали, загремели камни, и из соседней, совсем рядом находившейся каменной кучи, отряхивая грязь и поёживаясь от сырости, поднялась высокая сутуловатая фигура старого разведчика с мокрыми от дождя, обвисшими вниз бурыми усами. Он аккуратно одернул гимнастёрку, поправил пилотку на голове, ловко вскинул на плечо винтовку, подошёл к Уткину и протянул руку.
- Давай кисет...
Уткин молча вынул синий шелковый кисет с вышитой надписью "На память герою отечественной войны", полученный в первомайском подарке, и с уважением протянул его Чередникову. Тот невозмутимо взял кисет, набил из него маленькую самодельную трубочку, выпустил несколько колец дыма, аккуратно завязал кисет и вернул бойцу.
- Дарю тебе. Помни и чтоб больше со старым солдатом спору не было... чтобы яйцо курицу больше не учило. Понятно это вам, товарищ Уткин?
Этот спор ещё больше поднял авторитет Чередникова в роте, хотя он и раньше был самым уважаемым человеком и пользовался славой отважного, умелого разведчика. Разведчик! Мы представляем его себе обычно молодым, подвижным, быстрым, с энергичным лицом, с автоматом на груди. Николай Ильич Чередников уже не молод, высок ростом, сутул, медлителен и очень неразговорчив. Он предпочитает слушать, а не рассказывать, отвечает на вопросы по-солдатски - коротко и точно. Автомата он не носит, предпочитая обычную русскую трёхлинейную винтовку. Тем не менее, разведчик и снайпер он замечательный.
Сибирский колхозник, таёжник, потомок многих поколений русских звероловов, он подходит к войне со спокойным расчётом и деловитостью. В немцах он видит зверя более кровожадного и отвратительного, чем хорёк, более хищного и вредного, чем волк, более хитрого, чем лиса. И он охотится за ним постоянно и неутомимо, заполняя этим все свои дни. Он не ведёт счёт истреблённым немцам, но друзья его утверждают, что количество убитых им гитлеровцев перевалило за пятьдесят.
Но настоящая военная специальность Николая Ильича - разведка. Он сторонник бесшумной разведки, основанной на ловкости, хитрости, знании врага, умении маскироваться. Один или вдвоём со своим напарником Иваном Гришиным, рыжим, рябым, угрюмым парнем, они, как ящерицы, проползают во вражье расположение, высматривают, выглядывают что нужно. Иногда холодным оружием снимают по пути зазевавшегося часового и всегда так же тихо возвращаются обратно. Чередников охотно учит молодёжь своему искусству маскироваться, терпеливо часами выжидать в метель и снег, под палящими лучами солнца или под звенящими столбами толкущихся в воздухе комаров. Он показывает, как надо войлоком обматывать подмётки, чтоб шаг был бесшумен, демонстрирует свой, знаменитый в роте, маскировочный плащ, который он сделал из старой рыбачьей сети, обшив его травой, ветками и корой, и в котором его действительно трудно заметить даже с нескольких шагов. Показывает, как нужно, отправляясь в разведку или на охоту, смазывать оружие сверху маслом и осторожно посыпать по поверхности, по маслу песок или пыль, чтобы оно не сверкнуло на солнце и было незаметным, учит десяткам других мелочей. Но ходить в разведку большими группами он не любит.
- Наше дело тихое. Немец - зверь хитрый, пуганый, сторожкий, его надо с умом брать.
Сам Чередников действует действительно с умом. Раз, когда ему приказали взять "языка", он ушёл на левый фланг обороны своей части, где разведчики никогда не ходили, так как местность была здесь ровная и голая, и немцы, как рассчитал Николай Ильич, должны быть тут менее осторожными. Здесь он долго лежал с бойцами боевого охранения, изучая немецкий передний край. Заметил, где ход сообщения у немцев отделяется от траншей. Затем в своём плаще незаметно подполз к этому самому месту, лёг за бруствер и ждал, ждал терпеливо в окаменелой неподвижности. Первый пришедший немец не понравился разведчику. Он был слишком крупен и толст, его трудно было бы нести. Дав ему беспрепятственно пройти мимо, он дождался, пока вдали не показался немец подходящей комплекции, подпустил его, а потом оглушил ударом приклада, бесшумно выудил наверх и ползком, на себе, без единого выстрела притащил "языка" в свою часть.
В другой раз, когда в части были получены сведения о том, что немцы что-то затевают и "языка" надо было достать немедленно, опять послали Чередникова. Он молча выслушал приказ командира, забрал свой плащ, винтовку и пошёл к переднему краю. Не дожидаясь, пока совсем стемнеет, он переполз свой рубеж обороны и так ловко стал двигаться к немецким окопам, что даже свои, следившие за ним, перестали его видеть. Но шагах в двадцати от немцев он почему-то привстал. Наши, сидевшие в дозоре, слышали, как у немцев рванулось несколько автоматных очередей, видели, как, широко вскинув руками, упал навзничь разведчик. И всё стихло. В сгущавшихся сумерках на месте, где он упал, было видно неподвижное тело с нелепо поднятой рукой. Немцы попробовали подползти к трупу. Наши сейчас же открыли по ним огонь.
Иван Гришин сидел с бойцами передового дозора. Он всё видел и, отворачиваясь, украдкой смахивал со своего лица слёзы. Он ждал темноты, чтобы вынести тело друга. Когда сгустилась ночь, Гришин быстро перелез через бруствер, вылез из окопа и, миновав заграждения, пополз по "ничейной" земле. Но тут в траве он услышал вдруг тяжёлое хриплое дыхание. Кто-то полз ему навстречу. Гришин притаился, замер и вдруг услышал голос приятеля:
- Кто там? Не стрелять, свои. Пароль - "миномёт". Ну, чего притаился, думаешь, не слышу, помоги тащить. Ну!
Оказывается, разведчик, поняв важность задания, решил на этот раз рискнуть. Расчёт у него был такой: приблизиться к немецким окопам, дать себя заметить. Упасть до выстрелов, притвориться мёртвым, дождаться, когда с темнотой немцы полезут обшаривать его тело, и вот этого-то немца и забрать в "языки".
- Я с ними третью войну воюю. Повадки мне их известны. Немцу нипочём не стерпеть, чтобы труп не обшарить, - пояснял он потом товарищам.
Недавно полковник вручил Николаю Чередникову одновременно медаль "За отвагу" и орден Красной Звезды. В этот торжественный для него день молчаливый и неразговорчивый Чередников расчувствовался, разговорился и рассказал товарищам, как ещё совсем молодым новобранцем участвовал он в брусиловском наступлении, как бежали тогда немцы под ударами русских войск, как охотником вызвался он с партией лазутчиков пойти во вражеский тыл, как он взял в плен, обезоружил и привёл к своим австрийского капитана и как получил за это свою первую боевую награду - Георгиевский крест. Потом рассказывал он, как бежали немцы от русских на Украине в 1918 году, как гнали их красные полки и как с группой красноармейцев, по приказу командира полка, ходил Чередников к немцам в тыл, как отбили они штабные повозки, захватили сундуки с деньгами и документами и как за это сам командир дивизии подарил Чередникову серебряные часы. Старый разведчик достал эти большие, толстые часы, на крышке которых были выгравированы две скрещённые винтовки и надпись: "За храбрость, отвагу и усердие". Часы долго ходили по рукам, и, когда они вернулись к хозяину, тот задумчиво посмотрел на циферблат.
- Гнали мы тогда немцев споро... Ходко гнали... Еле за ними поспевали. Ну, что ж, братцы, и опять погоним, немного до этого времени осталось.
И он замолчал, задумчиво глядя на циферблат своих толстых часов.

Газета "Правда" № 146 от 10 июня 1943 г.

 

Е. ГАБРИЛОВИЧ

РАЗВЕДЧИКИ

1. Засада

Он мал ростом, причёсан на косой пробор, на груди у него свисает из кармашка гимнастёрки цепочка из-под часов с брелоком. На погонах три поперечных полоски - сержант. Маленькие сапожки, едва охватывающие икры ног. На поясе две гранаты в холщёвых мешочках и полевая сумка с целым набором самых разнообразных предметов - от тульской бритвы до крохотного походного домино.
Его гражданская профессия нечасто встречается в армии: часовщик. Работал в артели "Точное время", в маленьком сибирском городке. Звать его 'Михаил 'Афанасьевич Ментюков, ему 27 лет.
Мы, не спеша, свёртываем самокрутки, и Ментюков рассказывает:
- Вот меня часто спрашивают, не был ли я охотником. Не был! Рыбку, правда, удил, да и то раза четыре за лето - не больше. Сядешь в воскресенье на берегу, закинешь удочку, а сам больше бутерброды ешь, чем смотришь на поплавок, или со знакомыми разговариваешь.
Он гасит самокрутку о подошву сапога и продолжает: - Так что охотником я не был. Откуда у меня способность к разведке, сам рассказать не могу. Может, потому что всю жизнь я в винтиках и колесиках копался да в ход часов вслушивался. К каждой мелочи привык приглядываться и прислушиваться. Вот и вижу я теперь всё вокруг: ветка шевельнётся - я вижу, лист упадёт - опять вижу, трава зашуршит - слышу.
Этот маленький часовщик - знаменитый разведчик. Он постиг все разновидности этого сложного военного дела. Он - отличный лазутчик, зоркий наблюдатель, руководитель многих дерзких ночных налётов на вражеские дзоты, мастер по поимке "языков".
- Так что же вам по началу рассказать? Про Длинную балку или про Сухое болото. Федя, что им рассказать? - спрашивает Ментюков у Феди Смышкова, своего верного и отчаянного соратника по разведке.
Федя, человек огромного роста и внушительной мускулатуры, откликается:
- Да для начала что-нибудь попроще, Михаил Афанасьевич. Про балку что ли...
И Ментюков, сняв пилотку, начинает рассказ про Длинную балку. Рассказывает он живо, его подвижное лицо непроизвольно отражает все перипетии рассказа. Если отбросить описания природы, к которым охотно прибегает этот удивительный часовщик, и прибаутки, которыми он тоже пользуется в изобилии, то чистый сюжет происшествия у Длинной балки сводится к следующему.
Длинная балка находилась в четырехстах метрах от немецкого переднего края. Наши саперы возводили неподалеку от неё некоторые сооружения. Немцы не обстреливали их день, два, три. Сапёры осмелели. Они работали, почти не маскируясь, а по ночам выставляли слабые караулы. Оказалось, что немцы не ведут обстрела намеренно, чтобы усыпить бдительность сапёр. На третью ночь немецкая разведка напала на лагерь сапёр и увела двух караульных, а на четвёртую ночь - ещё одного.
- Зовет меня наш командир разведывательного взвода, - рассказывает, играя цепочкой от часов, Ментюков,- и говорит: "Вот что, Ментюков, немцы наших сапёриков. воруют. Вторую ночь... Возьми, говорит, ребят и перехвати фашистских разведчиков". Ну-с, взял я пятерых бойцов, пошел к Длинной балке, прихожу. "С добрым утром, сапёрики! Это вас тут воруют?" Оказывается,- их. "Ладно, говорю, продолжайте работать, и мы тоже будем работать". Вышли мы впятером поближе к немцам и давай землю копать, будто сапёры. И замечаем, что немцы нас видят, но не стреляют. А день хороший, ясный...
Тут Ментюков начинает описывать природу, старательно, с чувством, минуты на две. Потом продолжает:
- Вечером мы развели костер и одного сапёра возле него поставили, будто часового. А сами в кустах укрылись - сто метров от немцев. И видим, как немцы на костёр смотрят и что-то друг другу говорят. Ну, значит, действует приманка, сейчас за "языком" пойдут. Ночь тоже хорошая, ясная...
Закончив эту вступительную часть своей повести, наш часовщик-разведчик долго и тщательно гасит папиросу. Погасив её, говорит:
- Часов в десять кусты шевельнулись. Значит, ползут. Ползут рассредоточенно, но все к костру, как щуки на карася. Потянулись и мы за ними на животах. Подползли они совсем близко к костру, а у меня заранее инструкция была бойцам: бить их всех, за исключением командира: командир нам в хозяйстве пригодится. Ну, вот, как собрались они в кучу, тут мы и ударили. Четверых сразу положили. А пятый обратно пополз. Да так быстро-быстро. Я за ним, он от меня. Вижу - уходит. Надо его притормозить. Прицелился и выстрелил ему в ногу. Тут, конечно, он попридержался. А луна яркая, - всё хорошо видно...
Ментюков, не спеша, описывает луну, ныряющую среди облаков, а потом приступает к финалу рассказа.
Немец был в пятидесяти метрах от своих, когда Ментюков его ранил. Ментюков стал подползать, немец лежал недвижно. Ментюков был уже совсем близко от него, но тут с немецких позиций был открыт по разведчику жестокий огонь.
- А я ползу, зажмурился и только жду: вот-вот в руку, в ногу или в спину толкнет - и конец. Самое трудное на войне, когда знаешь, что ты на виду. Хоть бы к плетню привалиться - и то легче. А то бьют по тебе, как по доске в тире.
Ментюков всё же подполз к немцу, ухватил его за ногу и поволок. Немец был без сознания. Вражеский автоматный и пулемётный огонь достиг высшего напряжения - земля словно кипела вокруг. Немцы, видимо, решили убить и своего, лишь бы он не попал к нам в руки:
- Но знаете, как только я немца за сапог ухватил и потащил назад, так и страх прошел. Только все боялся, как бы сапог у него с ноги не соскользнул. Да нет, к счастью, прочно обулся, подлец, по-пехотному, аккуратно. Ползу, а луна сияет. Ах, чтоб тебе было пусто! Когда в лесу, в блиндаже сидишь, так луны не дождешься. А тут - на тебе! Ну, хоть на две минуты закройся! Облачком или чем!
В тридцати метрах от наших траншей Ментюков почувствовал в правой руке тот самый толчок, которого ожидал. Рука онемела, потекла кровь.
- Но не бросать же, когда совсем немного осталось. Так одной левой и дотащил. Потом меня за этого "языка" очень благодарили в штабе. "Спасибо, говорят, Ментюков, - "язык" толковый"... Очень он им всем понравился.

2. Лазутчик

Андрей Шаповалов - лучший наблюдатель и лазутчик в разведывательном взводе. Про него говорят: "От этого не скроешься. Комар на берёзу сядет, и то он увидит".
Уходя в наблюдение, он берёт с собой паёк на несколько дней. Проползёт ночью за передний край, выберет удобное место, отроет окопчик, забросает себя сверху сухим бурьяном. Сидит в этом окопчике двое, а то и трое суток, наблюдает за позициями врага. Результаты своих наблюдений заносит в журнал - неровные карандашные строки крестьянского письма.
Блеснёт ли вдруг что-то на солнце, поднимется ли стая птиц, промелькнёт ли, очертя голову, белка с дерева на дерево, - всё он заметит и, заметив, постарается понять, откуда блеск, почему поднялись птицы, почему встревожилась белка.
- Из птиц сороки мне очень помогают, - говорит он. - Вот когда сорока на верхушку сядет, кричит, волнуется - значит, идёт человек. А когда сядет на середку дерева, то хоть и кричит и волнуется - человека не жди, это собака идёт или ещё какой другой зверь.
До войны он был кучером в сельсовете. Возил докторов, агрономов, сельсоветчиков, инструкторов из района. Ездил и ночью, и днём, и в тьму, и в дождь.
- Бывало, ни зги не видать, дождь крутит, а я еду. Седок беспокоится: куда, мол, едешь. А меня хоть пять раз закрути, я всё равно дорогу найду - по признакам: где на дереве больше листьев, где мох на камне. Ездишь, ездишь, - поневоле научишься на птиц, на деревья да на камень смотреть. А они тебе, если привыкнешь, всё и расскажут.
Шаповалов ещё и слухач. По неясным и смутным для неопытного человека звукам он умеет определять действия противника. Он читает эту книгу стуков, шорохов, мимолётных возгласов, приглушенных шумов мотора, как люди читают печатную книгу. Так и сидит он двое и трое суток, располагаясь ночью внизу, чтобы видеть наблюдаемые предметы на фоне неба. Смотрит, слушает и записывает своим кривым, непослушным почерком эти расшифрованные шорохи, отблески и стуки,
Если заметит что-нибудь важное, например, сосредоточение противника, то подает условный сигнал: криком птицы или движением бечевы, соединяющей его окопчик с передним краем. Если ничего существенного не произойдёт, то вернётся со своим дневником-журналом и вручит его командиру. Командир прочтёт там о трёх повозках с минами, проследовавших в 10 часов 30 минут выше развилки дорог, и о том, что в 15 часов замечена новая пулемётная точка над обрывом, выше кривой берёзы, и о трёх немцах, проползших в 17 часов 28 минут из боевого охранения назад к траншее.
Но Шаповалов не только наблюдатель и слухач, он ещё и лазутчик. По известным ему одному болотным тропам или через проходы, специально проделанные сапёрами, он по-пластунски проползает в расположение противника и ведёт наблюдение уже не издали, а совсем рядом с врагом, нередко в нескольких метрах от него. Иногда он углубляется в расположение немцев на несколько километров, изучает расположение их штабов, пути подвоза боеприпасов, подхода войск. Тогда обычно он минирует дороги.
Недавно Шаповалов попал в переделку. Он пробрался в деревню, где помещался немецкий штаб. Сидел, замаскировавшись, в пятнадцати метрах от штаба и фиксировал в своей знаменитой тетради расписание смены постов возле штаба, местожительство офицеров и т. д. На вторые сутки своего пребывания он заметил, что прибыло крупное подкрепление с танками, и решил: надо немедленно известить об этом своего командира. Дожидаться темноты было долго, и он тронулся в обратный путь тут же среди ясного майского дня.
Полз он отлично - только наблюдатель такой же зоркости, как он сам, смог бы его заметить. Но возле околицы поторопился, привстал. Часовой увидел его и дал сигнал тревоги. Под пулями Шаповалов укрылся в ближний лесок. Дело было слишком серьёзное - русский лазутчик в штабе, - и немцы сразу организовали облаву. Лес обложили со всех сторон, Шаповалов попал в ловушку.
Он укрылся так, как только он умел укрываться. Несколько раз немцы проходили рядом и не замечали его. Он думал, что к ночи немцы прекратят облаву. Не тут-то было! Едва он в темноте попытался тронуться в путь, как тут же напоролся на патруль.
Двое суток его ловили. Немцы обшаривали лес метр за метром и всё же не могли найти Шаповалова. Он часто менял свое место: то был он кучкой валежника, то прошлогодней листвой, то обвалившимся окатом земли возле ручья. Запас продуктов у него давно кончился. Он ничего не ел. Силы его стали слабеть.
Тогда он решил идти болотом: немцы не поставили там постов, потому что болото нельзя было пройти.
Едва стемнело, он пополз. Ночь была светлая, лунная. Как только лазутчик достиг болота, так сразу увяз, едва выбрался.
- Выбрался и сижу. Что делать? Погиб да и только! Гляжу на болото, а оно светится на луне, осока. Вдруг вижу - справа будто и не осока, а что-то позеленей - трава - у нас на севере она "ползунком" называется. Вспомнил я тут, что раз агронома возил, - так он говорил, что, где "ползунок" на болоте, - там твёрдо. Ах ты, боже мой, думаю. Неужто правда? Неужели спасусь? И счастье меня взяло и озноб. Подтянулся я до этого "ползунка", руками упёрся - твёрдо!
Дальше ползу - твёрдо. Только она, окаянная эта трава, не прямиком идёт, а мысками, островками. Что я тут претерпел, - сказать невозможно. То вязну, руками хлопаю, то опять на "ползунок" выбираюсь. Отдохнул - и опять в болото. На рассвете выбрался и, как был чумазый, к командиру. Так, верите, нет ли, - меня не узнали: часовой стрелять хотел. "Сдурел, говорю, это я - Андрей Шаповалов". Не верит!
В общем - спасся.
Вот и всё, пожалуй, что можно сказать о лазутчике Шаповалове. Следует, впрочем, добавить, что ему 28 лет и что он пишет стихи в боевом листке взвода разведчиков.

Газета "Красная звезда" № 114 от 16 мая 1943 г.

 

В. ВИКТОРОВ

ГЛАЗА РАЗВЕДЧИКА

Ход сообщения вёл под дом, в полумрак наблюдательного пункта. Нахаев вошел и увидел сразу две амбразуры, доску с телефонами и ходики, тикающие на земляной, осыпающейся стене. Он потянулся к шестикратному биноклю, висевшему на груди, и дальние холмы разом приблизились, словно чья-то могучая рука придвинула их поближе, -кусты зашелестели на склонах. Артиллерийский разведчик Нахаев смотрел в бинокль, не щурясь, так, как целятся обычно очень меткие стрелки, и уходил всё дальше вперёд, в зловещее пространство. Он разглядывал всё вокруг своими "нулевыми" глазами, прозванными так разведчиками за их зоркость. Его глаза были настолько точные, что Нахаев никогда не сдвигал окуляры бинокля с нулевого деления. Он искал бугорки, разглядывал крыши изб. Вон в третьем домике от края дыра в чердаке. Запомним её! Вон хитро замаскированный окоп. Проследив его изгибы, разведчик наткнулся на травянистый холмик. Едва заметные щели прорезали мирный зеленый скат. Дзот!
Гвардейская артиллерийская часть заняла новые позиции за железнодорожным посёлком, и гвардеец-разведчик Нахаев должен был нащупать цели для огневого налёта на участке шириной в три километра и глубиной в пятнадцать.
До сумерек сидел Нахаев с тремя разведчиками своего отделения. Он отрывался от бинокля только для того, чтобы сделать новую пометку на листке бумаги. К вечеру на этом листке были нанесены все кусты, кочки, холмики, деревья, дома. На полях схемы столбиками было записано:

Деревьев - 18
Кочек - 50
Домов - 40
Кустов - 67

Всё, что можно было заметить глазом, не знающим усталости, запоминалось, подсчитывалось и отмечалось на листке.
На следующее утро, подойдя к амбразуре, Нахаев прежде всего пересчитал всё, что хотя бы на полметра возвышалось над землей. Он знал: за одну ночь могут появиться новые холмы, вырасти новые рощи. И в самом деле, там, где вчера высились два холма, появился третий, а на вершине одной высоты оказалось сразу пять кустов. И вот в журнале разведчика записаны первые цели;
"Ориентир № 5: левее 090 - дзот. Ориентир № 3: левее 080 - миномётная батарея".
Теперь, зная наперечёт все кусты, Нахаев хотел разведать, что скрывается под каждой веткой. Часами наблюдал он за едва различимым даже в сильный бинокль бугорком. Возле бугорка то появлялись, то исчезали фигурки людей, едва уловимые, скорее угадываемые, чем видимые. Он долго разглядывал подозрительную дыру в ветхой крыше, а под вечер луч солнца вдруг вспыхнул там световым пучком и стало ясно, что на крыше установлена стереотруба. Немецкий наблюдательный пункт!
Он следил за пугливым немцем, ползущим по полю, пересчитывал грузные семитонки на далекой дороге, проникал в гнездо снайпера, хитроумно вырытое в траве, к орудиям, укрытым в кустах, и на крышу тихого домика, где сидел, пригнувшись, немецкий наблюдатель. И когда это удавалось, в журнале появлялись две строчки - засеченная цель.
Весь день артиллерийский разведчик сидел в полутьме у амбразуры и не сводил бинокля с далеких холмов. Только что оттуда ударила миномётная батарея, он не успел по струйке дыма засечь её место. Сколько еще часов придется ему ожидать, чтобы снова не прозевать?
Вон там, под деревьями, немцы поставили ложное орудие - бревно. Пусть торчит, но где-то здесь должен быть сот - скрытая огневая точка, самая трудная цель. Все глаза можно просмотреть, пока нащупаешь притаившегося немца. И вдруг клубочки пыли от скупой очереди взлетели в воздух, и Нахаев в тот же миг засек то место, где лежал пулемётчик.
Через неделю Нахаев знал все избы в занятой немцами деревне так, словно побывал в них, отчётливо представлял он себе места, где стояли батареи, пулемёты, танки. Последним он засек ещё один сот, и эта цель была тридцать шестой. Тогда-то Петр Нахаев, который по природе своей был непоседой, не удержался и шагнул за границы своего участка. Он даже не заметил, как это произошло. Сперва он увидел за деревянными скосами амбразуры крупинки чернозёма, затем зелёные стрелки травы, потом хрупкие стебли прошлогоднего подсолнуха, за ними поле, где лежала "матушка", как называют артиллеристы нашу пехоту. Ещё дальше рядами стояли проволочные заграждения немцев, а за ними - лощины и холмы, с которых он не спускал глаз всю эту неделю, надоевшие ему до черта. Потом мелькнули дальние высоты, за которыми он уже ничего не видел, а он всё смотрел вперед, и перед его глазами возникали Курск, зеленые громады Брянского леса, развалины Гомеля и остроконечные шпили Белостока. Он смотрел вперёд и видел все эти места; так ясно, словно они отражались в стеклах его бинокля. Шелест снаряда и гул разрыва вернули его назад. Ещё удар, ещё один - и Нахаев узнал голос гвардейских орудий.
"Заговорили", - подумал он, пристально смотря туда, где среди фальшивой рощи, в лощине, у дома с дырявой крышей, вздымались к небу столбы огненно-чёрной земли.
Орудия били все разом без промаха по целям, найденным им в те долгие дни, когда он сидел у амбразуры, не отрывая бинокля от своих светлых, ясных глаз разведчика. Орудия били по его тридцати шести целям.

Журнал "Смена" № 11 за июнь 1942 г.