|
Глава шестая
1
Приказы командира полка выполнялись быстро: сказал пару слов, и
через несколько часов во взвод прибыли и начали занятия пожилой
сапер и молоденький фельдшер из санроты. Сапер приехал на повозке,
нагруженной образцами немецких и наших мин, мотками колючей проволоки,
спиралью Бруно и другими наглядными пособиями. Имущество фельдшера
уместилось в санитарной сумке. Пополнение тоже стало поступать незамедлительно.
Шарапов возвращался от ПНШ-2 и близ землянки встретил Тинибаева.
Черные глаза казаха посверкивали, лицо сияло, как начищенный самовар:
- У нас новость, командир! - "младшего лейтенанта" выговаривать
долго, и разведчики приучили Шарапова к этому обращению.
- Какая еще?
- Новенький пришел! Вот такой! - Подпрыгнул, чтобы показать его
рост.- А в ширину два меня будет.- Тощий как спичка, Тинибаев завидовал
всем, у кого на костях было хоть какое-то мясо.
- Один?
- Хватит одного - кушает за троих. А веселый! Анекдотов знает! Слышишь,
смеются?
Из землянки и в самом деле доносились взрывы хохота, порой их перекрывал
незнакомый голос.
- Новенький так рычит. Сначала посмеется, потом расскажет и снова
хохотать начинает. Позвать? - Тинибаев запрыгал по ступенькам вниз,
распахнул дверь:- Новенький, на выход!
Смех оборвался. Из землянки, согнувшись в дверях пополам, вынырнул
детина метров двух ростом, строевым подошел к Шарапову:
- Товарищ младший лейтенант, старшина Бербиц прибыл в ваше распоряжение
для прохождения дальнейшей службы.
- Здравствуйте, Бербиц! - смутился Полуэкт и от его столь необычного
роста, и еще более от мощного трубного голоса, который зарождался
где-то глубоко внутри и теснился на выходе, отчего получалось пришепетывание
и сглатывание окончаний слов.- Где служили раньше?
- Старшиной на складе, товарищ младший лейтенант,- близко посаженные,
опушенные густыми короткими ресницами карие глаза новенького были
красны, как от недосыпания. На крупном лице выделялся увесистый,
с горбинкой, нос и шрам на щеке.- А до госпиталя был в разведке,-
добавил Бербиц, заметив, как поскучнел командир взвода.
- Вы, в разведке? - не сумел скрыть удивления Шарапов.
- Да, товарищ младший лейтенант, даже пролил там свою молодую, горячую
кровь. На склад попал для поправки.
Бербиц рассказывал о себе откровенно, глядя прямо в глаза и все
время чему-то улыбаясь. Он как бы и над собой посмеивался, и над
Шараповым - тоже. К крайней досаде, Полуэкт даже приблизительно
не мог определить, что он за человек.
Ежедневно во взвод прибывали новые солдаты и сержанты, уже обстрелянные,
после госпиталей и медсанбатов, но не разведчики. Поэтому, догадался
Полуэкт, Ермишев и дал для подготовки следующей операции такой большой
срок. Все обдумал и взвесил, прежде чем сказать слово.
Мин боялись и разведчики, и новенькие, но сапер как-то очень быстро
сумел развеять это предубеждение.
- Не боги горшки обжигают,- говорил весело.- Любую обезвредить можно,
если практика есть, внимательность и хладнокровие. Я вас натаскаю.
Построили "немецкую" оборонительную линию и стали находить
и снимать установленные сапером "мины", делать проходы
в рогатках, спирали Бруно и в МЗП. Интересно показалось, и увлекались
так, что на часы не смотрели и об обедах забывали. Даже нечто вроде
негласного соперничества возникло: новенькие тянулись за старичками,
а те ревниво следили за успехами новичков, чтобы не обошли в чем-нибудь
и не заставили краснеть. А начали и обходить. Проволоку стали резать
не хуже Карянова и Калинина. Как-то незаметно для всех выдвинулся
орловец Шиканов, невысокий, плотный паренек с хрипловатым голосом.
Общительный и хозяйственный, он везде оказывался первым, хоть землянку
копать, хоть окоп. Отлично ползал по-пластунски и лучше всех торил
борозду. Шарапов назначил его связным, возвел в ранг инструктора
и этим только подлил масла в огонь. На себя Полуэкт взял стрелковую
подготовку, рукопашный бой и ориентирование на местности.
Его отец любил ходить пешком, и не по дорогам, а одному ему известными
тропами, через леса и болота. Полуэкт часто увязывался за ним и
в хождении по бездорожью полюбил и познал природу, научился определять
стороны света по звездам, по кронам и коре деревьев, муравейникам
и по многим другим приметам. Ребята лес знали плохо, и Полуэкт без
устали учил ориентированию на местности, хождению по азимуту и чтению
карты.
Сапер и фельдшер, сделав свое дело и приняв зачеты, отбыли, а занятия
продолжались. Учились быстро и бесшумно ползать, захватывать пленного,
вести бой в окопах, метко стрелять и бросать гранаты на разные дистанции
и из самых неудобных положений. Занимались в темное время суток,
когда легко ошибиться в расстоянии и глаза долго привыкают к темноте
после осветительных ракет.
Совет Ермишева Шарапов тоже не забыл. Сначала свозил новичков на
тот берег, чтобы "пообмялись" на чужой территории, потом
еще несколько раз - поснимать мины и порезать проволоку. Трусили
вначале новенькие, как в первый бой собирались, даже письма домой
накануне писали, но постепенно пообвыкли, работали все спокойнее
и увереннее.
Шарапов проверил группы резаков, минеров и пошел в дальний конец
поляны, где отрабатывали "эвакуацию раненых" и "транспортировку
пленных". Новый старшина Бербиц делал короткие замечания, иногда
показывал, как лучше взвалить или тащить. Он был инструктором, и
потому даже не улыбался.
- Как мешки? - спросил Полуэкт.- Пробовали? - Во фронтовой газете
недавно мелькнуло сообщение о том, что разведчики притащили пленного
в мешке.
- Ну их,- отмахнулся Бербиц.- На плащ-палатке удобнее, а возьмем,
так и без нее утащу.
- Покажи-ка, как?
Бербиц хмыкнул:
- Кто "пленный"? Ах, Бахтин! Ложись, Вася, и нишкни, будто
ты связанный.
Бахтин неохотно лег. Бербиц рывком поднял его над головой, обернул
вокруг шеи, как горцы таскают овец, и спросил:
- Куда его, командир? Может, в Волхове искупать, чтобы не дрожал?
Боится, что уроню его высочество. Ребята хохотнули.
- На ту сторону поляны и обратно можешь?
- Гы-ы,- засмеялся Бербиц и побежал.
Вернулся свеженький, без бисеринки на лбу. Слабосильных во взводе
не было. На Скубу и Андрейчука стоило только посмотреть, все легко
играли двухпудовыми гирями, а Карянов даже поднимал гирю зубами
и отбрасывал далеко в сторону, он же кулаком разбивал любую дощечку,
что удавалось далеко не каждому; но такой силе и выносливости удивился
даже Бахтин:
- Ну, Миша,- протянул напевно и с восхищением.- В случае чего ты
меня под мышку, Карянова под другую и дай бог ноги.
- Могу! - согласился Бербиц.- Еще и третьего на загорбок посажу,
но пусть вас лучше не ранят, ребята.
2
Ранний ноябрьский снег, казалось бы, надежно укрывший землю, растаял.
Постояло несколько теплых дней, и за ними, после хорошего бурана,
пришла зима, с тихими ночами и прозрачным морозным воздухом. И тоже
ненадолго. Вдруг пошел дождь, за ним снова снег, и заколебалась,
задурила капризная новгородская погода.
Занятия продолжались, но шла и подготовка к новому поиску. Артиллеристы
приучали немцев к ночным перестрелкам, связисты - к вечерним концертам.
Вражеские солдаты охотно слушали "Катюшу", "Пожарного",
"Там на шахте угольной", романсы Козина и отзывались огнем
из всех видов оружия на песни "Широка страна моя родная"
и "Вставай, страна огромная..."
Полковой агитатор Колпаков в разное время передавал сводки Совинформбюро.
Их слушали внимательно, если какие-то слова заглушала пулеметная
очередь, просили повторить. Колпаков выполнял просьбы, а закончив
чтение, добавлял несколько слов от себя, не особенно стесняясь в
выражениях, и кричал:
- Гитлер капут! Гитлер капут! Гитлер капут! Немцы открывали ошалелую
стрельбу и в свою очередь кричали:
- Рус капут!
Эти выкрики позволили установить, что в выбранном для нападения
дзоте караульную службу несут четверо. Самого старшего окрестили
Мефодием, младшего - Николаем, еще двоих - Кирриллом и Дмитрием.
"Мефодий" стрелял редко и почти не пускал ракет. Его сменщик
"Николай" строчил беспрерывно. Брать решили старшего -
менее активен, наверняка хуже видит и слышит.
Дзот "Мефодия" находился между опорными пунктами Стрелкой
и Кречевицами и не очень далеко от берега. Немцы на этом участке
были непугаными и вряд ли допускали, что русские смогут преодолеть
сложный1 водный путь из Малого Волховца в Волхов, когда появились
забереги и вот-вот должен стать лед.
Операция началась с перестрелки артиллеристов. Под ее прикрытием
первая лодка отчалила от берега. Деревянная, на которой плавали
раньше, с наступлением холодов сильно примерзала к земле, столкнуть
ее в воду не хватало сил, да и по замыслу поиска нужны были две
лодки, и пришлось их делать самим, каркасные, обтянутые плащ-палаточным
полотном. Гвоздей не было, сверлить отверстия нечем, но тут развернулись
Шиканов, Калинин и Латыпов. Отверстия пробивали пулями и стягивали
части ремнями. Лодки получились легкими, но не очень устойчивыми.
Однако первая "скорлупка" ходко пересекла приток и под
его левым берегом вышла в Волхов. Шарапов подал команду на отплытие
второй. Ребята замерли на высоких сиденьях, боясь шелохнуться, чюбы
не качнуть хлипкое суденышко. В Волхове мощная струя подхватила
его и понесла к противоположному берегу, к промоине в забереге,
которую продавила первая лодка.
- Осторожно, не торопитесь,- тихо предупредил Шарапов.
Но куда там! Сколько ни отрабатывали посадку и высадку, многие черпанули
в сапоги воды, и сам Шарапов по локоть окунул правую руку.
Бахтина вынесли из лодки на руках. Он должен быть сухим.
- Как у вас? - с тревогой спросил Полуэкт у Спасских.
- Плохо. Хватили бортом.
Шарапов примолк: если сорвется первый вариант и придется работать
по второму, поиск затянется на неопределенное время. Продержатся
ли так долго на декабрьской стыни промокшие ребята?
- Будем переформировывать группы. Всех сухих ко мне,- приказал помощнику
командира взвода.
Скоро рядом пристроились Тинибаев, Андрейчук, Карянов, Калинин,
Шиканов, Вашлаев, Бербиц, Скуба, Латыпов. Еще Бахтин и Спасских.
Не все потеряно!
Метрах в ста от вражеских траншей был небольшой обрывчик, подточенный
паводковыми водами Волхова. Добрались до него, а дальше, к проволочному
заграждению, поползли Карянов, Калинин и оба слухача. Скрылись из
глаз, слились со льдистым после недавней оттепели снегом, и застопорилось
время, переключилось на новый ход, потянулись часами минуты.
Карянов лежит на спине, чтобы лучше видеть проволоку, ждет пулеметные
очереди и под их шумок у самого столба режет колючку. Калинин удерживает
туго натянутую, рвущуюся из рук нить, отводит конец в сторону и
приматывает к верхнему ряду. Холодное железо прихватывает, сдирает
кожу с пальцев, а перчатки не наденешь, руки без помех должны чувствовать
ножницы, проволоку, иначе можно нашуметь.
Андрейчуку и Тинибаеву проще. Они слушают, подставляют рогатки под
верхние ряды и следят, не тянутся ли от колючки тонкие проводки
к минам, не подвешены ли к ней консервные банки? И кажется слухачам,
что резаки работают медленно, они бы справились с делом быстрее.
И Шарапов так думает. Поманив за собой Шиканова, выбирается из-под
обрывчика и ползет к заграждению, чтобы подогнать Карянова, а может,
и самому взяться за ножницы.
Шесть человек у проволоки, и пройден ее последний ряд. Калинин-его
задача обезвредить мины - чертит в воздухе большой круг, и Полуэкт
догадывается, что мины противотанковые. У них могут быть три взрывателя.
Верхний Калинин вывернул быстро. Бокового не оказалось. А вот есть
ли донный? Боясь подорваться, немецкие минеры, учил сапер, их ставят
редко, но проверить надо, на кусочки раздолбить, раскрошить ножом
промерзшую землю, сделать "проход" руке, чтобы она могла
ощупать дно мины. Взмок Калинин, пока убедился, что нет донного
взрывателя. А сколько на это ушло драгоценного времени!
Полуэкт послал Шиканова за группой нападения, и уже подползла она
к проволоке, как что-то встревожило "Мефодия". Пустил
ракету. Сначала в одну, потом в другую сторону побежали от нее по
снегу тени столбов и исчезли. Пулемет зачастил. Соседи стали бросать
ракеты, и светло, как днем, стало на берегу.
Почувствовав неладное, Лобатов приказал проиграть "Катюшу".
Соседи притихли, а "Мефодий" гонит и гонит в ночь ракеты,
и одна, не догорев, раскаленным метеоритом упала у заграждения,
подпрыгнула и угодила на спину Скубе. Дернулся было Костя, чтобы
сбросить ее, и застыл в неудобной позе. Масккостюм прогорел мгновенно,
зашаяла телогрейка. Еще меховой жилет на парне, гимнастерка, теплая
нательная рубаха, но долго ли продержится человек с костром на спине?
А не выдержит, вскрикнет от адской боли, шевельнется даже - всех
изрешетит "Мефодий". Каких-то шестьдесят метров до ствола
его пулемета.
Вжались в снег разведчики, слились с ним, не дышат. И Скуба лежит,
зажав крепкими молодыми зубами рукав масккостюма и закрыв глаза,
чтобы не передалась его боль товарищам и не натворили они чего не
надо. Полуэкт непроизвольно тоже хватает зубами свой мокрый рукав.
"Шахту" прокрутили на своем берегу, "Город".
Стихла оборона врага, догорела последняя ракета. Тут же накрыли,
содрали со спины Кости факел, задавили руками, дыру на телогрейке
засыпали снегом. А горелой ватой на всю округу несет. Хорошо, что
ветер от немцев, а то бы...
Связисты заканчивали концерт. Над обоими берегами неслась песня
о родной стране. Под ее шумок Шарапов добрался до Скубы.
- До лодок сам можешь?
Не разжимая рта, Костя кивнул.
- Там перевяжут, но придется нас дожидаться.
Снова кивок.
Надо бы еще что-то сказать Скубе, но не находит Полуэкт нужных слов
и вместо них осторожно, выше локтя, пожимает Косте руку, боясь и
этим легким прикосновением причинить боль.
Костя ползет медленно, неестественно прямо держа обожженную спину,
то и дело останавливаясь, чтобы перевести дух.
Непредвиденные задержки выбили из графика. "Мефодия" упустили.
Через несколько минут пост примет "Николай". Придется
ждать, пока он освоится и перемерзнет как следует. Под разрывы немецкой
артиллерии, нащупывающей громкоговорящую установку, отошли к обрывчику.
Пока ползли, чуть-чуть согрелись. Но ненадолго. Холод шел сверху,
от узкого рогатого месяца, и морозил спины. Он донимал снизу, от
заледенелой земли. Встречный ветер пробирался в рукава масккостюмов,
под шапки, в рукавицы, проникал в голенища сапог.
Перед выходом на задание растерлись спиртом, в портянки заложили
сухую горчицу, но мороз усиливался, телогрейки и жилеты давно не
держали тепло, ноги пристывали к подметкам сапог, особенно у тех,
кто набрал в них воду.
Пролежали час, снова прошли проволоку, минное поле и наткнулись
на малозаметное препятствие, противопехотные мины под ним. Сделать
проход и обезвредить мины в двадцати - тридцати метрах от бдительного
"Николая" нечего было и думать.
Шарапов махнул два раза рукой - вступал в силу второй вариант поиска.
"Сухие" отошли к обрывчику, "мокрые" покинули
спасительное убежище и сосредоточились у проволоки, где Бахтин успел
вырыть неглубокий окопчик.
Выждал Вася, пока "мокрые" отдышались, приготовились к
стрельбе, и стукнул автоматом о проволоку. "Николай" будто
того и ждал. Взвилась в небо осветительная ракета, над головой засвистели
пули. По пулемету ударили из автоматов. Поперхнулся и смолк. От
соседа слева взлетела зеленая ракета и была продублирована соседом
справа. Сигнал опасности и одновременно обозначение места нападения
- догадались разведчики и, чтобы сбить вражеских солдат с толку,
дали несколько ракет в другом направлении. Немецкая оборона притихла.
Хлопают лишь ракетницы.
Разрядив диски, "мокрые" продемонстрировали паническое
бегство. Шарапов бежал с ними последним. У обрывчика, за которым
укрывались "сухие", вскрикнул и, изображая раненого, беспомощно
взмахнул руками, упал лицом к реке.
По пути к Волхову кого-то ранили или убили по-настоящему - было
видно, как его подхватили и потащили к лодке. Добежали! Дали красную
ракету, и, не успела она погаснуть, из-за реки понеслись снаряды,
стали крушить дзоты и траншеи врага.
Снова все небо в осветительных ракетах, но сколько ни вглядываются
оставшиеся на нейтральной полосе разведчики в узкую полоску реки,
лодки не видно. Мечется она где-то вдоль берега, спасаясь от огненных
струй пулеметов, от мин и снарядов, и неизвестно, доплывет ли до
своих. Еще ждать, терзаться сомнениями, пока не взлетят на своем
берегу две зеленых ракеты - сигнал о возвращении первой лодки и
о продолжении работы по второму варианту.
Есть две зеленые! Живы ребята! Прорвались! Скубу уже в медсанбат
повезли!
Повеселели оставшиеся, сбились в кучу, прижались друг к другу, чтобы
сохранить остатки тепла, и стали ждать, когда начнет действовать
Вася Бахтин.
Немецкие артиллеристы постреляли еще немного для острастки и успокоились.
И пулеметы замолчали. Русские разведчики убежали, остаток ночи пройдет
спокойно. Можно и о доме подумать, и на звезды полюбоваться.
А поиск продолжался. Сначала тихо, потом громче и с такой болью
в голосе, что показалось, будто и на самом деле ранен, застонал
Вася Бахтин. Правдиво стонать его учили долго, и ничего не получалось,
а тут откуда что и взялось? Не может здоровый человек изобразить
такую боль, разве что перемерз окончательно.
Будь проклята эта ночь и чертовы фрицы! Раненый разведчик у самого
дзота "остался", а они нос из траншеи боятся высунуть.
Несколько раз подал голос Бахтин - не идут. Галдеж только устроили.
Может, не знают, как пройти минное поле, и послали за саперами?
Пристыли к спинам гимнастерки, свело руки и ноги, закоченели тела,
но надо лежать и ждать. Жда-ать! Шарапов не сводит глаз со светящихся
стрелок трофейных часов. Еще пятнадцать минут, десять, пять, три,
минута, и он даст команду на отход. Проходит это время, назначает
новое: тридцать секунд, еще тридцать... Последний раз - три минуты,-
и пропади все пропадом! Но истекает и этот срок, а он снова медлит.
Приглушенные голоса? Скрип снега под ногами? Неужели пошли? Идут!
Точно идут! Уже видно!
Автоматная очередь у проволоки. Из ППШ. Бахтинская! Скорее туда,
пока нет ракет, пока не разобрались фрицы, в чем дело. Каким-то
чудом ожили ноги, стали послушными тела, сердца захлестнул азарт.
Второй вариант прошел: трое, скошенные очередью на снегу, четвертый
пытается вырваться из-под Бахтина.
 Связывать
и заталкивать кляп некогда. Схватили пленного за руки, за ноги,
побежали.
От множества ракет ночь вновь превратилась в день, и рвут ее пулеметные
очереди, разрывы мин и снарядов. Поняли немцы, как их перехитрили,
неистовствуют.
Недалеко уже до реки, но и пулеметные очереди вот-вот перекрестятся
на отходящих. Сошлись, прижали к земле.
- Командир, пленного ранили! И наших троих!
- Бербиц!
Бербиц тигром метнулся к немцу, поднял на руки и побежал, защищая
спиной от новых пуль. Ребята подхватили раненых. Быстрее, быстрее
к лодке! Едва спрыгнув под обрыв, Шарапов кинулся к Бербицу:
- Живой? - спросил о пленном.
- В грудь ранило. Хрипит пока.
- Неси в лодку. Осторожно.
Лодка отчалила от берега и закружилась, заныряла, кренясь то на
один борт, то на другой, среди рвущихся к небу фонтанов воды, возникающих
и исчезающих на глазах водяных воронок.
Полуэкт проснулся от негромкого разговора. Карянов допытывал Бахтина:
- Вася, а ты его каким приемом свалил?
- Каким? - хмыкнул Бахтин.- Я так продрог, что все приемы забыл.
Сбил как-то, прижал к себе, чтобы ножом не пырнул, и молил бога,
чтобы вы скорее прибежали.
- А если бы их больше пришло?
- Вначале я тоже этого боялся, а потом, думаю, пусть хоть взвод,
лишь бы поскорее. Как вспомню, чего мы натерпелись и все коту под
хвост пошло, так заплакать хочется. Я еще в лодке знал, что "язычок"
наш на тот свет отправился, но не хотел расстраивать командира.
Шарапов прикрыл глаза рукой, поглотал подступающий к горлу комок,
и ему тоже захотелось зареветь, как маленькому. На этот раз он ни
в чем не мог упрекнуть ни себя, ни подчиненных. Классическую разведку
провели, а вернулись снова с одними документами. Вспомнил, как уходили
в поиск, и того горше стало. А уходили необыкновенно. Разлили по
кружкам водку, постояли тесным кругом, спели "Волховскую застольную"
и поставили кружки до возвращения.
У лодок командира полка увидели. Сам отдал приказ на разведку и
пожелал успеха. Совсем воспрянули духом, поверили, что захватят
пленного и взяли, а привезли никому не нужный труп. Нелепая случайность,
или снова допустили какую-то ошибку? Пожалуй, не надо было в кучу
сбиваться. Потащил бы "языка" сразу один Бербиц, может,
и обошлось, а возможно, и еще хуже получилось бы. Нет на этот вопрос
ответа. И не будет. А что невезучий он, так это точно. Не одно так
другое, и все к нему прилипает.
Перевернулся на другой бок и охнул. Каждая мышца болела и ныла,
словно его цепами молотили.
Содержание
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
|
