|
ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ
Через девять с половиной лет после окончания второй мировой войны
в одном из номеров ленинградской гостиницы "Октябрьская"
произошла встреча, которой мне хочется закончить воспоминания о
морских разведчиках одного отряда.
Номер гостиницы предоставили делегату, приехавшему на совещание
работников сельского хозяйства северо-западных районов страны. Этим
делегатом был Макар Андреевич Бабиков, Герой Советского Союза, секретарь
обкома комсомола и депутат Верховного Совета Автономной республики
Коми.
Макар позвонил в Морскую академию имени Ворошилова, где я учился,
и после коротких взаимных приветствий мы условились о встрече. Хорошо
бы, сказал я Макару, повидаться и с другими фронтовыми друзьями-ленинградцами:
с бывшим комиссаром отряда, ныне капитаном первого ранга Дубровским,
с капитаном второго ранга Сутягиным, со старшим лейтенантом Колосовым...
- Пашка Колосов! - услышал я восторженный возглас Макара. - Пашка
- старший лейтенант? Как же, Виктор Николаевич, его разыскать?
- Очень просто! Позвонить в механический институт на вечернее отделение,
где Колосов учится. И еще бы позвонить в Кронштадт, где служит мичман
Барышев.
- Пашка Барышев! Это будет замечательно! - опять перебил меня Макар.
- А ты знаешь, что в Ленинграде живет Алексей Радышевцев? Он работает
в слесарных мастерских, но где, точно - не знаю.
- Разыщем Алешу! Через адресный стол! А еще с кем можно встретиться?
Я вспомнил близко и далеко отсюда живущих людей. Полковник в отставке
Леонид Васильевич Добротин находится в Москве, там же учится Гузненков.
На севере служит Александр Никандров и Андрей Пшеничных, на Черном
море - Николай Аркадьевич Инзарцев, Семен Агафонов. И совсем далеко,
в Хабаровске, - Миша Калаганский... О большом слете фронтовых друзей
можно сейчас лишь мечтать. Мы решили собраться пока небольшой компанией.
И вот за круглым столом в номере гостиницы "Октябрьская"
сидят Дубровский, Сутягин, Бабиков, Барышев, Радышевцев, Колосов
и я. И нет конца вопросам-расспросам, радостным восклицаниям.
Время наложило свой отпечаток на облик каждого из нас. Бывший комиссар
отряда, старший политрук, был, помнится, белокурым, а теперь перед
нами сидит заметно пополневший, с посеребренной головой капитан
первого ранга Василий Михайлович Дубровский. Все так же подвижен
и горяч Сутягин - это его молодит. Колосов держится степенно, старается
выглядеть старше своих лет. А ведь это тот самый сероглазый юнец
Паша Колосов, которого я опасался брать в разведку... Радышевцев
и Барышев верны себе. Первый говорит мало, с расстановкой, сдерживая
обуревающие его чувства, и не сводит глаз с бывшего писаря: Радышевцев
радуется успехам Макара Бабикова, который после войны закончил высшую
партийную школу и занимает ответственный пост. Мичман Барышев сыплет
скороговоркой - он все такой же шутник.
Вспомнить друзьям есть что! И доброй памяти погибших, и живых...
Кто-то занялся перечислением профессий бывших разведчиков. Есть,
оказывается, среди нас офицеры и партийные работники, учителя и
инженеры, кандидаты технических наук и слесари. Есть мастера спорта
и даже чемпион страны по лыжам. Это - из тех, о ком мы знаем. Со
многими порвана связь. Как хотелось бы, чтобы они откликнулись и
дали о себе знать!
Уже в который раз фронтовые друзья высказывали пожелание, чтобы
была написана книга - пусть небольшой, но правдивый рассказ об отряде,
его делах и людях. Уже в который раз каждый сожалел, что в суровые,
насыщенные большими событиями дни войны он не вел дневника, который
помог бы сейчас воссоздать всю боевую хронику отряда.
Я рассказал друзьям, что Военное Издательство планирует выпуск такой
книги, и попросил всех поделиться своими воспоминаниями с автором
литературной записи. Пользуюсь случаем, чтобы выразить им, а также
Л. В. Добротину и И. И. Гузненкову свою благодарность. Многие разведчики
- бывшие мои командиры, равные по званию, и подчиненные - помогали
нам писать эту книгу.
Это тоже было проявлением фронтовой дружбы, той дружбы, которая
сопутствовала нам в ожесточенных схватках лицом к лицу с врагом,
той дружбы, которая нужна в бою и в мирном труде и о которой Эдуард
Багрицкий, поэт, горячо любивший море, писал:
Но все ж по-охотничьи каждый зорок.
Ясна поседевшая голова.
И песня просторна.
И ветер дорог.
И дружба вступает в свои права.
Мы распрощались до новых встреч. Мы пожелали друг другу здоровья
и во всех наших делах, как водится у моряков, попутного ветра!
ОГЛАВЛЕНИЕ
Первые испытания
Сила силу ломит
На высоте 415
В отряд прибыл новичок
В двойном кольце
"Сурте дьяволе"
Перед решающим ударом
Лицом к лицу
Последние походы
Вместо послесловия
|
