рассказ из книги прозы "72 метра", СПб, Инапресс,
2001 г
Мороз дул. Те, кто испытал на себе мороз, знают, что так сказать
можно. Чахлое солнце, размером с копейку, мутно что-то делало сквозь
небесную серь. Под серью сидел диверсант. Он сидел на сопке. На
нем были непроницаемый комбинезон, мехом внутрь, с башлыком и электроподогревом,
И ботинки на нем тоже были. Высокие. Непромокаемые, наши. И диверсант
тоже был наш, но привлеченный со стороны - из диверсантского отрада.
Ночевал он здесь же. В нашем снегу. А теперь он ел. Тупо. Из нашей
банки консервной. Он что-то в ней отвернул - повернул - откупорил
и стал есть, потому что банка сама сразу же и разогрелась.
Широко и мерно двигая лошадиной челюстью, диверсант в то же время
смотрел в подножье. Сопки, конечно. Он ждал, когда его оттуда возьмут.
Шел третий день учения. Неумолимо шел. Наши учились отражать нападение
- таких вот электро-рыбо-лошадей - на нашу военно-морскую базу.
Был создан штаб обороны. Была создана оперативная часть, которая
и ловила этих приглашенных лошадей с помощью сводного взвода восточных
волкодавов.
Справка: восточный волкодав - мелок, поджарист, вынослив, отважен.
Красив. По-своему. Один метр с четвертью. В холке. А главное - не
думает. Вцепился - и намертво. И главное - много его. Сколько хочешь,
столько бери, и еще останется.
Волкодавов взяли из разных мест в шинелях с ремнем, в сапогах с
фланелевыми портянками на обычную ногу, накормили на береговом камбузе
обычно едой, которую можно есть только с идейной убежденностью,
и пустили их на диверсантов. Только рукавицы им забыли выдать. Но
это детали. И потом, у матроса из страны Волкодавии руки мерзнут
только первые полгода. А если вы имеете что сказать насчет еды,
так мы вам на это ответим: если армию хорошо кормить, то зачем ее
держать!
Шел третий день учения. В первый день группа не нашего захвата,
одетая во все наше, прорвалась в штаб. Прорвалась она так:
она поделилась пополам, после чего одна половина взяла другую в
плен и повела прямо мимо штаба. А замкомандующего увидел через окно,
как кого-то ведут, и крикнул:
- Бойцы! Кого ведете?!
- Диверсантов поймали!
- Молодцы! Всем объявляю благодарность! Ведите их прямо ко мне!
И они привели. Прямо к нему. По пути захватили штаб.
Во второй день учения "рыбы" подплыли со стороны полярной
ночи и слюдяной воды и "заминировали" все наши корабли.
Последняя "рыба" вышла на берег, переодетая в форму капитана
первого ранга, проверяющего, по документам, и, пройдя на ПКЗ, нарезала
верхнему вахтенному... нет-нет-нет - только сектор наблюдения за
водной гладью. А то он не туда смотрел. Только сектор и больше ничего.
И чтоб все время! Как припаянный! Не моргая. Наблюдал чтоб. Неотрывно,
Во - он в ту сторону.
И вахтенный наблюдал, а "товарищ капитан первого ранга, проверяющий"
зашел по ходу дела к командиру дивизии, штаб которого размещался
тут же на ПКЗ. (По дороге он спросил у службы:
"Бдите?!" Те сказали: "Бдим!" - "Ну-ну,
- сказал он, - так держать!" - и поднялся наверх.) И арестовал
командира дивизии, вытащил его через окно, спустил с противоположного
сектора и увез на надувной лодке. Причем лодку, говорят, надувал
сам командир дивизии под наблюдением "проверяющего". Врут.
Лодка уже была надута и стояла вместе с гребцами у специально сброшенного
шторм-трапика. Шелкового такого. Очень удобного. Хорошая лодка.
Мечта, а не лодка.
Вахтенный видел, конечно, что не в его секторе движется какая-то
лодка, но отвечал он только за свой сектор и поэтому не доложил.
Так закончился второй день.
На третий день надо было взять диверсанта. Живьем. На сопке. Вот
он сидел и ждал, когда же это случится. А наши стояли у подножья,
указывали на него и совещались возбужденно. Наших было человек двадцать,
и они поражали своей решительностью. Вместе со старшим. Он тоже
поражал.
- Окружить сопку! Касымбеков! Заходи! - наконец скомандовал старший,
и они начали окружать и заходить,
Волкодавы пахали снег, по грудь в него уходя, плыли в нем и неумолимо
окружали. Во главе с Касымбековым. Не прошло и сорока минут, как
первый из них подплыл к диверсанту. Первый радостно улыбался и задыхался.
- Стой! - сказал он. - Руки вверх! После чего силы у него иссякли,
а улыбка осталась. Диверсант кончил есть, встал и лягнул первого.
В следующие пятнадцать минут к тому месту, где раньше стоял первый,
сошлись остальные. Еще десять минут были посвящены тому, что волкодавы,
входя в соприкосновение с диверсантом, не переставая улыбаться и
азартно, по-восточному, кричать, взлетали в воздух, сверкая портянками,
а затем они сминали кусты и летели, летели, вращаясь, вниз, и портянки
наматывались им вокруг шеи. Это было здорово! Потом диверсант сдался.
Он сказал: "Я сдаюсь". И его взяли. Живьем. Упаковали
и понесли на руках. Так закончился третий день. С этого дня мы начали
побеждать.
|