Об
ОКБ подводной техники Санкт-Петербургского морского технического
университета я уже писал. Это ОКБ более 40 лет занимается разработкой
ПСД для спецназа ВМФ. На этот раз, я заехал к старым знакомым, чтобы
отдать номера журналов со статьей о них и узнать, что нового произошло
за это время, которое мы не виделись. Статью в общем и целом одобрили,
но общее мнение было - не хватает подводных фотографий. Владимир
Петрович Трошин, более 40 лет возглавлявший разработки ПСД сказал,
что за это время подводных фотографий вообще не делали. А жаль.
Надо сказать, что при ОКБ есть музей, в котором выставлены образцы
почти всех носителей, которые здесь разрабатывались. И все они действующие!
Правда,
с аккумуляторами проблема. Но, скажем, "Протон" и "Протей-Л"
можно подготовить хоть завтра. Имеется и аппарат ИДА-71П, и костюм
УГК, стоящие на вооружении спецназа ВМФ, чтоб на фотографии изделия,
предназначенного для спецназа, сидел боевой пловец, а не штатский
дайвер. Дело за фотографом. Позвонили известному в Питере фотографу,
общему другу Диме Столбову. Все, кто в Питере серьезно занимаются
дайвингом и водолазным делом знают Диму как человека, готового лезть
за хорошим подводным кадром куда угодно. Друг, познакомивший меня
с Димой, отрекомендовал его следующим образом - в подводной фотографии
это д'Артаньян. Столбов согласился не раздумывая.
Подводные
фотографии на носителях были нужны и мне, и ОКБ. Мне для журнала,
ОКБ - для стенда в музей и просто на память тем, кто эти изделия
разрабатывал. Владимир Петрович Трошин не имеет подводных фотографий
изделий, которым посвятил жизнь. Это непорядок. Снаряжение имеется,
а возможность поплавать на ПСД я не мог упустить как корреспондент.
Валентин Сергеевич Авинкин взялся подготовить к воскрешению два
носителя - "Протон" и "Протей-Л", аппарат ИДА-71П,
костюмы и акваланги. К сожалению, последнее изделие ОКБ - конверсионная
разработка "Сом" - на испытаниях в Южно-корейском море.
Придется ограничиться реликтовыми ПСД разработки 60-х, которые уже
стали музейными экспонатами.
В
воскресенье, погрузив снаряжение и заехав по дороге за Столбовым,
двинулись по Приморскому шоссе в сторону Выборга на рекомендованное
фотографом Димой озеро. Через час были на месте. Озеро с холмистыми,
безлюдными по случаю наступления осени берегами, поросшими соснами.
Вода еще не очень холодная, но уже по-осеннему прозрачная. Выгружаем
из "Соболя" снаряжение. Валентин Сергеевич начинает готовить
носители и водолазное снаряжение. Я одеваю УГК. Авинкину что-то
не понравилось в креплении винта на "Протее-Л". Сняв винт,
мастер приступил к устранению неисправности. Потом он тоже одевает
костюм и готовит себе акваланг, собираясь меня страховать. У мастера
принцип - лучше перестраховаться, чем потом жалеть. Валентин Сергеевич
более 55-ти лет прослужил водолазом и до сих пор ходит под воду
на испытания ПСД. Но о нем разговор особый.
Наконец,
все готово. Дима, похожий на огромного рака в своем красном костюме
с фотоаппаратурой ушел на глубину. Моя задача проплывать мимо него
так, чтобы он мог меня сфотографировать с разных ракурсов. Делаем
несколько снимков. После каждого советуемся. Прохожу на "Протоне"
то над фотографом, то снизу, то сбоку. Потом беру "Протей-Л".
Этот носитель когда-то был создан для десантирования на воду с парашютом.
Приводнившись, водолаз-парашютист добирался на этом носителе. Делаем
кадры. Наконец, кончается пленка. Теперь можно поплавать на носителе
в свое удовольствие. Снимаю УГК, одеваю "Калипсо", вместо
ИДАшки - акваланг.
Служил я в сухопутном спецназе, хотя легководолазную подготовку
проходил. В нее входило и освоение ПСД, но освоение свелось в основном
к ознакомлению. Дали проплыть метров 300 на "Протее",
не помню какой модификации (в музее у Трошина такого нет). Помню
только, что очень боялся не удержать глубину и направление.
Теперь
старый, но мощный "Протон" в моем полном распоряжении.
С чем можно сравнить полет на "Протоне"? Пожалуй, только
с полетом во сне. С огромной скоростью внизу проносятся водоросли.
Пикирую с поверхности ко дну, выхожу из пике перед самым грунтом
с помощью рук, используя их как рули, снова взмываю к зеркальному
небосводу. Выскочив на поверхность, иду в надводном положении, снова
ухожу в глубину, с разгона влетаю в стаю зазевавшихся рыб, они стукаются
о маску, плечи, корпус носителя и испуганно разлетаются. Напоминает
затяжной прыжок с парашютом. И чувством полета, и тем, что своим
движением управляешь с помощью рук, корпуса и ласт, изменяя их положение
в набегающем потоке. Скорость, в условиях земли ничтожная, здесь
воспринимается почти как свободное падение. Главное - не забывать
выдыхать на вертикальном взлете - иначе разорвет легкие, продувать
уши при уходе вниз и не пикировать слишком резко, если на тебе костюм
сухого типа - обожмет.
Выхожу с большой неохотой. Еще есть воздух, аккумуляторы не думают
садиться, но поток холодной осенней воды на скорости проникает под
"Калипсо", не имеющий капюшона, и я просто замерз. Да
и Диме пора дать полетать.
На берегу уже накрывают стол по случаю успешного завершения мероприятия.
Валентин Сергеевич берет гитару, по берегам разносится песня, сочиненная
кем-то из водолазов еще в Отечественную:
В далекой гавани, гавани, гавани,
Когда усталые вернемся мы из плаванья,
Мы соберемся за столом
По 300 грамм себе нальем
И нашу песенку любимую споем.
Пора нам под воду,
Под воду грязную, ржавую, мутную идем.
И шлемом помятым под пирсом взорванным тебе кивнем.
Нам нынче весело, весело, весело
Ну, что ж ты, милая, на шею мне повесилась.
Любить тебя не в силах я, ты только вечером моя
А завтра ждут меня калоши и груза.
Пускай качают воздух нам побольше - пускай.
Ты воздух через золотник перепускай.
Работай немного, работа вредная
Ты так и знай.
Задаю
Валентину Сергеевичу занимавший меня вопрос. Как-то довелось слушать
разговор двух опытных водолазов, которые часто пользовались Протонами.
Они сошлись на том, что на "Протоне" трудно уходить с
поверхности на глубину. И у многих, особенно у - матросов срочной
службы это превращается в проблему.
- Все дело в регулировки плавучести. Если верно отрегулируешь -
проблем не будет. Наверняка у них винт с насадкой под самой поверхностью
был, а то и наружу торчал. Мы в свое время экспериментировали с
носителями. Какие свойства они приобретают, если имеют положительную
или отрицательную плавучесть, под каким углом насадка закреплена,
как носителем управлять в зависимости от плотности воды и т.д. Все
с опытом приходит.
Дима выходит из воды, вытаскивает на отмель "Протон" и,
переодевшись, присоединяется к компании.
Авинкин проверяет "Протон" на предмет протечек, Дима разбирает
фотоаппаратуру. Все в порядке. Водолазы Хаггис опять победили сырость!
- констатирует Столбов. Снова садимся к столу, продолжаем разговор
о ПСД, глубоководных погружениях, службе в спецназе ВМФ. Говорит
в основном Валентин Сергеевич. Ему есть, что рассказать.
Водолазом он стал еще в войну, работал на судоподъеме, стал глубоководником,
водолазным специалистом АСС. С 1956 по 1974 годы водолазный специалист
подразделения спецназа ВМФ под Балтийском. С
1974 года по настоящее время водолазный специалист ОКБ Трошина...
В журнале "Октопус-PRO" уже печатался его анализ несчастных
случаев с водолазами. Но одно дело читать сухой разбор, другое -
слушать полные юмора рассказы Сергеича у костра за стаканчиком капитанского
джина.
...В конце 50-х начались у нас тренировки по выходу из подводной
лодки. Сначала просто шлюзовались через подводный аппарат. Потом
придумали разборную шлюзовую ванну. Давление в отсеке выравнивается
с забортным, ванна заполняется, группа начинает выходить один за
другим. Время не теряется на шлюзование, а то пока заполнишь трубу,
пока крышки торпедного аппарата открываешь-закрываешь... Ванна изобретение
полезное. Переподготовщиков иной раз за день по сто и больше человек
пропускали. Переподготовщики люди в летах. Зачастую не очень хотят.
Бывали и нештатные ситуации. Как-то работали с новым командиром
лодки. С ванной работали? - спрашиваю. - Работал!
Ложимся на грунт. Глубина 12 метров. Задули 1-й и 2-й отсек, сравняли
давление с забортным, открыли переднюю крышку. Вроде все в порядке,
но что-то не так, чувствую.
Все нормально? - спрашиваю командира.
- Нормально.
Первый пошел в торпедный аппарат. За ним сразу второй. И вдруг раздался
звук БУЛЬ! - и в отсек через открытую крышку ворвалась вода, прихватив
с собой второго водолаза. Все отсеки наполнились туманом, из лодки
через огромное отверстие торпедного аппарата в виде воздушного пузыря
вырвался воздух.
Даю команду: "Высокое давление в отсеке, задраить дверь во
второй отсек!", грохот воздуха высокого давления, туман. У
меня в отсеке 20 водолазов. Им что? Переключились на дыхание из
аппарата и все. А мы с командиром барахтаемся в холодной воде. Полдня
потом воду откачивали.
Что получилось? Командир положил лодку на грунт с плавучестью, близкой
к нулевой. Когда первый водолаз вышел, лодка облегчилась, нос чуть
приподнялся, и через наружное отверстие торпедного аппарата хлынула
вода. Страхующий водолаз, обеспечивавший выход снаружи так получил
воздушной струей, что долго кувыркался, не понимая, где верх, где
низ.
С тех пор командир заполнял балластные цистерны так, чтоб с запасом
припечатать лодку к грунту, а я получил урок - доверяй, но проверяй.
Валентин Сергеевич снова берет гитару:
Зеркальный небосвод над головой
В скользящих бликах зыбкий свет
Уходим, улыбнувшись в мир иной
В расцвете сил, в расцвете лет.
Вокруг зеленоватый полумрак
Опоры нет и веса нет
Здесь все не поземному
Здесь все не так
Как в дебрях сказочных планет.
Здесь в царстве первозданной тишины
Мы точно знаем, что почем.
Знакомо на и чувство глубины
И привкус риска нам знаком.
И пусть пока наверх нас не зовут
Нам дорог этот мир немой.
А те, кто должен ждать, те подождут
Когда вернемся мы домой.
Зеркальный небосвод над головой
В скользящих бликах зыбкий свет.
Ушли мы, улыбнувшись в мир иной
В расцвете сил, в расцвете лет.
(стихи А.С. Авинкина)
|