Содержание материала

1. Требования фронта и требования капитана Булочко.
О. Логофет

2. К вопросу о рукопашном бое.
Е. Бова

3. О штыковом бое.
А. Гареев

4. Капитан Булочко прав.
С. Фельдман

5. По поводу статьи тов. Булочко.
Т. Климов

6. О штыке, мертвой практике и методике капитана Булочко.
М. Косарев

 


 

Требования фронта и требования капитана Булочко

О. Логофет

Изучить и обобщить опыт рукопашных боев, всесторонне выяснить требования фронта к подготовке бойца и на основе всего этого разработать наиболее совершенную систему обучения - большая и важная задача. Решение ее непосильно одному человеку. Поэтому нельзя было ожидать, что тов. Булочко в своей статье "Требования фронта к рукопашному бою" даст исчерпывающие решения по всем затронутым вопросам. Его заслуга в том, что, своевременно подняв эти вопросы, он положил начало широкому творческому их обсуждению, в результате которого существующие практика и методика обучения бойца могут быть коренным образом перестроены и улучшены.
Это, однако, не означает, что неверные, по нашему мнению, взгляды, высказанные тов. Булочко, должны быть обойдены молчанием. Это было бы вредно и для дела и для самого автора названной статьи.
Самый заголовок статьи обязывал тов. Булочко возможно полнее вскрыть требования фронта к рукопашному бою. Но как это ни странно, этих требований в статье нет. Да и как можно со всей ответственностью говорить о требованиях фронта, не располагая материалами специального изучения опыта рукопашных боев? Общие, чисто умозрительные выводы тов. Булочко, конечно, не могут заменить серьезного исследования опыта Отечественной войны.
Что это так, нетрудно убедиться из дальнейшего рассмотрения положений, выдвигаемых автором.
Требования фронта к рукопашному бою нельзя формулировать абстрактно, независимо от тактической обстановки. Рукопашные схватки могут быть в траншее, на открытой местности, в лесу, в населенном пункте, внутри дома. В первом случае в бою могут участвовать только одиночки; если же бой ведется на площадке дома, то небольшие группы, а на открытой местности, - подразделения. Игнорировать эти тактические различия - значит, игнорировать реальные требования фронта, который должен получить бойца, подготовленного к действиям в различных условиях.
Вот почему программу обучения надо перестроить с учетом основных тактических условий, в которых могут протекать - и реально протекают - рукопашные бои.
Критикуя существующую практику обучения бойца рукопашному бою, тов. Булочко правильно отмечает один из главных ее недостатков: "Бойцов обучают большому количеству приемов, вследствие чего они едва успевают охватить программу. Такое "прохождение" по программному материалу не дает бойцам необходимой тренировки, исключает приобретение автоматических навыков".
Все это, конечно, верно. Действующая программа рассчитана на длительный срок обучения. В условиях ускоренной подготовки 6ольшое количество приемов не может быть усвоено так, чтобы они исполнялись автоматически, рефлекторно. Между тем центр тяжести именно в этом.
Доказательством может служить огромное количество высказываний бывалых воинов - участников рукопашных боев.
Все они утверждают, что действовали в бою автоматически. Подавляющее большинство их даже не помнит, какими именно приемами они поразили врага. Герой Советского Союза гвардии майор Н. Ф. Шмелев говорит: "Рукопашная схватка, которую вела моя рота, продолжалась 8 - 10 минут. За этот период было убито и ранено до 90 щюцкоровцев. Я лично тоже участвовал в этом рукопашном бое, но подробности о собственных действиях рассказать не могу, так как не помню их. Помню только, что первого солдата я колол... Чем и как побил остальных - не знаю, но когда после боя подсчитали, то на мою долю пришлось 12 человек. Вот и все".
Примерно то же самое говорят Герой Советского Союза подполковник Чепурный и другие Герои Советского Союза, созванные нашей кафедрой (кафедра физ. подготовки Академии им. М.В. Фрунзе) на специальное совещание по вопросам рукопашного боя.
Как же тов. Булочко предлагает решить вопрос о привитии обучаемым навыков автоматизма действий в рукопашном бою? При внимательном рассмотрении его предложения оказывается, что он не только не сокращает, но, наоборот, значительно расширяет и без того перегруженную программу. Вместо того чтобы выделить из нее группу наиболее важных и эффективных приемов, он прибавляет к ним много новых, овладению которыми потребует дополнительного времени. Ясно, что при таком обилии приемов никакого автоматизма в действиях достичь не удастся.
Чтобы действительно добиться этого, надо разгрузить программу, ограничить ее самым строгим минимумом важнейших приемов и, длительно тренируя бойцов, довести исполнение каждого приема до автоматизма.
Мы считаем, что в числе основных приемов при обучении действиям со штыком надо включить один укол из существующих трех, а именно средний, затем один удар прикладом (сверху) и два приема защиты (верхней линии и нижней линии). При обучении гранатометанию надо добиваться от бойцов далекого и меткого броска гранаты. Опыт показывает, что бойцы, плохо обученные гранатометанию, боятся продвигаться вслед за броском гранаты, так как бросают ее на близкое расстояние. Поэтому главный упор следует делать на тренировку руки в далеком и метком броске. Предлагаемые же тов. Булочко различные приемы обучения метанию гранат ("на шум из ящика", "в темноте" и т. д.) вряд ли приемлемы. Боец, обученный далекому и меткому броску, придет к этому на практике сам. Излишне включать в программу весь
цикл приемов передвижения, предлагаемый тов. Булочко. Обучать бойца передвижению "быстрым шагом, бегом, ощупывая землю, в обмотанной обуви" и т. п. нет никакой надобности, так как в боевой обстановке он всегда сам найдет нужный способ. Затрачивать на это драгоценное учебное время явно нецелесообразно.
Другое дело - преодоление препятствий. Упражнения по этому виду подготовки способствуют физическому развитию и выработке навыков, необходимых бойцу на поле боя. Однако для получения этих навыков необязательно изучать все приемы передвижения. Вместо того чтобы обучать бойца лазать по деревьям, переползать по скатам гор, вскакивать в траншеи, пролезать в узкие отверстия и десяткам других способов, рациональнее отработать небольшой комплекс полевой гимнастики, который явится основой для любого из этих способов передвижения.
Говоря о подготовке бойца к рукопашному бою, надо подчеркнуть особое значение общей физической подготовки. Разностороннее физическое развитие бойца - это основа основ. Только на таком фундаменте можно воспитывать у бойца необходимые в бою качества. Главное, к чему мы должны стремиться, - это воспитать у бойца уверенность в силе и превосходстве своего оружия, а отсюда готовность и решимость первым броситься в единоборство с врагом в любых условиях.
В этом и заключается основная цель подготовки к рукопашному бою. Чтобы воспитать в бойце такую уверенность, такие боевые качества, необходимо последовательно, шаг за шагом прививать ему навыки единоборства с активным живым противником. Но воспитание таких качеств лимитируется тем, что обучение проходит в условной, "чучельной" обстановке. Ни одно чучело, даже самое подвижное никогда не заменит живого противника. Это - аксиома. И, тем не менее, продолжают обучать на чучелах. 0тсюда, отработка приемов носит отвлеченный и условный характер. Боец не получает конкретной задачи, не ощущает на себе реального сопротивления и нападения противника.
Нет спора, подвижные чучела, предлагаемые тов. Булочко, лучше неподвижных. Но и это полумера. Единственно правильное решение - переход к борьбе с живым "противником", широко используя винтовки с мягкими наконечниками. Только в результате такой серьезной тренировки с живым "противником", проводимой в различной тактической обстановке, у бойца могут быть выработаны нужные навыки единоборства: меткость и сила удара и укола, быстрота реакции, подвижность, ловкость, сноровистость и многие другие боевые качества, формирующие решимость сойтись с противником, первым ринуться на него и
уничтожить. Только при том условии, если бой с живым "противником" будет вестись не "параллельно", как предлагает тов. Булочко, а станет играть основную и ведущую роль в подготовке бойца, нынешнее неправильное соотношение между активными приемами нападения и защитными действиями будет "перевернуто".
Мы намеренно не останавливаемся на конкретном содержании программы обучения рукопашному бою и не перечисляем тех приемов, которые должны в нее войти. Наша задача гораздо скромнее: высказать лишь принципиальные взгляды на систему обучения. Ограничиваясь только этой задачей, остановимся еще на одном принципиальном вопросе методического порядка.
В "Руководстве по подготовке к рукопашному бою" содержится только описание самих приемов. Методики проведения занятий и обучения этим приемам в руководстве нет. Именно этим объясняется тот "методический разнобой", который существует в практике подготовки бойцов в запасных и учебных частях.
Чтобы разработать методику, действительно могущую обеспечить высококачественную подготовку бойца и курсанта к ведению рукопашного боя, необходимо более углубленно изучить существующую методическую практику, отобрать из нее наиболее ценное и создать таким образом методическое наставление для обучающих. Но, поскольку методический опыт еще недостаточно изучен, всякое "теоретизирование" по этим вопросам носит чисто "кабинетный" характер и к полноценным решениям не приведет. Нельзя забывать указания Ленина о том, что критерием истины всегда является практика и что всякая теория, вырастая из практики, ею же проверяется. Практика же Отечественной войны показала, что советские воины одержали победу над немецко-фашистской армией. Значит, обучали их не так уж плохо. А коль скоро это так, отметать существующую методику обучения, как это склонен тов. Булочко, по меньшей мере, неблагоразумно.
В частности, можно ли так безоговорочно и решительно предписать командиру отделения, чтобы он сразу же требовал от бойца целостного выполнения приема метания связки гранат из-за укрытия или ответного укола после отбива?
На практике до сих пор преобладал как раз совершенно противоположный методический принцип: расчленяя каждый прием на элементы и постепенно переходя от простого к сложному, командиры постепенно добивались от бойца правильного выполнения приема в целом. Отвергать этот принцип, широко принятый в армии для всех видов боевой подготовки солдата и доступный любому младшему командиру, явно нецелесообразно.
Суммируя все приемы, из которых должна складываться подготовка бойца к действиям в ближнем и рукопашном бою, тов. Булочко, по непонятным причинам, совершенно исключает главное - воспитание навыков единоборства с живым противником, т. е. то, без чего по существу нельзя подготовить бойца к рукопашному бою. Автор говорит о передвижении, о метании гранат, о владении боевым штыком и ножом, но ни слова не упоминает об основном - о рукопашном бое.
Методика обучения, предлагаемая тов. Булочко, сложна и недоступна для младшего командира. Ее нужно значительно упростить.
Как уже отмечалось выше, добиваясь автоматизма действий в рукопашном бою, надо стремиться к уменьшению количества приемов. Ратуя за это в первой части статьи, тов. Булочко во второй ее части фактически настолько увеличивает количество изучаемых приемов, что о привитии бойцу автоматизма и говорить не приходится.
Творческая научная мысль должна пойти сейчас по пути разработки нескольких экономных и предельно эффективных комплексов упражнений, которые обеспечат всестороннее физическое развитие бойца и воспитание на этой прочной основе всех навыков единоборства.

 


 

К вопросу о рукопашном бое

Е. Бова

Вопрос о том, как и в каком объеме учить рукопашному бою, назрел давно, и поэтому обсуждение его на страницах "Военного вестника" следует всячески приветствовать. Однако тов. Климов, дискутируя с тов. Булочко по существу затронутой темы, впадает в необъективность, и с некоторыми его возражениями никак нельзя согласиться.
По моему мнению, статья "Требования фронта к рукопашному бою" - дельная, актуальная. Выводы и заключения автора построены на боевом опыте. Тов. Булочко правильно ставит вопрос: надо учить бойцов и сержантов действовать так, как приходится действовать на войне, а не на учебном плацу.
Практика показывает, что в рукопашной схватке важное значение имеет не только умение владеть штыком, но и оружием любого вида, наносить противнику удары малой лопатой и т.д. Очень верна высказанная тов. Булочко мысль, что надо учить бойцов драться винтовкой (а иногда и без нее, пользуясь только ногами и руками), независимо от того, есть ли на ней штык или нет.
В письме же тов. Климова уделено внимание только обучению приемам боя винтовкой со штыком. Получается, что если штыка нет, то не надо и обучать красноармейцев рукопашному бою. Как же тогда будут драться рядовые, которым не положены винтовки со штыком? (!!!-МГ) Ведь сейчас известное количество наших стрелков (не говоря уже о пулеметчиках, минометчиках, артиллеристах и др.) вооружено автоматами.
В постановке вопроса о рукопашном бое тов. Булочко ближе к жизни и практике, чем его оппонент, сводящий все, хотя и с оговоркой, к бою на винтовках с мягким наконечником, т.е. в конечном счете - к штыку. В то же время автор статьи "Требования фронта к рукопашному бою" пишет: "При встрече противников, один из которых вооружен винтовкой со штыком, а у другого винтовка без штыка, преимущество всегда на стороне первого". Говоря так, тов. Булочко ясно подчеркивает важность штыка в бою. И далее автор пишет: "Штык дает преимущество в рукопашной схватке".
Свою точку зрения на рукопашный бой автор излагает также в той части статьи, где говорит о могучем порыве пехотинца сокрушить врага в рукопашной схватке. Тов. Булочко приводит показания немца, который был потрясен действиями советских бойцов, стремившихся сблизиться с противником и истребить его в рукопашном бою.
Бесспорно, наша пехота страшна врагу своим безудержным стремлением сблизиться с ним и уничтожить его. И вся наша работа по подготовке пехотинца должна строиться на такой основе. Для этого-то и надо учить рядовой состав так, чтобы он был уверен в своей победе в рукопашном бою, независимо от того, вооружен он винтовкой со штыком или автоматом. Об этом и пишет тов. Булочко, не отрицающий штык, а советующий включить обучение и пользование им в общую систему приемов борьбы в скоротечном ближнем бою. Суть спора, очевидно, заключается в следующем: тов. Булочко утверждает, что в рукопашной схватке нужен не только штык, а тов. Климов ратует за то, чтобы применялся главным образом штык.
Я вполне разделяю мнение капитана Булочко, который рекомендует вооружить бойцов ряда военных специальностей не штыком, а кинжалом. К числу этих бойцов он относит разведчиков, минометчиков, станковых пулеметчиков, артиллеристов; кинжал должны иметь и автоматчики. Однако неверным в статье тов. Булочко (в этом можно согласиться с тов. Климовым) является высказанное им положение, что рукопашная схватка возникает неожиданно, вследствие внезапной встречи с врагом. Конечно, рукопашная схватка может быть и внезапной, но это является исключением - обычно же она возникает в результате активного стремления наших пехотинцев к ней.

 


 

О штыковом бое

А. Гареев

Статья капитана К.Булочко "Требования фронта к рукопашному бою" и последующее затем письмо полковника Т.Климова вызвали среди офицеров оживленный обмен мнениями. В этом коротком письме мне хочется изложить не только свою точку зрения по затронутым в указанных статьях вопросам, но и точку зрения ряда офицеров нашей части.
Как известно, немцы избегали штыковой схватки. Это обстоятельство убеждает нас в том, что штык остается грозным оружием в ближнем бою и что обучать бойцов штыковому бою необходимо. Тренировка в приемах штыкового боя вырабатывает у бойцов ряд практических навыков борьбы с противником, содействует воспитанию у них боевой активности, уверенности в своем оружии, стремления как можно быстрее сблизиться с врагом и уничтожить его. Капитан Булочко и авторы некоторых других статей предлагают сократить количество приемов штыкового боя, указанных в "Руководстве". Мы считаем это неправильным. Чем больше приемов, чем они разнообразнее, тем разностороннее подготовка бойца, тем выше его тренированность.
Стремясь приблизить обучение к "реальным" условиям, многие командиры совсем отказались от тренировки бойцов штыковому бою на чучелах; большую часть занятий они проводят с живым "противником". Можно ли с этим согласиться? Мы считаем, что нельзя, и вот почему. Выработать у бойца ловкость, силу и точность удара, научить в совершенстве выполнять приемы штыкового боя можно скорее и лучше, если тренировать его на чучелах и других подсобных снарядах. Обучение же приемам на живом "противнике" не дает такого эффекта: здесь неизбежна осторожность и в обращении с оружием и с самим "противником", что стесняет действия обучающегося. Признавая то, что тренировка в приемах штыкового боя с обозначенным противником в каком-то объеме все же необходима, мы считаем, что ее полезнее проводить на тактических занятиях, обязательно доводя атаку до рукопашной схватки.
Что касается штыка, то, по нашему мнению, он должен быть откидным, четырехгранным, длиной не более 25 см.

 


 

Капитан Булочко прав

С. Фельдман

Содержание статьи капитана К.Булочко "Требования фронта к рукопашному бою" следует рассматривать гораздо шире, чем это делает полковник Т.Климов. Всесторонне анализируя современный ближний бой, тов. Булочко, по нашему мнению, пришел к правильному выводу о том, какие основные навыки необходимо вырабатывать у бойцов и в каком направлении должны быть перестроены существующие программы. Одновременно тов. Булочко дал ряд полезных советов об организации и методике тренировки по рукопашному бою.
В ближнем бою даже секунды имеют решающее значение. Поэтому необходимо развивать в наших бойцах такие качества, как быстрота и ловкость в действиях. Бойца нужно обучать так, чтобы он мгновенно реагировал на действия противника и первым производил выстрел, бросал гранату, пускал в дело штык, наносил врагу удар прикладом, кулаком, ногой. Кроме того, для развития у бойца выносливости, его необходимо втягивать в длительные переходы и марш-броски с преодолением естественных и искусственных препятствий. Наконец, большое внимание следует уделять развитию у бойцов наблюдательности и сообразительности, без чего перечисленные выше качества обесцениваются.
Все эти требования подтверждены опытом Отечественной войны. Именно они заставили нас уже в ходе войны пересмотреть некоторые вопросы физической подготовки, а также организацию и методику обучения рукопашному бою. Так, например, развитие выносливости у бойцов достигается путем тренировки в упражнениях, требующих максимального напряжения в короткий промежуток времени. Такими упражнениями являются: переползания "на получетвереньках" и "по-пластунски" на скорость; марш-броски на 1-3 км; преодоление штурмовой полосы, насыщенной различными препятствиями, в условиях внезапного нападения противника и его обстрела и т.д.
Наблюдательность, сообразительность и внимание развиваются как на занятиях по рукопашному бою, так и путем комплексирования его приемов с другими видами боевой подготовки: огневой, тактической и строевой.
Рекомендуемые тов. Булочко "подвижные" чучела способствуют выработке у бойцов ловкости и быстроты действий, так как вынуждают последних маневрировать, чтобы нанести укол. Тренировка на таких чучелах особенно необходима для действия в сложных условиях: в лесу, траншеях, зданиях и т.п. Применяемые до сих пор "чучела со станками" мало пригодны для этой цели.
"Подвижные" чучела на Ленинградском фронте нашли широкое применение и вполне себя оправдали. Поэтому напрасно полковник Климов пытается обесценить их роль в обучении. Нельзя забывать, что содержание, а не форма определяет сущность учебного процесса.
Следует ли отказаться вовсе от чучел со станками? Мы считаем, что нет: в определенных условиях ими можно воспользоваться. Повторяем, однако, что для выработки у бойца подвижности, быстроты и сообразительности "подвижные" чучела являются незаменимыми.
Но не все положения статьи тов. Булочко являются бесспорными; некоторые из них на наш взгляд, требуют уточнения. Например, не подлежит сомнению, что обучение штыковому бою воспитывает у бойцов постоянное стремление к сближению с врагом для уничтожения его в рукопашной схватке. Следовательно, пренебрегать этим действенным воспитательным средством нельзя.
Предлагаемый тов. Булочко съемный обоюдоострый штык длиной 20-25 см имеет ряд недостатков. Перед атакой его нужно примыкать к винтовке, что неизбежно ведет к ослаблению огня. Для выполнения укола таким штыком винтовку нужно поворачивать влево. Имеющийся на вооружении четырехгранный "откидной" штык (на карабине) всегда примкнут к оружию, что обеспечивает постоянную готовность его к действию, создает уверенность у бойца в своем оружии. Техника укола четырехгранным штыком значительно проще, а по своим результатам укол этим штыком превосходит другие. Поэтому мы считаем, что штык должен быть четырехгранным и "откидным". Кроме того, каждого бойца необходимо вооружить "финским ножом".
Предложения автора о сокращении количества приемов действий штыком следует принять с оговоркой: какие приемы сокращать? Капитан Булочко высказался против "шагистики", хотя сам же рекомендует применять "повороты" в изготовке к бою. Разве это не "шагистика"? Мы считаем возможным, при ограниченном сроке обучения, оставить только два приема: "отбив вправо-укол" и "отбив влево-укол".
Придавая огромное значение приемам нападения и атаки в целях сохранения за собой инициативы, мы, тем не менее, не можем согласиться с тов. Булочко в том, что защитные действия являются "второстепенными". В определенной обстановке инициатива может оказаться в руках противника; в этом случае - для отвоевания инициативы - крайне важны навыки защитных действий. Поэтому наряду с изучением приемов нападения нужно обучать и приемам защиты.
Значение гранат в бою неоспоримо. Однако нельзя признать целесообразным предложение капитана Булочко о том, что бойцы должны носить с собой 4-8 гранат. Восемь гранат весят около 5,5 кг. Такой груз отягощает бойца и очень затрудняет его действия. Мы считаем, что бойцу достаточно иметь при себе четыре гранаты, а увеличивать количество их следует лишь при назначении бойца в засаду, охранение и т.п.
Тренировка к действиям ночью занимает не последнее место в наших программах боевой подготовки. С этой точки зрения тов. Булочко прав, включив отработку приемов рукопашного боя также в ночных условиях. В то же время нельзя согласиться с его предложением о тренировке бойцов в затемненных помещениях (дом, сарай). Для этого легче и проще применять очки с затемненными стеклами. Однако и это не может заменить реальных условий ночи. Самое лучшее - тренировать бойцов ночью, ибо значение имеет не только темнота, но и подготовка организма к максимальной активности и бодрствованию в ночных условиях.
Введенный тов. Булочко новый термин "подвижная тренировка" неудачен, ибо он логически предполагает какую-то "неподвижную тренировку", о которой в статье не упоминается. Мы рекомендуем оставить уже вошедшие в жизнь термины: тренировка "попутно", т.е. при следовании на занятия или возвращения с них и тренировка в "процессе", т.е. на занятиях по тактической, огневой и строевой подготовке.


По поводу статьи тов. Булочко

Т. Климов

Штык - надежное оружие рукопашного боя. Разделяя это твердо установившуюся точку зрения, автор в начале статьи верно подчеркивает преимущества бойца, вооруженного винтовкой со штыком. Но, рассуждая далее о штыке, капитан К. Булочко, на наш взгляд, непоследователен в своих доводах и, более того, заблуждается в некоторых вопросах. Так, он утверждает, что в ряде случаев (их перечислено в статье двенадцать) штык служит помехой для пехотинца. По мнению автора, даже в ночном бою и в разведке это оружие мешает бойцу.
Ссылаясь на боевой опыт, тов. Булочко заключает, что в рукопашных схватках нет длительной штыковой борьбы, что на расстоянии 3-5 шагов в ближнем бою господствует ружейно-автоматный огонь, а рукопашная схватка является результатом внезапной встречи с противником. Из сказанного можно понять, что преднамеренных рукопашных боев не бывает. Отсюда недалеко до вывода, что нет необходимости стремиться к рукопашной схватке, и вряд ли целесообразно обучать войска этому виду боя.
Но это не так. Ведь и сам тов. Булочко не отрицает того, что надо учить бойцов драться холодным оружием всех видов, в том числе и штыком, и что нашему бойцу, а не противнику должно принадлежать первенство нападения, а, следовательно, и успех в рукопашном бою.
Оказывается, штык нужен. Но какой? К. Булочко рекомендует штык, который представлял бы собой обоюдоострый кусок отточенной стали длиной в 20-25 см, свободно снимающийся или откидной. Четырехгранный же колющий штык автор отрицает, несмотря на то, что большая часть пехотинцев вооружена винтовками именно с такими штыками. Большинство бойцов (разведчиков, минометчиков, автоматчиков, артиллеристов, пулеметчиков. - Ред.), указывает он, необходимо вооружать ножом, носимым у пояса, причем обучению рукопашному бою должно состоять из отработки минимального количества приемов.
Автор критикует имеющиеся недостатки в подготовке бойцов к рукопашному бою, считая, что основной недостаток - это чересчур большое количество изучаемых приемов; несколькими же строками выше тов. Булочко рекомендует "минимум" приемов, значительно превышающий рамки существующего руководства (РПРБ-41). Далее он, перечисляя и справедливо порицая ошибки и недочеты в методике и организации занятий, указывает на необходимость смело совершенствовать и рационализировать методику подготовки к рукопашному бою, учитывая требования войны. Однако, знакомясь с этой "рационализацией", мы видим, что, по мнению автора, требование к четкому выполнению приемов (то, что принято называть техникой) оказывается ненужной муштрой, что обучение бойца движениям, скачкам и поворотам является вредной шагистикой, а практика боя с живым "противником" (хотя ее автор не отрицает - Ред.) в значительной мере может быть заменена усовершенствованиями такого типа, как метла, прикрепленная к палке, подвешенное к дереву, или внезапно ускользающее от бойца лежачее чучело.
Рисунки, которыми иллюстрирована статья, показывает образцово организованные занятия по рукопашному бою. Из этих рисунков также видно, что бойцу приходится "сражаться" не с живыми людьми, а с метлами, мешками, палками. По предлагаемой автором системе обучения получается, что для организации занятий по рукопашному бою в составе отделения потребуются десятки метел, мешков, палок, пустых ящиков, чучел и, по крайней мере, взвод бойцов, обозначающий противника. Разве это реально?
Считаю необходимым высказать свою точку зрения по существу затронутых в статье тов. Булочко вопросов:

  1. Штык должен быть всегда примкнут к винтовке.
  2. Бойца необходимо воспитывать так, чтобы он стремился к рукопашной схватке, искал ее, добиваясь уничтожения противника. Штыковой бой - решающий фактор ближнего боя, а не случайное явление, как считает автор. И делом чести каждого офицера является прививать бойцам такие качества, как смелость, решительность, ловкость, выносливость, уверенность в силе своего оружия, а, следовательно, и уверенность в себе.
  3. Основой обучения должна быть практика одиночного и группового боя на винтовках с мягким наконечником в сочетании с передвижением, преодолением препятствий, стрельбой навскидку и гранатометанием, с решением тактических задач.
  4. Действиям винтовкой без штыка, автоматом или подручными средствами следует обучать лишь после того, как тщательно изучены приемы штыкового боя. Штык был, есть и будет основным оружием рукопашной схватки и, стало быть, штыковому бою должно быть отведено ведущее место в системе подготовки.

Чучела и подсобные снаряды в виде палок, мешков и пр. следует применять только в начале обучения для развития силы и точности удара боевым штыком. Но как только боец освоит основы техники, надо немедленно переключить его на практику "боя" с живым "противником" и на этой основе вести дальнейшую тренировку.

От редакции ("Военный вестник", 1945 г.)

Помещая письмо полковника Климова, редакция считает необходимым отметить, что доводы и возражения автора письма по существу статьи тов. Булочко недостаточно ясны, убедительны и объективны. Излагая свою точку зрения, тов. Климов частью повторяет то же, что говорит в своей статье тов. Булочко. Некоторые же утверждения автора письма (за исключением его замечаний о преднамеренных рукопашных схватках) мало обоснованы. Редакция приглашает читателей высказаться по затронутому вопросу.


О штыке, мертвой практике и методике капитана Булочко

М. Косарев

В статье заслуженного мастера спорта СССР капитана Булочко по-новому ставятся вопросы подготовки к рукопашному бою. Не умаляя достоинств этой статьи, безусловно, основанной на боевом опыте, я хочу сделать лишь несколько критических замечаний.
Тов. Булочко пишет, что штык обременяет бойца, мешает переползать, бегать, прыгать, вести бой в траншее и во многих других случаях боевой деятельности. О каком штыке идет речь? Если автор имеет в виду винтовку старого образца, то едва ли ему можно что-либо возразить. Но ведь сейчас половина нашей пехоты вооружена карабином, штык которого отгибается и никаким действиям бойца не мешает. Добавим к этому, что карабин короче и легче винтовки.
Автор ссылается на заявления разведчиков, что они "не пользуются штыком лишь потому, что от укола враг дико кричит". С этим выводом согласиться трудно. От хорошего штыкового укола немец не закричит, а молча рухнет под ноги атакующего бойца. Кричит же враг не от укола, а от животного страха при виде штыка. Сошлюсь на примеры.
На третий день войны в штаб Северо-Западного фронта доставили группу пленных. Один из гитлеровских молодчиков категорически отказывался дать показания. Офицер-разведчик приказал красноармейцу отвести немца на сборный пункт военнопленных. Красноармеец подошел к пленному и привычно вскинул на руку винтовку с примкнутым штыком. Вдруг, неожиданно для всех нас, гитлеровец бросился на колени, обещая рассказать все, что знает. После допроса немца спросили, чего он испугался. Тот, указав на штык, ответил:
- Мой отец воевал в 1914 г. и часто мне говорил о страшном русском штыке. С тех пор я больше всего боюсь русского штыка.
Другой пример. Под Сталинградом, когда части Красной Армии овладели валом Анны Иоанновны, произошел такой случай: 6 наших пехотинцев внезапно столкнулись с группой вражеских автоматчиков. Кто-то из бойцов крикнул: "В штыки! Ура!" Нервы немецких солдат не выдержали, и они обратились в бегство.
Конечно, массу штыков нельзя противопоставить массе автоматов, но отрицать значение штыка в рукопашном бою нельзя. Необходимо лишь сделать штык обоюдоострым, облегчить рукоять, удлинить лезвие и приспособить для носки в ножнах.
Как показывает опыт войны, пехотинцам крайне необходимо иметь, помимо штыка, еще и другой образец холодного оружия - нож или кинжал. Разведчики у нас, как правило, вооружены финскими ножами.
Финский нож - неплохое оружие, но он уступает кинжалу. Финским ножом можно нанести только укол, кинжалом же - и укол, и удар. Кроме того, хорошим кинжалом можно отбить и сабельный, и штыковой удар. Ножом этого не сделаешь.
Автор прав, выдвигая вопрос о необходимости снабдить хорошим кинжалом наших пехотинцев и обучить их действовать им.
Большое место в статье тов. Булочко отведено методике обучения рукопашному бою. Я целиком разделяю взгляд тов. Булочко о необходимости коренным образом перестроить методику и учить бойцов не только и не столько обороне (защите), сколько нападению. Однако, отвергая порочную практику обучения только приемам защиты, тов. Булочко, сам того, очевидно, не замечая, ратует за ту же мертвую практику. Взгляните на рисунки, иллюстрирующие статью: нападает не боец, а чучело. Боец лишь отбивается. Он стоит и дожидается, когда ефрейтор или командир поставит ему под штык подвижное чучело и скажет: "Коли!" или "Отбей!". В этом вся наука по методу тов. Булочко.
Кроме того, пытаясь развить на рекомендуемом подвижном чучеле силу и точность уколов и отбивов, мы не приблизим обучение к реальной обстановке боя, а отойдем от нее и не достигнем поставленной цели. Много ли нужно силы и ловкости, чтобы проткнуть штыком подвязанный на кол веник? По-моему, не только боец, но и ребенок может это сделать.
Это, конечно, не значит, что подвижные чучела нужно выбросить. Но прежде чем на них обучать бойцов ловкости и точности штыкового удара, надо развить у них силу удара. В дальнейшей тренировке важно, чтобы боец, "управляющий" подвижным чучелом, не подставлял его под штык атакующего и не ждал укола, а сам пытался нанести укол. Нападающего бойца следует ставить в такие условия, чтобы он сам соображал, что выгоднее: нанести укол, ударить прикладом, отбить удар (укол) или "выстрелить" в упор. Добиться этого при одном подвижном чучеле нельзя; их нужно иметь, по крайней мере, три на одного бойца. Когда бойцу с трех сторон будет грозить опасность, он, естественно, будет действовать интенсивнее.
Могут возразить, что нельзя на одного тренирующегося красноармейца выделить трех красноармейцев-тренеров. Должен сказать, что трое обучающих бойцов в процессе занятия сами будут тренироваться в ловкости и меткости удара. Кроме того, такие занятия можно проводить после соответствующей подготовки как проверочные.
Разберем теперь некоторые вопросы обучения действиям без оружия. Капитан тов. Булочко рекомендует обучать бойцов ударам кулаками и ногами на мешках, набитых сеном. Я полагаю, что на подвязанном к дереву мешке с сеном нельзя выработать сильный удар. Но дело не только в этом. Рука бойца, обученного на мешке с сеном, привыкает к мягкому, и при ударе о твердое неизбежны вывихи пальцев на кисти. Наконец, набитый сеном мешок ничем не грозит бойцу при промахе или косом и слабом ударе. Не дает больших результатов и вещевой мешок, набитый сеном, который держит в руках другой боец.
Как же учить? Прежде всего, надо обучение приблизить к боевой действительности, внедрить элементы единоборства с живым "противником", обучать бойца сильному правильному удару на занятиях по боксу, учить фехтованию, борьбе вольным стилем. Вместо мешка с сеном лучше подвешивать боксерские тяжелые груши (можно заменить их мешочками с песком), расположенные полукругом или кругом. В центре становится боец и наносит удары кулаком. От сильных ударов груши отходят назад, при повторных ударах они раскачиваются все больше, и движение их к бойцу становится все стремительнее. Вот здесь-то и происходит тренировка не только в силе удара, но и в ловкости, ибо бойцу придется наносить удар по движущемуся предмету, рассчитывая каждое свое движение и мобилизуя все внимание. Сама обстановка заставит его стремительно нападать и изворотливо обороняться. Мне кажется, это будет лучше "мертвых" мешков с сеном.
Для тренировки бойца в быстроте переключения с автоматного огня на гранатный автор предлагает использовать "...различного цвета и формы указки, по которым боец определит, что от него требуется: одиночный выстрел, автоматная очередь или бросок гранаты". Я не сторонник этого метода. В рукопашном бою сам боец должен определить, где, чем и как удобнее нанести врагу урон. Как правило, когда дело дошло до рукопашной схватки, командир отделения и командир взвода сами бьют врага, а не командуют. Вместо командира здесь действует личный пример. Зачем же, спрашивается, обучать красноармейца по команде выстрелить, кольнуть штыком, ударить прикладом или бросить гранату.
Некоторые офицеры, в том числе тов. Климов, встретили статью тов. Булочко "в штыки", не желая отказаться от консервативных взглядов на рукопашный бой и критически пересмотреть практику обучения. Мне кажется, что в принципе постановки вопроса тов. Булочко прав. Если мы пересмотрим обучение и приблизим его к боевой действительности, наш боец будет непобедим в рукопашном бою.