Г. М. ЛИНЬКОВ, Герой Советского Союза

ВОЙНА В ТЫЛУ ВРАГА
Воспоминания о прошлом с выводами
на будущее

Москва
1961 г.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

1.

К каким же выводам и заключениям можно прийти в результате краткого обзора опыта диверсионной работы, которой я руководил, или с которой мне приходилось соприкасаться в тылу врага в период Великой отечественной войны?
Как показала практика и, это частично вытекает из приведенных мной фактов и примеров, мы не были достаточно подготовлены к войне сорок первого года.
В частности, не использовали тех особенностей и преимуществ, которые при соответствующей подготовке можно было получить в случае вторжения оккупантов на нашу советскую территорию.
Мы выдержали огромный натиск сильного и коварного противника и одержали победу огромной исторической важности.
Но все успехи и достижения вытекают из содержания нашей советской социалистической системы и являются результатом огромного авторитета нашей большевистской партии в среде широчайших слоев советского народа. Разгром фашистской Германии, наша победа и все вытекающие последствия не дают никакого права забыть серьезные недостатки, имевшие место в практике ведения войны, особенно на первом ее этапа, не дают нам права забыть и о причинах наших поражений в начале войны - преступных Сталинских репрессий, поставивших нашу страну под угрозу порабощения.
Первое. Наши боевые командиры от генералов до лейтенантов не были достаточно подготовлены к ведению войны вражеского окружения и не ставили своей задачей в случае необходимости, перейти со своими подразделениями на партизанскую и диверсионную борьбу в условиях вражеского тыла. Очень трудно объяснить то обстоятельство, что командиры отдельных советских частей, не имея возможности выбраться через линию фронта, распускали подчиненных им бойцов и командиров и расходились по деревням.
Если бы воинские части, попавшие в окружение врага, переходили на партизанскую тактику, то немцы несомненно понесли бы осенью сорок первого года значительно большие потери и, следовательно, их натиск на фронте был бы слабей, а темп продвижения медленней.
Второе. Наши общевойсковые командиры не владели искусством нарушения работы вражеского тыла диверсией, в частности, минированием, в том числе и саперные части, которые могли минировать и взрывать при отходе, но не имели представления, как это делать в тылу врага.
В этом не трудно было убедиться при встрече с бойцами и командирами Советской армии, попавшими в окружение фашистских оккупантов. Поэтому они иногда выбрасывали взрывчатку, артиллерийские снарядов, авиабомбы, гранаты, в водоемы, зарывали в землю и в лучшем случае взрывали их на месте, вместо того, чтобы все это использовать в качестве средств минирования железных дорог, шоссе, проселков и других участков наиболее вероятного продвижения противника.
Достаточно сказать, что любой снаряд начиненный взрывчаткой при помощи детонирующего шнура и капсюля детонатора является готовой миной, стоит только все это соответствующим образом соединить, расположить в соответствующем месте и надлежащим образом замаскировать. Например, любая авиабомба может быть зарыта и замаскирована в ж.д. насыпи или кювете и, настороженная соответствующим образом, она взорвется от проезжающей машины, или может быть подорвана посредством воздействия извне, по усмотрению подрывника, знающего расположение снаряда и способы приведения его в действие.
При наличии электродетонаторов и электрических батареек от карманного фонаря, эти возможности значительно расширяются. Но если нет детонирующих средств, но есть взрыватели снарядов и авиабомб или капсюли гранат, то их так же можно использовать как мины, закладывая в ж.д. полотно под шпалы таким образом, чтобы при прохождении поезда было создано необходимое сжатие капсюля взрывателя.
Наконец, можно широко использовать взрывчатку этих снарядов для соответствующего минирования оставляемых врагу объектов.
Третье. Перед войной, и в период первых дней, широкие слои партийного и советского актива, остающегося на территории подлежащей вражеской оккупации, не были познакомлены с существующими методами осуществления взрывов и других видов диверсий при наличии тех или иных необходимых для этого средств. Больше того, среди населения не было подготовлено или оставлено необходимое количество инструкторов, знающих различные формы диверсионной работы для подготовки взрывов, порчи линий связи, порчи продуктов питания и источников водоснабжения, оставляемых на территории подлежащей вражеской оккупации.
Четвертое. Соответствующие армейские органы. Органы НКВД и другие, в первые дни войны не имели у себя необходимого количества подготовленных кадров для организации диверсионной работы в тылу противника. И поэтому требовался сравнительно большой отрезок времени для их подготовки и посылки в тыл противника.
В практике своей деятельности в тылу врага, мне не приходилось встречать людей, которые имели специальные полномочия поступать на службу к немцам в административный и полицейский аппарат, создаваемый оккупантами. Если такие факты и имели место, то они являлись исключительно редкостными и практического значения не имели.
Пятое. Мы растеряли обобщенный опыт партизанской борьбы времен гражданской войны, опыт боевых действий диверсионных республиканских частей в Испании и других странах и не сделали этот опыт в предвоенный период достоянием даже офицеров и руководящих работников. Только этим можно объяснить тот факт, что на огромной территории лесисто-болотистой местности, занятой оккупантами - враг около года, пользовался линиями ж.д. магистралей без всякой сколько-нибудь значительной охраны. Получалось так, что врагу не только достались почти исправные советские железные дороги вместе с частью подвижного состава, но у него оказались и благоприятные условия для эксплуатации этих линий, включая большой процент людских кадров оставшихся на службе у врага.
Даже весной сорок второго года, когда уже имелись в ряде мест на занятой врагом территории отряды, состояние в большинстве своем из бывших военнослужащих, они долгое время ломали голову над тем, как можно организовать крушение вражеского эшелона.
Шестое. Очень большой процент советских граждан, а в частности железнодорожников, остался на службе у оккупантов, и многие из этих людей продолжали свою работу на немцев почти до изгнания фашистских оккупантов Советской армией.
Эти люди в послевоенный период не привлечены к ответственности, по вполне понятным причинам, открыто, в показательных судах с широкой оглаской. Если бы позволяла обстановка, то изменники родины должны были бы заклеймиться всеобщим позором.

II.

В случае вторжения врага не только на нашу территорию, но и на территорию любого нашего естественного союзника, враг должен встретить местность, почва которой начинена взрывчаткой или иными сильно действующими средствами, снабженными соответствующими взрывными механизмами.
А если по каким-либо соображениям врагу будет оставлена часть территории с проживающей на ней населением, то из этого населения должны быть любым способом изолированы все те, которые могут составить шестую колонну врага и смогут быть им использованы, как подсобная сила.
Мы не должны останавливаться ни перед какими мерами для достижения этой задачи. Терять людей во время войны на поле сражения является значительно меньшим злом по сравнению с тем, когда к врагу попадают люди живыми. Эти люди, знающие нашу культуру, быт, привычки и обычаи, в случае перехода на сторону врага будут более опасными, чем любые иноземцы. А, поскольку из опыта Великой Отечественной войны хорошо известно, что врагу удалось привлечь на свою сторону хотя часть неустойчивых наших людей, то несомненно в будущем любой наш враг это мероприятие будет стремиться осуществить в отношении граждан любой из стран наших союзников.
Несмотря ни на какую пропаганду подготовки третьей мировой войны, у нас еще есть время заняться подготовкой к отпору любого вторжения врага на территорию наших союзников, заняться подготовкой мощного удара по вражескому тылу, где все сильнее разгорается пламя классовой и национально-освободительной борьбы. Партизанские диверсионные действия могут облегчить разгром врага на фронте, но для этого нужно принимать меры теперь, не откладывая их до того момента, когда грянет гром войны.
В первый период Великой Отечественной войны наши армейские органы, ведущие выброску диверсионных групп не имели не только подготовленных кадров, но и не имели заранее разработанного плана действий диверсионных групп и руководства этими группами.
Небольшие группы десантников часто возглавлялись неопытными командирами, не всегда были обеспечены надежной связью с центром и потому не могли дать должного эффекта. Только из одной точки организованной на ст. Соколовская под Москвой, с конца июня по сентябрь сорок первого года было выброшено в тыл врага несколько сот добровольцев мелкими группами с весьма ограниченными задачами произвести несколько диверсионных актов на коммуникациях врага.
В большинстве случаев это были комсомольцы в возрасте от 18 до 20 лет. Не имея жизненного опыта, эти люди не могли приспособиться к сложным условиям вражеского тыла и, израсходовав взрывчатку - возвращались через линию фронта, в большинстве случаев, по одному или по два-три человека.
Наибольший процент потерь эти отважные люди несли при этих переходах, натыкаясь на тыловые части или на посты и заставы врага в непосредственной близости от линии фронта.
Обстановка же в период войны менялась так быстро, что никакие заранее разработанные рецепты не успевали за ходом развития событий на занятой врагом территории и люди, попавшие туда, должны были осваиваться там на месте.
При современном развитии техники и механизации воюющих армий, наиболее эффективными формами борьбы в условиях тыла врага должна быть признана диверсионная работа. Открытая вооруженная борьба с оккупантами, как правило, должна проводиться в отдельных случаях, и должна являться вспомогательной формой борьбы с противником, за исключением тех случаев, когда в тыл врага прорываются или забрасываются целые войсковые соединения для решения определенных тактических или оперативных задач.
Основным оружием для действий в тылу врага должна быть взрывчатка, и многообразная диверсионная техника. Огнестрельное же оружие должно быть предназначено в подавляющем большинстве случаев только для самозащиты и только в исключительных, специальных случаях - для нападения.
В тылу врага никогда не может быть под рукой такого количества боеприпасов, которое требуется для сколько-либо длительного боя. Да и сами партизанские подразделения по своему составу являются малопригодными для ведения открытого боя.
В условиях тыла иногда древний старик, женщина или подросток более пригодны для того, чтобы пробраться в наиболее уязвимое место врага и пронести туда мину замедленного действия или зажигалку.
Особенности обстановки вражеского тыла, с тактической точки зрения характеризующиеся тем, что враг там не защищен сплошной линией обороны, как это имеет место на передовой линии фронта. В тылу противника можно видеть или знать чем занимаются тыловые подразделения противника, какая интенсивность движения по железным дорогам или шоссейным магистралям и в зависимости от этого можно на месте решать что предпринимать в каждый данный момент.
Поэтому правильное руководство диверсионной работой можно организовать из единого центра заранее образованного на месте действий в тылу противника. Никакая радиосвязь с тылом противника не может дать той оперативности, которую можно развивать исходя из конкретной обстановки, складывающейся при взаимодействии с противником в его тылу.

III.

Считаю, что в будущем не должно иметь место руководство партизанскими действиями в тылу врага из нескольких центров, как это существовало в период Великой Отечественной войны, когда организацией партизанской борьбы занимались: армейские органы, органы НКВД, Центральный штаб партизанского движения и другие организации.
В нашей стране всем советским народом, его борьбой на социалистической стройке, в межвоенный период, как и в период войны, руководит наша большевистская партия. Форма этого руководства должна быть единой и безусловно осуществляться через Генеральный штаб Советской армии.
В период Великой Отечественной войны партизаны были помощниками Советской Армии. Это необходимо всегда помнить, и из этого исходить.
В период Великой Отечественной войны Центральный Штаб партизанского движения организовал у себя разведотделы, оперативный отдел и ряд других нужных отделов. А руководство этими специальными отделами возглавлялось иногда сугубо гражданскими людьми, не имеющими элементарных военных знаний, не говоря о специальной подготовке по партизанской тактике.
В нашей стране не может быть такого положения, какое имеет место в Америке, когда там прогрессивные деятели в виде Генри Уолеса кричат о засилии у власти военных. В нашей стране большевистская партия возглавляет все формы руководства в армии так же, как в промышленности, в сельском хозяйстве, в культуре, искусстве и т.п. Но формы организации и люди в различных областях различные. И во время войны руководить вооруженными людьми - посылать их в бой, или ставить перед ними боевую задачу должны военные люди, имеющие специальную военную подготовку, в независимости от того застала их война на военной, партийной или советской работе.
В период Великой Отечественной войны я имел сотни возможностей наблюдать, как люди, не имеющие элементарных военных, и тем более, специальных знаний, крайне нужных в тылу врага, назначались командирами крупных партизанских соединений. Отрядами Брестской области, в которой было до сорока тысяч вооруженных людей, организованных в десятки партизанских бригад и отрядов командовал товарищ Сикорский, не служивший ранее в армии.
Я неоднократно присутствовал при отправке Сикорским на боевое задание партизанских групп.
- Командир Павловский, - обратился однажды тов. Сикорский к командиру выстроенного перед ним подразделения в большой штабной землянке.
- Я! - Павловский, товарищ командующий...
- Вам задача ясна, тов. Павловский?
- Да, задача ясна. Могу повторить, товарищ командующий.
- Ну, если всем все ясно, то приказываю без выполнения задачи не возвращаться.
- Ясно, товарищ командующий. Резрешите следовать.
- Ступайте... Нет, обождите, вернитесь на минутку.
Люди возвращаются и начинают топтаться у двери в ожидании дальнейших приказаний.
- Ну, вот что, ребятки, я вас очень прошу, ей богу - не подкачайте под дугу... под копыл его проклятого...
- Ничего... будьте уверены, товарищ командующий, мы ему, так его переэдак, покажем, как по нашей земле разгуливать"... - Раздается несколько голосов, развеселившихся партизан.
Четкое боевое напряжение у людей смешалось обывательскими шутками, увял и командир Павловский, а людям следовать десятки километров до места назначения боевой операции. Я специально проследил за тем, какие были результаты при выполнении этого своеобразного приказания. И убедился, что задание было сорвано из-за плохой дисциплинированности в группе.
Я сам политработник, был на партийной работе и только вторую половину своей сознательной жизни был кадровым военным командиром. Поэтому мне вероятно больше, чем кому-либо другому, бросались в глаза подобные недостатки.
Разве у нас в армии имели место случаи когда секретари обкомов или горкомов назначались командирами полков и дивизий, армий? Этого не было и не могло быть. Секретарь обкома может прекрасно руководить политотделом или осуществлять руководство партии, как член военного совета, но он в подавляющем большинстве случаев не пойдет, как командир дивизии, корпуса, армии, если он не имеет специальной военной подготовки.
Но если партийного работника, не имеющего военных знаний, как правило, не целесообразно назначать командиром армейской части, то какие же были основания назначать таких людей командующими больших партизанских соединений в условиях тыла врага? Назначать начальниками партизанских штабов?
Так П.З. Калинин на действительной военной службе не мог на лейтенанта выучиться, а во время войны стал начальником Белорусского Штаба партизанского движения, а потому и подписывал все, что ему подсовывали работники его штаба. Тот же Сикорский мне жаловался:
- Пойди пойми, что он хочет? Что ни день, то новая установка...
Еще хуже было в Центральном Штабе партизанского движения. Тов. Пономаренко временами забывал об оккупантах, но всячески боролся против москвичей-десантников. Не поняв важности и возможностей крушений поездов, тов. Пономаренко летом 1943 года переключил усилия партизан на подрыв рельсов, в том числе и на недействующих участках. В августе белорусские партизаны много подорвали рельсов, но резко снизили количество крушений, и оккупанты больше пропустили поездов на фронт, чем в июле.
В партизанской практике не меньше чем в армейской должна соблюдаться строжайшая военная дисциплина, четкость приказов и ответственности за их выполнение. В армейских условиях каждое подразделение выполняет задание в пределах общей задачи армии или фронта. Командование фронта выполняет стратегическую задачу Ставки Верховного командования.
В условиях партизанской борьбы крупное соединение можно прировнять в некоторой степени к отдельной армии, имеющей радиосвязь с Генеральным штабом и действующей по приказам своего штаба, своего командующего. А на должности такого командующего, очень часто, оказывался человек не служивший ни одного дня в армии, и не имевший никакого опыта по руководству партизанским движением! Это происходило в 1943 г., когда уже имелись прекрасные командиры партизанских соединений, закаленные в боях с оккупантами.
Руководство вооруженной борьбой в тылу противника в период Великой Отечественной войны, осуществляемое из различных центров, создавало массу неудобств и больших неприятностей в партизанском движении. Разведуправление всячески старалось нас изолировать от местных партизанских отрядов, которыми руководил Центральный Штаб партизанского движения.
Местные партизанские соединения и отряды шли по нашим стопам: - осваивая методы диверсионной работы, насаждая агентурную сеть и организуя разведку по тому же принципу. И все это делалось не только параллельно, но и очень часто одно за счет другого.
Подрывные диверсионные группы скоплялись в местах наиболее удобных подходов к линии железной дороги и спорили о том, какая из них имеет право на организацию крушения вражеского эшелона в первую очередь. И не только спорили, но иногда дело доходило до больших скандалов и серьезной драки.
Еще больше неприятностей имелось при организации агентурной сети и при подборе исполнителей для всевозможных внутренних диверсий, особенно в сорок третьем и в сорок четвертом году, когда местные партизанские отряды окрепли, подросли и начали заниматься различными формами диверсионной и разведывательной работы.
Я позволю себе привести в пример следующий случай.
В районе Баранович в одном из селений, неподалеку от озера Выгоновское, был один Солтус или бургомистр волости. Этот Солтус в отличие от других, не скрывался, когда в деревне появлялись наши люди, но и всячески уклонялся от оказания им какого бы то ни было содействия.
Мы обратили на этого человека внимание и, когда в мое распоряжение выпрыгнул капитан Банов, то он, организуя осведомительную сеть, зашел к этому Солтусу и, между ними состоялся разговор, примерно следующего содержания.
Капитан. - Здравствуйте, гражданин Солтус.
- Здравствуйте. - Небрежно отвечает Солтус.
- Жалобы на вас есть, гражданин, что вы не оказываете никакого содействия здесь нашим людям. Солтус, сосредоточившись: - А какое же я имею право поступать иначе? Ведь я назначен немцами не для того, чтобы помогать партизанам.
Капитан: - Но, в таком случае, вас партизаны могут расстрелять, как предателя.
Солтус: - Вполне возможно... Что же вы мне предлагаете?
Капитан: - Оказывать нам содействие.
Солтус: - Вы хотите, чтобы завтра меня расстреляли немцы?..
В конце концов наш капитан договорился с Солтусом и последний стал на нас работать, только после того, когда он получил заверение, что будет иметь дело со строго определенными людьми, которые имеют элементарное представление о конспирации. Этот человек оказал нам очень большую услугу по добыче разведданных о противнике, но он был убит местными партизанами за то, что он отказался оказывать им содействие, которое спровоцировало бы его в глазах у немцев.
Подобные случаи были далеко не единичны.
В деревнях прилегающих к партизанским зонам было много всевозможных проводников, связных и разведчиков у нас и у местных партизанских отрядов. Эти люди создавали между собой склоку, спорили, дрались и ссорили между собой своих начальников.
Спор из-за людей в тылу у немцев очень часто доходил до сведения Разведуправления и штаба партизанского движения, а иногда создавал ненормальные взаимоотношения между этими организациями и здесь - в Москве.
В тылу врага это иногда принимало настолько нездоровое явление, что сопровождалось жертвами. Не случайно еще и теперь эта склока продолжает кое-где иметь место. Некоторые товарищи, описывающие партизанские действия хвалят свою республику, свое соединение. А отдельные бывшие "командующие" занимаются тем, что пишут всевозможные жалобы и доносы в ЦК партии и другие организации на том основании, что недооценена их роль в партизанском движении и т.п.
Если бы в данное время провести тщательную проверку деятельности партизан, то она помогла бы выявить тех, кто бил немцев в действительности, а не сводками и рапортами.
Вывод: Действия в тылу врага должны руководиться из единого центра, входящего в Генеральный штаб Советской Армии на правах отдела или управления, которому должны быть подчинены все виды боевых операций.

IV.

Наша Коммунистическая партия и советское государство являются штабом прогрессивного человечества и поэтому мы, большевики, должны взять на себя не только обобщение опыта партизанской борьбы, накопленного нами в период Великой Отечественной войны, но и взять на себя подготовку кадров для настоящих и будущих сражений в тылу действующих реакционных армий.
Если неофашисты открыто угрожают и раньше всего СССР атомными и водородными бомбами, являющимися орудием массового истребления мирного населения всех возрастов, то мы должны ответить на это применением всей мощи технических средств, имеющихся в нашем распоряжении для подрыва сил реакции, для устранения опасности, гибели миллионов людей от возможного разрыва атомных и водородных бомб на нашей советской территории, или на территории наших ближайших союзников.
Мы должны, не теряя времени, заняться массовой подготовкой диверсионных партизанских кадров.
Но мы, большевики, прекрасно понимаем, что борьба с силами фашизма не может носить только оборонительный характер. Наступление есть иногда наиболее эффективный вид обороны. Следовательно, мы не можем и не имеем права ожидать, когда враг оккупирует местность принадлежащую нам или нашим союзникам, а должны предупредить события. Мы должны действовать всюду, всеми средствами. Только наша тактика должна быть различной применительно к времени, месту и обстоятельствам.
Английские и американские империалисты открыто ведут войну против демократических сил в Китае, Греции и других странах. Они этого не скрывают и не хотят скрывать, во-первых, потому что кучка империалистов, интересы которых отражают правительства, этих стран, сбросили с себя все маски и не хотят считаться с мнением широких слоев населения.
А, во-вторых, империалисты проводят это открыто потому, что они за войну и поэтому они всякий факт стараются преувеличивать с расчетом на то, что из малого очага разгорается большой пожар войны.
Мы против войны - сегодня. Однако, по этим соображениям мы не можем быть пассивными, мы должны действовать потому, что сегодня в Греции и Китае решается вопрос, завтрашнего дня, если не в отношении войны на нашей территории, то на территории наших ближайших союзников.
Да и сам процесс производства термоядерного оружия в Северо-американских Соединенных Штатах можно рассматривать, как величайшую угрозу нашего государство. А это обязывает нас действовать и в первую очередь готовить необходимы кадры и разрабатывать или установку, или уже готовые методы действий.
В данный момент в нашей стране имеется большое количество командиров, руководивших различными подразделениями в тылу врага, от мелких групп до крупных соединений. Среди них выросло немало прекрасных боевых руководителей-специалистов по руководству боевыми действиями в тылу врага.
Необходимо наметить хотя бы в общих чертах контуры единой тактики в тылу вторгнувшегося противника, разработать программу и методику систематической подготовки и переподготовки кадров, хотя бы по тому же принципу, какой существует для подготовки и переподготовки кадровых командиров Советской Армии, состоящих в запасе. Параллельно с переподготовкой людей, имеющих опыт партизанской борьбы безусловно необходимо вести подготовку и новых молодых кадров.
И если во всех других страна, в том числе и у нас на заводах и среди учащейся молодежи открыто ведется стрелковая подготовка, тол почему нельзя учить студентов и даже детей старших классов средней школы тому, как ходить в тылу врага, как добывать питание, ходить по компасу и без него. Кто может упрекнуть нас в том, что мы будем весь наш народ готовить владеть саперной техникой так же, как мы обучаем его стрелковому делу, владеть картой, компасу или винтовкой.
Но эта массовая подготовка нашей молодежи искусству действий в тылу врага, которую мы можем проводить в общеобразовательных школах, школах ФЗО и вообще во всех учебных заведениях, где преподаются военные дисциплины, не должны исключать проведение особой, более высокой специальной подготовки диверсионных кадров.
Мне кажется, что нет и не может быть такого объекта, на который нельзя проникнуть, к которому нельзя подступиться, если поручить это дело подготовленным, надежным и способным в этой области людям, снабженным современной диверсионной техникой.
В данный момент мы не одни. Людские контингенты у нас значительно увеличились, а возможности расширились за счет стран, в которых коммунисты одержали победу. Да и не только за счет этих государств.
Самоотверженные коммунисты в данное время имеются во всех странах. Но и среди массы демократически настроенных людей мира мы также можем черпать себе необходимы кадры, которые будут помогать в странах готовящих против нас войну.
Мы не можем полагаться только на наши делегации, выступающие на международных совещаниях и съездах, или удовлетворяться работой наших органов, и обеспечивающих нам подбор вполне надежного аппарата шифровальщиков при наших военных атташе в капиталистических государствах.
Мы должны подбирать кадры, а у нас есть для этого буквально неограниченные возможности, так, чтобы они могли проникнуть всюду, и в благоприятный момент выполнить поставленную перед ними любую задачу, как эта задача не была бы сложна.
Мы не можем жалеть или излишне экономить средства на подготовку таких людей. Главное здесь, как и во всяком деле, состоит в правильном подборе и воспитании людей.
Германским фашистам в течение пяти-шести лет удалось среди различных возрастов, и особенно среди молодежи, воспитать миллионы немцев - убивать людей с таким же хладнокровием, как это могут делать промысловики-охотники, убивая пушных животных на промысле. Немецкие эсэсовцы в короткий срок могли быть воспитаны до таких пределов, что они сваливали в общие рвы женщин, стариков и детей и засыпали их землей еще живыми... При этом гитлеровцы исходили из реакционной теории расового превосходства немцев над другими народами.
Мы должны воспитать какую-то часть наших советских граждан, в том числе часть юношей и девушек, так, чтобы они могли с хладнокровием охотника убивать убийц.
Нам нет необходимости создавать какую-то особую теорию мировоззрения или калечить психику этих людей - нет. Нам нужно только подбирать людей способных, политически грамотных, понимающих неизбежность последней схватки с империализмом, людей до конца преданных советскому народу и большевистской партии - людей верящих в окончательную и неизбежную гибель капиталистического строя.
Следовательно, нам нужно будет этим людям привить только методы борьбы, технику исполнения, а может быть и организацию. Такие люди у нас найдутся не только потому, что на нашей стороне подавляющее большинство прогрессивных людей мира, но и потому, что эти люди должны быть вооружены революционной марксистско-ленинской теорией классовой борьбы. Ведь этим людям нужно будет воспитать в себе выдержку, мужество и хладнокровие. Этим людям требуется не разжигать войну, в которой будут гибнуть миллионы, а уничтожать тысячи поджигателей войны и их сатанинскую технику, чтобы спасти жизнь миллионов ни в чем неповинных людей, ускорить гибель капитализма и облегчить торжество трудового человечества во всем мире.
Для решения этой задачи нужны люди кристально-чистые, способные жертвовать собой ради блага человечества.
Такие люди у нас есть. Нужно только проявить максимум усилия, решительности и настойчивости при их подборе и воспитании.
В этом вопросе мы не можем останавливаться ни перед какими средствами.
Обучать и воспитывать такие кадры надо в специальных войсках, например, выделив для этой цели воздушно десантный корпус.
В данный момент исключительно благоприятная международная обстановка партизанских действий наших войск в тылу врага в Европе, Азии, и даже Америке.
В случае войны появление наших хорошо обученных диверсионных групп, отвлечет огромные силы на охрану вражеского тыла, нарушит работу транспорта и будет способствовать подъему партизанского движения.
Конечно работа по обучению, руководству подобными войсками и особенно по их отбору должна рассматриваться делом исключительной важности и ответственности. Но все это реально и осуществимо если за это по-настоящему возьмутся большевики.

V.

При современном развитии подрывной техники можно, до крайних пределов затруднить эксплуатацию железных дорог, пароходного сообщения и других видов транспорта.
Существуют почти неограниченные возможности по минированию портов, пристаней и т.п.
Если в данный период империалисты Америки, Англии и других стран готовят базы для воздушного нападения на Советский Союз, то мы должны готовить меры к тому, чтобы в самый последний момент пусть в ход все виды диверсионных средств, чтобы эти базы и, главным образом, запасы боеприпасов заготовляемых на этих базах, взорвать.
Наряду с этим нужно искать пути и средства к уничтожению атомного и водородного оружия, запасаемого в Соединенных Штатах Америки и других странах.
В войсках человек всегда на виду, служит 2-3 года, а сверхсрочники и офицеры пожизненно. Они-то и могут освоить опыт прошлого и совершенствовать средства и способы нарушения работы вражеского тыла. При этом соединения могут изучать язык и географию тех стран, на территории которых они намечаются к применению.
Опыт показал, что во время минувшей войны специальные партизанские школы, созданные по штатам НКО и жившие, как войсковые части, оказались весьма полезными в подготовке спецкадров для партизан. Существование в мирное время специальных частей и соединений, подготовляемых для нарушения работы вражеского тыла вполне оправдают себя в войне.
Мне кажется, что Советский Союз, являющийся отечеством всех прогрессивных людей мира, может и должен стать арсеналом-школой, в которой должны наиболее активно проходить подготовку могильщики капитализма, а опыт, авторитет и практику эти кадры могут проходить в любой стране, где империалисты проводят в настоящее время открытую вооруженную борьбу против демократических армий.
Опыт приобретенный нами в период Великой Отечественной войны в тылу фашистских захватчиков мы должны использовать в тылу империалистических поджигателей войны не теряя ни одного дня времени, и не останавливаясь ни перед чем.
Прогрессивные народы мира оправдают любое наше мероприятие, направленное на окончательный разгром мировых империалистов и с благодарностью возместят нам любые затраты, которые мы понесем при выполнении этой великой задачи.
Я уверен, что XXII съезд, сделавший новый и решительный шаг в ликвидации тяжелых последствий преступлений Сталина, еще в значительно большей мере будет способствовать усилению мощи нашей Родины, увеличению ее притягательной силы, увеличению наших возможностей бить врага в его тылу, тем сорвать термоядерную войну.
Я заранее извиняюсь за то, что эти записки, из-за соображений экономики времени недостаточно стилистически отработаны.

Член КПСС с 1918 г.
Герой Советского Союза
11.12.61. (Г.ЛИНЬКОВ)