Непроизнесенные выступления 14 мая 1999 г.

ПОЛНЫЕ ТЕКСТЫ выступлений депутатов Государственной Думы

Гонжаров О.П., фракция "Наш дом - Россия". Уважаемые депутаты! Анализировать вопросы, связанные с отрешением Б.Н. Ельцина от должности Президента Российской Федерации, чрезвычайно трудно:
возник громадный разброс суждений - от обвинения его в государственном перевороте до признания реформатором, дела которого Россия оценит лишь в будущем. И вместе с тем анализировать надо, поскольку без уяснения всейпалитры событий, связанных с именем Президента РФ (далее кратко Президент), затруднено вынесение справедливого вердикта. Статья 93 Конституции РФ (далее кратко - Конституция) определяет два основания отрешения лица от должности Президента: а) совершение государственной измены; б) совершение иного тяжкого преступления. Иными словами, отрешение от должности выступает как следствие совершения лицом тяжкого преступления, понятие которого исчерпывающим образом закреплено ст. 15 УК РФ. Одновременно указанная конституционная норма (ст. 93 Конституции) устанавливает сложный алгоритм действий по отрешению лица от должности Президента. Следует заметить, что необходимой предпосылкой развития процесса по отрешению от должности является заключение специальной комиссии Государственной Думы Федерального Собрания РФ, в котором выдвинутые против Президента обвинения должны быть либо подтверждены, если члены комиссии сочтут, что в действиях Президента обнаруживаются признаки тяжкого преступления, либо опровергнуты, если члены комиссии согласятся в том, что в действиях Президента таковые признаки отсутствуют. Таким образом, чтобы разобраться во всех нюансах обвинений инициаторов импичмента, следует обратиться к содержанию заключений специальной комиссии Государственной Думы. Что касается документа, на основе которого "готовились" заключения специальной комиссии и который именуется - "Обоснование постановки вопроса об отрешении Президента РФ Б.Н.Ельцина от должности в связи с совершением им тяжких преступлений", то в нашем анализе мы редко обращались к нему, поскольку существенных расхождений между точкой зрения инициаторов импичмента и специальной комиссии, по большому счету, нет. Редко встречаемые в заключениях особые мнения членов спецкомиссии, на наш взгляд, "погоды" не меняют. Необходимо оговорить еще одно предварительное замечание. Статья 49 Конституции закрепляет презумпцию невиновности гражданина в совершении преступления, поэтому любые обвинения в адрес Ельцина Б.Н., содержащиеся в заключении специальной комиссии Государственной Думы, даже если палата большинством голосов одобрит вердикт спецкомиссии, носят предположительный характер: их должен подтвердить Верховный Суд РФ. Именно предположительный характер этих выводов дает нам право подвергать их сомнению, высказывать субъективные суждения, отличные от официально провозглашенных. В заключении специальной комиссии Государственной Думы, руководимой опытным специалистом в области уголовного права В.Д.Филимоновым, пунктом первым зафиксировано: "Признать, что в действиях Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина, направленных на подготовку, заключение и реализацию Беловежских соглашений, имеются достаточные данные, указывающие на признаки тяжкого преступления, предусмотренного статьей 64 УК РСФСР (275 УК РФ)". Итак, Ельцину Б.Н. инкриминируется измена Родине. Обвинение сильное, но оно, скорее, покоится на эмоциональной и психологической оценке событий, чем на взвешенном суждении юриста. При анализе событий, предшествующих подготовке, заключению и реализации Беловежских соглашений, действия Б.Н.Ельцина необходимо будет оценивать с учетом обстоятельств, которые указаны в ст. 13 (Необходимая оборона) и ст. 14 (Крайняя необходимость) УК РСФСР. Важно также подчеркнуть, что не установив цель захвата государственной власти, ни один правоприменительный орган, не говоря уже о специальной комиссии Государственной Думы, не вправе вести речь о наличии в действиях лица признаков преступления, предусмотренного ст. 64 УК РСФСР. Оценивая действия Ельцина Б.Н., направленные на подготовку, заключение и реализацию Беловежских соглашений, следует исходить из того, что это были действия по осуществлению полномочий главы государства, избранного народом России, а значит, реализующего его волю. Во внимание должна приниматься та конкретно-историческая обстановка, в которой действовал Президент России:
смена общественно-экономической формации, разрыв со старыми источниками права, децентрализация государственного управления, обострение межнациональных отношений, распад КПСС. Всякая попытка рассматривать с уголовно-правовой точки зрения деяния того или иного политического деятеля без учета этого исторического контекста будет, вне всякого сомнения, юридически ущербной, а процедура отрешения, основанная на буквальном применении уголовного закона в отношении политической деятельности, направленной на изменение конституционного строя, должна рассматриваться в большей степени как политическая, имеющая целью ревизию результатов этой деятельности, но не правовая акция. Как глава российского государства Ельцин Б.Н. вместе с другими союзными и республиканскими руководителями того исторического периода, безусловно, несет свое долю политической и моральной ответственности за распад СССР. Однако развал Советского Союза явился следствием незлонамеренных его действий. Это - результат объективных исторических процессов и ряда серьезных политических просчетов нескольких поколений партийного руководства. Процессы, приведшие впоследствии к распаду СССР, начались задолго до событий декабря 1991 года, а подписание Беловежских соглашений стало их логическим завершением. К концу 1991 года de jure CCCР перестал существовать, так что Беловежские соглашения никоим образом не могли инициировать процесс распада государственности СССР; они лишь подвели черту под теми объективными процессами, которые имели место в нашей стране на рубеже 80-90-х гг. Судьба СССР была подготовлена социально-экономическим, политическим и идеологическим кризисом советской системы, истинные масштабы которого всегда тщательно скрывались от народа руководством страны, что в конечном итоге создало эффект неожиданности. Действия Президента Ельцина Б.Н. должны оцениваться и с позиции процесса разрушения государственности СССР, инициированного республиками Балтии. Достаточно вспомнить, что принятая 16 ноября 1988 г. Верховным Советом Эстонии Декларация о суверенитете (в ней, в частности, было заявлено о верховенстве законов Эстонской ССР на территории республики) положила начало "параду суверенитетов" республик. В апреле 1989 г. общественностью Грузии было выдвинуто требование о выходе Грузии из состава СССР, произошло кровопролитие при разгоне демонстрации силами внутренних войск.Уже весной 1990 г. две прибалтийские республики - Литва и Латвия фактически вышли из состава СССР. Что касается России, то юридически Советский Союз остался без нее 12 июня 1990 года, когда первый Съезд народных депутатов РСФСР принял подавляющим числом голосов (907 - "за", 13 - "против", 9 -"воздержались") Декларацию о государственном суверенитете РСФСР, которой республика объявлялась суверенным государством и устанавливалось верховенство Конституции и законов РСФСР на ее территории. Вслед за Россией декларации о государственном суверенитете и независимости были приняты парламентами других союзных республик: Молдовы - 23 июня 1990 года, Украины - 16 июля 1990 года, Армении - 23 августа 1990 года, Казахстана - 25 октября 1990 года, Грузии - 9 апреля 1991 года. Проведенный в марте 1991 года референдум о сохранении СССР не мог служить, несмотря на полученный положительный результат (76% принявших в нем участие высказались за сохранение Союза), прочной основой для сохранения союзного государства, пусть даже и в обновленной форме. Ссылка членов спецкомиссии на результаты референдума малоубедительна. Вопрос, вынесенный на референдум, был сформулирован (по принципу "три в одном"): "Считаете ли Вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?" Никто не смог бы возразить против равноправия субъектов или гарантий прав и свобод граждан любой национальности, но многие возражали бы против "сохранения СССР". Совмещение трех вопросов в одном не давали возможности ответить гражданам развернуто и реально на практически три разных вопроса. Ответ мог носить только закрытый характер: да или нет. (Кто же будет против соблюдения прав человека?) Даже в социологии такого рода вопросы называются некорректными, и при оценке их результатов ответы на них считаются недостоверными. Этот референдум не имел юридической силы, а носил рекомендательный характер, как было объявлено в средствах массовой информации. Кроме того, в соответствии с ч. 2 ст. 1 Закона РСФСР "О референдуме", на Всероссийский референдум не могли выноситься вопросы о территориальной целостности. Следует также отметить, что ссылка обвинения на проигнорированное Б.Н.Ельциным волеизъявление советского народа, высказавшегося на всесоюзном референдуме в марте 1991 года за сохранение Союза, неправомерна, так как и до, и после августа 1991 года по стране прошла волна республиканских референдумов о независимости и к моменту подписания Беловежского соглашения в составе СССР оставались лишь немногие республики. После 12 июня 1990 года союзные власти безуспешно пытались определить новый юридический статус СССР, поскольку Союз ССР еще продолжал существовать фактически благодаря наличию иерархии государственных органов, единых Вооруженных Сил, единого экономического пространства и единой банковской системы. Руководители органов власти союзных республик настаивали на подготовке в Ново-Огареве текста нового договора о Союзе Суверенных Государств, который не устраивал центр (см.: Заявление Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова А.И. от 18 августа 1991 г.). Поскольку неспособность союзной власти к сохранению полноценного Союза ССР партийно-военной номенклатурой связывалась с личностью М.С.Горбачева, замещавшего должность Президента СССР, то высшие советские руководители предприняли 18 августа действия, направленные на незаконное его отстранение от исполнения обязанностей Президента СССР (указ вице-президента СССР Г.И.Янаева от 18 августа 1991 г.). В Заявлении Советского руководства от 18 августа 1991 г. было объявлено о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях СССР и об образовании Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) в составе высших должностных лиц советского государства. На заседании 22 августа 1991 г. Комитет Верховного Совета СССР по законодательству и правопорядку, проведя юридическую оценку предоставленных вице-президентом СССР документов ГКЧП СССР, пришел к выводу о том, что постановления ГКЧП не имеют юридической силы с момента их принятия (п. 4 Заключения Комитета Верховного Совета СССР по законодательству и правопорядку на документы Государственного комитета по чрезвычайному положению). Таким образом, неконституционный характер деятельности ГКЧП, квалифицированный не только органами власти союзных республик, но и большинством местных органов власти как государственный переворот, поставил перед советским обществом вопрос как о легитимности органов власти Союза ССР, так и о легитимности самого СССР. Нет сомнения, что ГКЧП СССР был создан, прежде всего, для нейтрализации деятельности органов власти РСФСР. В Заявлении ГКЧП СССР от 20 августа 1991 г. отмечалось, что "диссонансом в этот критический момент, когда требуется общенациональное согласие, прозвучало обращение, подписанное утром 19 августа сего года руководителями РСФСР Б.Ельциным, И.Силаевым и Р.Хасбулатовым. Оно выдержано в конфронтационном духе. Есть в этом обращении и прямое подстрекательство к противоправным действиям, несовместимое с установленным законом режимом чрезвычайного положения... В очередной раз в российском руководстве возобладали амбициозность, а ведь народ ждет внесения таких коррективов в политику, которые отвечали бы коренным интересам россиян". Реакция российского руководства на действия неконституционных органов власти была резко отрицательной. В Указе от 19 августа 1991 г. ј 59 Президент РСФСР постановил считать объявление ГКЧП антиконституционным и квалифицировать действия его организаторов как государственный переворот, все решения, принимаемые от имени ГКЧП, признать незаконными и не имеющими силы на территории РСФСР. Справедливо отмечая, что в результате действий лиц, вошедших в ГКЧП, деятельность законно избранной исполнительной власти Союза ССР оказалась парализованной, Президент РСФСР данным указом предпринял меры, направленные на переход (до созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР) всех органов исполнительной власти СССР в непосредственное подчинение республиканским органам власти. В сложившейся чрезвычайной ситуации, когда высшие должностные лица СССР предприняли действия, направленные на захват власти в СССР и ликвидацию законно избранной власти РСФСР (отстранение от должности законно избранного Президента СССР; приостановление деятельности Совета безопасности СССР;
угроза, в соответствии п.1 и п. 3 Постановления ј 1 ГКЧП приостановления деятельности органов власти РСФСР, автономных республик, краев, областей, городов, районов, поселков и сел в республике; введение чрезвычайного положения в г.Москве; попытка установления контроля над СМИ и ограничения выпуска газет), действия Президента РСФСР - вышеназванный указ и другие акты - следует квалифицировать не только как оправданные складывающейся в республике неординарной обстановкой, но и как прямо вытекающие из обязанностей высшего должностного лица и главы исполнительной власти РСФСР в соответствии с пунктом 11 статьи 5 Закона РСФСР "О Президенте РСФСР", который предписывает Президенту страны принимать меры по обеспечению государственной и общественной безопасности РСФСР и от имени РСФСР участвовать в обеспечении государственной и общественной безопасности Союза ССР. Следует отметить, что Верховный Совет РСФСР, собравшийся на основании постановления Президиума Верховного Совета РСФСР от 19 августа 1991 г. на внеочередную сессию, не только не отменил изданные Президентом РСФСР указы, но, напротив, одобрил решительные действия Президента РСФСР по защите конституционного строя, признал указы Президента РСФСР ј 59, 60, 61, 62, 63, 64, 67, 68 действующими на всей территории России с момента их подписания (п. 2 постановления от 22 августа 1991 г.) и наделил Ельцина Б.Н. дополнительными полномочиями по обеспечению законности деятельности Советов народных депутатов в условиях ликвидации последствий попытки государственного переворота в СССР (постановление от 21 августа 1991 г.). Следует особо подчеркнуть, что указанное выше постановление Верховного Совета РСФСР о политической ситуации в республике, сложившейся в результате антиконституционного государственного переворота в СССР, осудило антиконституционный заговор ГКЧП и осуществленный им государственный переворот. С этого момента все меры, которые центральные органы власти РСФСР предприняли в отношении союзных органов власти, стали абсолютно легитимными. А если к этому добавить, что к 22 августа в высшем союзном и главное - в партийном руководстве не осталось людей, обладающих надлежащей политической волей к противодействию идущим по всей стране деструктивным процессам, решительные действия российского руководства должны быть оценены как полностью адекватные складывающейся обстановке. В заключении Специальной комиссии Государственной Думы по оценке соблюдения процедурных правил и фактической обоснованности обвинения, выдвинутого против Президента Российской Федерации, в качестве доказательства наличия целенаправленного характера действий Президента РФ по "организации заговора с целью захвата союзной власти" перечислены ряд президентских указов, выходящих за рамки его конституционных полномочий:
указы о переподчинении союзных органов республиканским (указы ј 66 от 20.08.91; ј 74 от 22.08.91), о передаче союзных средств массовой информации в ведение Министерства печати и массовой информации РСФСР (указы ј 69 от 21.08.91; ј 76 от 22.08.91), о передаче всех видов правительственной связи СССР в ведение КГБ РСФСР, а также банков, почты, телеграфа СССР в ведение РСФСР (указ ј 85 от 24.08.91.). Обращает на себя внимание тот факт, что в заключении специальной комиссии приводятся только те указы Президента РСФСР, которые в силу тех или иных причин, главные из которых - их очевидность и издание в целях реализации ранее принятых актов, не получили специального одобрения Верховного Совета РСФСР, но которые и не были им отменены впоследствии. Очевидно, однако, что и Президент РСФСР, и Верховный Совет РСФСР действовали в тот период времени в одном и том же русле, а именно: предпринимаемые ими меры были направлены, во-первых, на ликвидацию последствий государственного переворота, совершенного в СССР в ночь с 18 на 19 августа антиконституционными органами Союза ССР, а, во-вторых, на реализацию принципов, заложенных в Декларации о государственном суверенитете РСФСР. Переподчинение союзных органов республиканским было осуществлено Президентом РСФСР вовсе не для того, чтобы присвоить союзную власть (основные акты Президента сопровождались оговорками: "до созыва внеочередного Съезда народных депутатов СССР", "до восстановления в полном объеме деятельности конституционных органов и институтов государственной власти и управления Союза ССР"), но как ответная мера, направленная на устранение угрозы общественным и государственным интересам и на обеспечение государственного суверенитета России. В любом случае, даже если бы в действиях Б.Н.Ельцина в августе 1991 г. можно было обнаружить признаки преступления, эти действия подпадают под действие статьи 14 УК РСФСР, согласно которой "не является преступлением действие, хотя и подпадающее под признаки деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но совершенное в состоянии крайней необходимости, то есть для устранения опасности, угрожающей интересам Советского государства, общественным интересам, личности или правам данного лица или других граждан, если эта опасность при данных обстоятельствах не могла быть устранена другими средствами и если причиненный вред является менее значительным, чем предотвращенный вред". Здесь нельзя не упомянуть и о том, что крах коммунистических режимов в странах Восточной Европы, демонтаж несостоявшихся административно-командных систем, отказ от однопартийности и идеологических догм катализировали сходные процессы и в СССР, а поскольку КПСС выполняла в нашей стране функцию не только государственной партии, но и цементирующей силы многонационального государства (сравните с СФРЮ), распад КПСС после августовского путча не мог не спровоцировать процесс распада СССР. Августовский путч стал той чертой, за которой процесс продолжающегося распада СССР стал необратимым. Союзная власть оказалась не в состоянии не только осуществлять эффективное руководство на территории Союза ССР, но и сохранить самое себя. Союзное законодательство фактически действовало лишь в той мере, в какой оно не препятствовало процессу суверенизации союзных республик. После августовского путча о своей независимости заявили:
Эстония (20 августа 1991 года Верховный Совет Эстонской ССР принял постановление "О государственной независимости Эстонии", а несколькими месяцами ранее признал незаконной государственную власть Союза ССР в республике), Белоруссия (25 августа 1991 года), Азербайджан (30 августа 1991 года), Киргизия (31 августа 1991 года), Узбекистан (31 августа 1991 года), Таджикистан (9 сентября 1991 года), Казахстан (16 декабря 1991 года).Руководители трех союзных республик - России, Украины и Белоруссии приступили к решающей стадии - денонсации союзного договора 1922 года. Необходимо подчеркнуть, что право выхода республик из состава Союза было зафиксировано в Договоре об образовании СССР (в ст. 26 указывалось, что "за каждой из союзных республик сохраняется право свободного выхода из Союза") и сохранялось во всех союзных конституциях - 1924, 1936, 1977 годов. Договор об образовании СССР носит учредительный характер; его подписали первоначально Россия, Украина, Белоруссия (в подписании союзного договора принимала участие и Закавказская Социалистическая Федеративная Республика (ЗССР), однако с декабря 1936 года составлявшие ЗССР республики - Азербайджан, Армения и Грузия - непосредственно вошли в СССР, вследствие этого обстоятельства участия этих республик в денонсации союзного договора, по-видимому, не требовалось), тогда как остальные республики к договору присоединились, они не являлись учредителями Союза и, следовательно, их участия в денонсации не требовалось. В политико-правовом комментарии к Конституции СССР, в главе 8 (автор - А. И. Лукьянов), говорилось: "Норма о праве выхода законодательно закрепляет принцип добровольности не только в отношении объединения республик в Союз ССР, но и в отношении их нахождения в нем. Это право союзной республики безусловно. Для его осуществления не требуется согласия высших органов государственной власти ни Союза ССР, ни других союзных республик". При этом не было предусмотрено даже проведение референдума. Еще до подписания Беловежских соглашений страны - участницы СССР провозгласили себя независимыми и суверенными государствами. Проведенные в течение 1991 г. референдумы о независимости во всех этих государствах подтвердили стремление к государственному суверенитету (так, 1 декабря 1991 г. состоялся всеукраинский референдум, на который был вынесен следующий вопрос: "Поддерживаете ли вы акт провозглашения независимости Украины?" Из 84 процентов граждан Украины, принявших участие в референдуме, положительно ответили 90,3 процента). В данном случае подписание президентами России, Украины и Белоруссии соглашений о создании СНГ шло в соответствии с волеизъявлением большинства населения этих государств. Верховный Совет РСФСР постановлением от 12 декабря 1991 года денонсировал Договор об образовании СССР 1922 года и ратифицировал Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (как следует из стенограммы его 4-й сессии, большинством в 188 голосов из 201), подтвердив таким образом легитимность действий Президента РФ. Утверждение инициаторов импичмента и специальной комиссии о ненадлежащем субъекте ратификации Соглашения о создании СНГ не имеет под собой никакого основания, так как пункт 21 ст. 104 Конституции РФ, в котором говорится о ратификации и денонсации международных договоров, влекущих изменения и дополнения Конституции РФ, как исключительной прерогативе Съезда народных депутатов РФ, был принят через четыре месяца после ратификации упомянутого соглашения - 21 апреля 1992 года. Подведем итоги анализа по первому пункту обвинения. Во-первых, инкриминирование Президенту РФ измены Родине в форме заговора с целью захвата власти (ст. 64 УК РСФСР ) не соответствует действительности, так как у Президента не было и не могло быть цели захвата союзной власти, он осуществлял ее и до, и после подписания Беловежских соглашений только на территории России, а не СССР. Своими действиями Б.Н.Ельцин реализовывал принципы, заложенные в Декларации о государственном суверенитете РСФСР, которая фактически выступала в качестве учредительного документа, определявшего принципы построения нового демократического федеративного Российского государства. Во-вторых, нельзя говорить о преднамеренном совершении Б.Н.Ельциным действий, причинивших большой ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Очевидно, что при подписании Беловежских соглашений Президент РФ не мог предвидеть наступления подобных неблагоприятных последствий для нашей страны. В-третьих, абсолютно несостоятельным выглядит обвинение Президента РФ в "оказании помощи иностранному государству в ущерб внешней безопасности РФ" (данное деяние подпадает под действие статьи 275 УК РФ), не говоря уже о том, что согласно действующему в уголовном праве принципу "закон, устанавливающий наказуемость деяния... обратной силы не имеет" (ст. 6 УК РСФСР). В-четвертых, следует подчеркнуть, что действия Президента РФ могли бы рассматриваться в рамках уголовного законодательства СССР, но поскольку сам объект права не существует, то и само обвинение носит иллюзорный характер и с точки зрения российского законодательства не доказуемо. В любом случае в действиях Президента РФ Б.Н.Ельцина по подготовке, подписанию и реализации Беловежских соглашений трудно обнаружить состав преступлений, предусмотренных ст. 64 УК РСФСР (ст. 275 УК РФ). Анализируя второй вывод специальной комиссии Государственной Думы (заключение от 17 февраля 1999 г.) о наличии в действиях Президента РФ Ельцина Б.Н., связанных с событиями сентября - октября 1993 г., признаков тяжких преступлений, предусмотренных целым рядом норм УК РСФСР (ст. 64, ч. 2 ст. 171, пп. "в", "д", "з", "н" ст. 102) и УК РФ (ст. 278, ч. 2 и ч. 3 ст. 286, пп. "а", "б" "е", "ж", ст. 105 УК РФ), важно исходить из современного правопонимания. Не касаясь ряда тонкостей и специальных вопросов, следует констатировать тот факт, что юриспруденция проводит четкое различие между "правом власти" и правом гражданского общества. "Право власти" - это юридическая система, в которой любой нормативный писаный документ, исходящий от государственной власти, признается "правом". Право гражданского общества своим источником имеет жизнь самого общества, оно способно возвышаться над государством, устанавливая для него жесткие оковы велений социума. Если писаный (позитивный) закон игнорируется обществом, следовательно, общество имеет дело с "неправовым законом", место которого в музее древностей. Эти предварительные суждения обусловливают коренной вопрос: как следует оценивать действия Президента Ельцина Б.Н. - с позиции "права власти", всеми своими корнями уходящего в иную историческую эпоху, или по праву гражданского общества, формирующегося в годы демократизации России? Этот вопрос и есть та ватерпасная линия, которая разделяет законность поступков и преступления. Со всей остротой подобная дилемма возникает тогда, когда начинается демократизация самой государственной власти, в том числе внедряются реальное разделение властей, институты народного представительства, конституционного контроля. Исторические сентябрь-октябрь 1993 г. со всей яркостью демонстрируют азбучную истину: в критических для власти ситуациях (подобное в этот период сложилось для сил коммунистического толка) она действует как политическая олигархия или открытая вооруженная сила. В демократической революции 1991-1993 гг. победа оказалась на стороне тех политических сил, которые возглавил Президент РФ Ельцин Б.Н. Единственным судьей действий Президента может быть лишь революционный народ, приведший его на вершину государственной пирамиды. И свое решение по поводу обсуждаемого вопроса народ высказал на референдуме 12 декабря 1993 г., приняв Конституцию, базирующуюся на принципе политической борьбы:
победитель получает все. Признание того факта, что Президент РФ во время событий сентября-октября 1993 г. нарушил Конституцию РСФСР 1978 г., означает, что мы судим его по "праву власти", которое находилось в противоречии с правом нарождающегося российского гражданского общества. Чтобы убедиться в наличии таких противоречий, достаточно хотя бы схематично рассмотреть конституционное строительство России того периода. Конституция (Основной Закон) РСФСР оставалась неприкосновенной на протяжении 11 с половиной лет: с апреля 1978 года по октябрь 1989 года. В перестроечный период были предприняты попытки ее изменения: в 1989 году депутатами было внесено сразу 25 поправок. Депутатский корпус 1990-1993 гг. пошел еще дальше: с мая 1990 года по декабрь 1992 года Съезд народных депутатов РСФСР принял 8 законов об изменениях и дополнениях Основного Закона (31 мая, 16 июня, 15 декабря 1990 г.; 24 мая, 1 ноября 1991 г.; 21 апреля, 9 декабря, 10 декабря 1992 г.), внеся более 300 (!) поправок: в 1990 г. - 53, в 1991 г. - 29, в апреле 1992 г. - 177, на VII Съезде в декабре 1992 г. - около 90 (см. Румянцев О.Г. Основы конституционного строя России, с. 165). Столь большое количество внесенных поправок сделало текст Основного Закона внутренне противоречивым, во многих случаях его положения попросту не работали. Кроме того, подобная легкость изменения Основного Закона ставила под сомнение его способность адекватным образом регулировать основы конституционного строя, поставив в зависимость от субъективного волеизъявления участников политического процесса. При этом Конституция не отражала переход к новой форме государственно-территориального устройства, то есть имевшую место трансформацию РСФСР, прежде построенной по принципу автономизации национально-государственных и национально-территориальных образований, в новую федерацию республик, краев, областей. Референдум 17 марта 1991 г. и последующее внесение в Конституцию РСФСР главы о Президенте создало острые противоречия между двумя высшими по Конституции органами государственной власти: Съездом и Президентом. При поддержке V Съезда народных депутатов Ельцин Б.Н. получил в ноябре 1991 года фактически самостоятельные законодательные полномочия на издание указов, имеющих силу закона. Действовавшая Конституция, несмотря на огромное количество внесенных изменений и дополнений, не предусматривала процедур сосуществования двух центров власти посредством согласования их позиций и урегулирования возникающих противоречий и не содержала достаточно эффективных механизмов разрешения конфликтов между центром и субъектами Федерации. Противостояние Съезда и исполнительной власти негативным образом сказывалось на социально-экономическом положении, дестабилизировало политическую обстановку и парализовало процесс принятия решений в условиях, когда в результате продолжавшегося "парада суверенитетов" сохранялась угроза федеративному характеру российской государственности. Обострились разногласия между центром и регионами, отсутствовали механизмы их разрешения. Кризис федеративных отношений выразился в спешном принятии новых конституций в ряде республик в 1991-1993 гг. Конституция Чеченской Республики, принятая в ноябре 1991 года незаконными органами государственной власти, в соответствии с постановлением V Съезда народных депутатов РСФСР не имела юридической силы и не подлежала исполнению. Конституции ряда других республик в составе РФ нарушали отдельные статьи российской Конституции. Можно говорить о том, что одной из главных причин осеннего кризиса 1993 года стало отсутствие целостного конституционного строя, основы которого не были отражены в полном объеме ни в правовых актах, ни на практике. Акты законодательной власти так и не создали целостного и логически завершенного правового поля. В результате многочисленных поправок противоречивым по своей сути стал сам Основной Закон 1978 г., где ряд новых положений вступил в противоречие с не приведенной в соответствие с ними большей частью текста Конституции, содержащего принципы двух конституционных систем - старой и новой. Большая часть нововведений не была доведена до своего логического завершения. В частности, оказалась незавершенной процедура разделения властей при переходе от советской республики к президентско-парламентской форме правления. В действовавший Основной Закон был внесен блок поправок, касавшихся исполнительной и судебной власти (устанавливались должность Президента, полномочия Конституционного Суда, судебные гарантии прав человека и т.д.), однако вносимые изменения почти не затронули законодательную власть. Таким образом, возникло изначальное противопоставление своего рода "четырехглавой советской системы власти" (Съезд, Верховный Совет и обладающие особыми полномочиями его Президиум и Председатель) и новообразованных институтов исполнительной власти. Конституционный кризис проистекал, безусловно, из кризиса политического. Противостояние двух ветвей власти вырождалось в тупиковую ситуацию во многом благодаря тому, что большинство в представительных органах власти к 1990 г. составляли сторонники преемственности советского социалистического строя, соответствующих институтов государственной власти и традиций государственного строительства. Более того, есть основания считать, что в рассматриваемых событиях огромное значение сыграл и субъективный фактор, а именно, большая доля личной неприязни между отдельными представителями обеих ветвей власти. Вполне возможно, что осеннего кризиса 1993 года можно было бы избежать, если бы Конституционный Суд не установил по третьему ("Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов Президента РФ?") и четвертому вопросу ("Считаете ли вы необходимым проведение досрочных выборов народных депутатов РФ?") немыслимую для референдума планку - более 50 процентов голосов от числа граждан, имеющих право участвовать в референдуме. Кстати сказать, 64 процента граждан, принявших участие в голосовании, высказались за роспуск народных депутатов РФ и за досрочное прекращение полномочий Президента. Сложившаяся в органах власти и управления обстановка к началу 1993 года поставила перед обществом дилемму: либо дальнейшее, со всеми вытекающими отсюда последствиями, усиление одной из ветвей власти в ущерб всем остальным, либо радикальная политическая реформа государственного устройства с утверждением не на словах, а на деле принципов народовластия и разделения властей. Досрочные выборы Президента и народных депутатов России, не состоявшиеся, как мы уже сказали, по вине Конституционного Суда, поднявшего планку голосования на общероссийском референдуме до недосягаемой высоты, могли бы создать условия для развития страны по второму, наиболее благоприятному сценарию. Увы... Президентским указом ј 1400 был дан зеленый свет первой из двух названных альтернатив. Представители политических партий и движений по-разному оценили президентский указ ј 1400. Одни считали, что Ельцин сделал еще один шаг к диктатуре личной власти, по мнению других, предпринятые президентом неординарные меры представляют собой единственно правильное решение в обстановке углубляющегося политического кризиса. Но, как это нередко бывает, истина находится посредине: Ельцин первым сделал шаг, который должен был кто-то сделать. Природа, как сказал один философ, боится пустоты. Общество, добавим мы, боится безвластия. Царящая в стране вакханалия не может не побуждать к совершению насильственных действий определенные социальные группы и даже отдельные личности, которые, преследуя как наиболее близкие (узкогрупповые, эгоистичные), так и перспективные (общественно значимые) цели, тем или иным образом наводят для одних долгожданный, для других невыносимый мир и порядок. Важно подчеркнуть, что на политическую арену России вышел достаточно многочисленный класс собственников, менеджеров и политиков нового типа, которые жизненно заинтересованы в переходе страны к общественно-политической системе либерально-демократического типа, в которой достижение личных и классовых целей зависит прежде всего от собственной активности и накопленного капитала. Новый класс пассивно отнесся к акции Ельцина и тем самым поддержал его в борьбе с консервативным парламентом. Издание Президентом Указа ј 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" от 21 сентября 1993 года и введение им в действие Положения о федеральных органах власти на переходный период не может быть квалифицировано как заговор с целью захвата власти. В п. 1 указа предполагается руководствоваться указами Президента и постановлениями Правительства Российской Федерации "до начала работы нового двухпалатного парламента Российской Федерации - Федерального Собрания Российской Федерации и принятия им на себя соответствующих полномочий". Согласно п. 3 того же документа Совет Федерации наделяется функциями палаты Федерального Собрания со всеми полномочиями, предусмотренными Положением о федеральных органах власти на переходный период. Очевидно, что в данном случае действия Президента были направлены не на ликвидацию системы разделения властей и узурпацию властных полномочий, а на преодоление кризиса политической системы и стабилизацию обстановки в стране. Указ ј 1400 "О поэтапной конституционной реформе в Российской Федерации" Конституционный Суд РФ 21 сентября 1993 г. признал не соответствующим Конституции. Однако это не смогло приостановить развитие революционного процесса: 3 октября 1993 г. в Москве вспыхнул вооруженный мятеж, подготовленный рядом лидеров Верховного Совета РФ, в ходе которого были совершены вооруженные нападения на государственные объекты (мэрию, телецентр "Останкино", здание ИТАР-ТАСС; следующим объектом, согласно заявлениям нападавших, должен был стать Кремль), сопровождавшиеся разрушениями и поджогами. Были организованы массовые беспорядки, в ходе штурма телецентра участниками мятежа использовались гранатометы и бронетранспортеры. В этой ситуации Президентом РФ было принято решение о разблокировании захваченных объектов и прекращении деятельности незаконных вооруженных формирований. Согласно п. 11 ст. 5 Закона РСФСР "О Президенте РСФСР" Президент "принимает меры по обеспечению государственной и общественной безопасности РСФСР". Относительно событий непосредственно 3-4 октября 1993 года можно говорить о том, что в данном случае Ельцин Б.Н. руководствовался указанным положением Закона "О Президенте РСФСР". Президент РФ, являясь Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами, осуществлял общее руководство по их использованию в качестве сил обеспечения безопасности. На тот период времени действовал Закон РСФСР "О безопасности" от 5 марта 1992 года, в соответствии со статьей 1 которого к основным объектам безопасности были отнесены государство и его конституционный строй. Под угрозой безопасности рассматривалась совокупность условий и факторов, создающих опасность жизненно важным интересам общества и государства (ст. 3). Деятельность экстремистски настроенных вооруженных групп создавала реальную угрозу общественной безопасности, препятствовала нормальному функционированию государственных органов и институтов, создавала предпосылки для возникновения массовых гражданских беспорядков. Безопасность достигается проведением мероприятий организационного и иного характера, "адекватных угрозам жизненно важным интересам личности, общества и государства" (ст. 4). В соответствии со ст. 11 Президент РФ осуществлял общее руководство государственными органами обеспечения безопасности, а также принимал оперативные решения по обеспечению безопасности. Согласно ст. 12 рассматриваемого закона к силам и средствам обеспечения безопасности были отнесены и вооруженные силы. Таким образом, использование последних для подавления вооруженного мятежа было предпринято в соответствии с действующим законодательством. События 3-4 октября 1993 года были не чем иным, как вооруженным противостоянием, а не односторонней карательной акцией, поэтому выдвинутые против Ельцина Б.Н. обвинения в совершении им преступлений, предусмотренных пп. "в", "д", "з", "н" ст. 102 УК РСФСР, пп. "а", "б", "е", "ж" ст. 105 УК РФ (умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах), являются несостоятельными. Примечательно, что, если следовать логике авторов обвинительного заключения и предположить наличие в действиях Ельцина Б.Н. состава преступления, предусмотренного ст. 64 УК РСФСР, следует учесть, что обвинение было выдвинуто по прошествии достаточно длительного промежутка времени при условии открытости информации об обстоятельствах якобы имевшего место уголовного преступления. Соответственно, действия лиц, усматривавших в действиях должностного лица состав преступления, предусмотренный ст. 64 УК РСФСР, и умалчивавших этот факт в течение столь длительного промежутка времени, подпадает под действие ст. 88 (2) УК РСФСР (укрывательство государственных преступлений) и является уголовно наказуемым преступлением. За кровавую развязку политического противостояния 1993 года в равной степени несут моральную ответственность обе стороны, которым не хватило выдержки и должного уровня политической культуры для того, чтобы разрешить конституционный кризис мирным путем. Выйдя за пределы конституционного поля, Ельцин Б.Н. вместе с тем предоставил народу право либо восстановить легитимность власти Президента и принятых им мер, направленных на преодоление политического кризиса, грозившего перерасти в гражданскую войну и стать угрозой для целостности российского государства, либо отвергнуть предложенный Президентом путь выхода из кризиса. Народ России на референдуме по принятию Конституции страны и на выборах депутатов Государственной Думы и Совета Федерации в декабре 1993 года поддержал Президента, тем самым "узаконив" роспуск высших представительных органов власти. (За принятие Конституции проголосовало около 60% от числа принявших участие в голосовании избирателей). Поддержав Ельцина Б.Н. на президентских выборах в 1996 году, народ вторично подтвердил легитимность предложенной Президентом формы государственного устройства России и одобрил проводимые им реформы. Подытоживая, следует констатировать, что в 1993 г. Президентом были приняты энергичные меры для того, чтобы право гражданского общества обрело высокий социальный статус, чтобы переход России от бесчеловеческого, милитаризованного общества к обществу достойного существования и благополучия человека получил дальнейшее развитие. В третьем пункте обоснования постановки вопроса об отрешении Президента Российской Федерации от должности содержится обвинение Ельцина Б.Н. в совершении им деяний, предусмотренных частью 2 статьи 171 УК РСФСР (ч. 2 и 3 ст. 286 УК Российской Федерации), - превышение должностных полномочий. В вину Президенту ставится издание им указов от 30 ноября 1994 г. ј 2137 "О мероприятиях по восстановлению конституционной законности и правопорядка на территории Чеченской Республики", от 9 декабря 1994 г. ј 2166 "О мерах по пресечению деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской Республики и в зоне осетино-ингушского конфликта", от 11 декабря 1994 г. ј 2169 "О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики", предусматривавших ограничение прав человека и гражданина, а также отдание приказов на ввод войск на территорию Чеченской Республики, чем он существенно превысил свои полномочия. Ситуация, однако, осложняется для членов специальной комиссии прежде всего тем, что Конституционный Суд РФ, чьи решения согласно ч. 1, 2 статьи 79 Конституции РФ являются окончательными, не подлежащими обжалованию и действующими непосредственно, в своем постановлении ј 10-П от 31.07.95 прекратил производство по делу в части, касающейся Указа Президента РФ от 30 ноября 1994 г. ј 2137 и признал Указ Президента РФ от 9 декабря 1994 г. ј 2166 соответствующим Конституции РФ. Однако специальная комиссия, осознавая зыбкость позиции инициаторов импичмента, попыталась, как нам показалось, выйти из положения, применив весь арсенал псевдоюридических и казуистических методов анализа правовых актов Президента. Но прежде чем перейти к собственно юридической стороне дела, дабы лучше разобраться в характере выдвинутых обвинений, восстановим в памяти все события, происходившие на территории Чечено-Ингушской Республики (именно так поступает и спецкомиссия). Известно, что 6 сентября 1991 г. в Чечено-Ингушской Республике был совершен переворот, в ходе которого "национальные гвардейцы" под руководством Джохара Дудаева заняли здание Верховного Совета Чечено-Ингушетии и фактически разогнали его (отметим, что, несмотря на рост напряженности в республике с начала 1991 г., критическим моментом стал августовский путч). После этого 27 октября 1991 г. были проведены выборы Президента и Парламента Чеченской Республики, причем территория, на которой они состоялись, охватила лишь 8 из 14 районов Чечено-Ингушской Республики, а голосование проходило в условиях полного контроля национальной гвардии и объявленной мобилизации всего мужского населения с 15 до 55 лет. Фактически выборы состоялись в 70 из 360 округов, однако 1 ноября 1991 г. Дудаев был объявлен Президентом Чеченской Республики и издал указ "Об объявлении суверенитета Чеченской Республики". Отметим, что такое деяние, как роспуск Верховного Совета и проведение незаконных выборов, противоречило ряду статей Конституции РСФСР, например, ст. 70, 72, 81, 131 и др. Органы государственной власти РСФСР отреагировали незамедлительно: 2 ноября 1991 г. пятым Съездом народных депутатов было принято постановление, в котором выборы признавались незаконными, а акты вышеназванных чеченских органов власти - не подлежащими исполнению. Отметим, что данное постановление не утратило своей силы после принятия новой Конституции РФ, так как не противоречит ей ни в какой части (в соответствии с п. 2 "Заключительных и переходных положений" Конституции РФ). 7 ноября 1991 г. последовал указ Президента РСФСР о введении чрезвычайного положения в Чечено-Ингушской Республике. 31 марта 1992 г. руководство Чеченской Республики отказалось поставить свою подпись под Федеративным договором, чем стремилось подчеркнуть провозглашенный ранее суверенитет. 1993 г. ознаменовался важным для нас внутричеченским конфликтом между парламентом и президентом республики. Если законодательная власть выступала за диалог с органами власти РФ (в протоколе о результатах встречи 14 января 1993 г. подчеркивалась "жизненная необходимость нормализации отношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой", в том же месяце был подписан протокол о разграничении полномочий, то позиция Президента Дудаева отличалась крайним радикализмом:
указанные документы были им дезавуированы. Назначенный с учетом действовавшего в России законодательства на 5 июля 1993 г. республиканский референдум, который должен был установить результаты голосования о статусе Чеченской Республики, был фактическисорван режимом Дудаева; митинг оппозиции, длившийся с апреля по 5 июля, разогнан с применением военной силы. Все это стало нарушением одного из основополагающих принципов Конституции РФ - принципа народовластия, а также статей 33, 45 и 49, гарантирующих права и свободы человека и гражданина. 15 марта 1994 г. своим постановлением Государственная Дума РФ рекомендовала Президенту РФ принять меры по политическому урегулированию конфликта и поручить Правительству РФ провести консультации с целью выработки проекта договора о разграничении полномочий. В том же русле высказывался в то время и Президент РФ, который в январе 1994 г. в Послании Федеральному Собранию отметил, что основой урегулирования отношений между центром и Чеченской Республикой "могут стать проведение в Чечне свободных демократических выборов и переговоры по разграничению полномочий с федеральной властью". Таким образом, к началу 1994 позиции законодательной и исполнительной власти по ситуации в Чеченской Республике фактически совпадали. Консультации, о которых шла речь выше, были проведены с различными политическими силами Чечни, но были фактически сорваны руководством Грозного. Равным образом ничего не дали и межпарламентские переговоры по договору о разделении полномочий, начатые в 1993 г. Таким образом, позиция, согласно которой акцент делался на договорном процессе и последующем проведении демократических выборов на территории Чеченской Республики, становилась все менее и менее реалистической. 4 июня 1994 г. Съезд представителей чеченского народа признал Временный Совет, во главе которого стоял Умар Автурханов, высшим органом государственной власти в Чечне, потребовал отставки Дудаева и объявил о проведении выборов в органы государственной власти республики не позднее августа 1994 г. С этого момента началось противостояние между полевыми командирами в Чеченской Республике, закончившееся вооруженным противостоянием осени 1994 г. Президент РФ издал ряд указов, в которых был реализован принцип борьбы с незаконными вооруженными формированиями, ведшими на тот момент военные действия, не с помощью уговоров, а используя "все имеющиеся у государства средства для обеспечения государственной безопасности, законности, прав и свобод граждан..." Так, указ ј 2137 от 30 ноября определял механизмы формирования воинских групп для ликвидации формирований, указ ј 2166 от 9 декабря 1994 г. давал соответствующие рекомендации Правительству и т. д. Указы были изданы в соответствии с ч. 5 ст. 13 Конституции РФ, в которой запрещается деятельность общественных объединений, цели или действия которых направлены на нарушение целостности РФ. Отметим, что согласно ч. 2 ст. 80 Конституции РФ Президент РФ является гарантом Конституции РФ, а значит, и гарантом целостности России. Реакция Федерального Собрания РФ на эти события оказывалась двойственной. С одной стороны, было заявлено о недопустимости силовых методов решения проблемы и необходимости принятия конституционных мер по нормализации обстановки, с другой стороны, акцент делался на угрозе территориальной целостности Российской Федерации и необходимости признания Чеченской Республики неотъемлемой частью Российской Федерации (постановление Совета Федерации ј 291-1 СФ от 8 декабря 1994 г., постановление Государственной Думы РФ ј 385-1 ГД от 13 декабря 1994 г.). Однако механизмом сохранения такой целостности снова определяются переговоры и "обращения к противоборствующим сторонам", уже не раз доказавшие свою неэффективность. Отметим, что если Совет Федерации остается политически лояльным и, не давая оценок текущей ситуации, просто требует соблюдения конституционных норм, то Государственная Дума постановляет: "...признать работу Президента РФ, федеральных органов государственной власти по политическому урегулированию взрывоопасной ситуации в Чечне неудовлетворительной". Такое заявление, являясь явно политическим, просто использует чеченскую проблему для критики Президента, используя недовольство избирателей. Подтверждением популистского характера данного постановления стало Заявление Государственной Думы (принято постановлением ј 442-1 ГД от 23 декабря 1994 г.), ставшее ответом на резолюцию Европарламента по ситуации в Чеченской Республике. В нем отмечается, что "российские вооруженные силы используются не "против меньшинств", а для разоружения незаконных воинских формирований, на вооружении которых находятся танки, ракетные установки, артиллерийские системы и боевые самолеты. Разоружение подобных регулярных формирований без использования армии невозможно в принципе". Мы видим, что позиция Государственной Думы, обращенная вовне, т. е. лишенная политического контекста, вновь совпадает с позицией Президента РФ. Совет Федерации же, по сути, не выступил в резкой критикой действий Президента. В принятом им постановлении Президенту РФ было предложено "строго руководствоваться Конституцией РФ и федеральными законами при принятии мер по обеспечению государственной целостности РФ". Однако это означало, что использование вооруженных сил, осуществленное согласно Конституции РФ, также могло найти поддержку у сенаторов. Таким образом, сложно говорить о том, что лишь Президент может и должен нести политическую ответственность за принятое им решение: можно говорить об общей ответственности федеральной власти. Более того, позиция Государственной Думы оказалась двойственной еще и в том отношении, что, настаивая на переговорах с руководством Чеченской республики, она фактически шла на поводу у Д. Дудаева, который требовал признания независимости Чечни, признания ее субъектом международного права, а значит, и необходимости ведения переговоров с Россией на основе норм международного права. Все это вызывало к жизни столь странные формулировки, как, например, "нормы международного гуманитарного права, применимые к вооруженным конфликтам немеждународного характера". Если в 1995 г. Государственная Дума довольно часто обращалась к документам политического характера (например, постановление от 12 августа 1995 г. ј 1134-1 ГД "О ситуации в Чеченской Республике", обращение к Президенту РФ от 9 июня 1995 г. и др.), то с осени 1995 г. внимание депутатов начали привлекать, прежде всего, экономические и правовые моменты, ключевыми из которых стали проблемы амнистии участников конфликта, соблюдения социально-экономических прав жителей Чеченской Республики, гарантируемых Конституцией РФ, а несколько позже - финансирования восстановительных работ в Чечне в 1996 г. Таким образом, в решении данных вопросов депутаты снова вернулись к решению вопросов, поставленных Президентом еще в конце 1994 г. Так, в его Указе ј 2142 от 1 декабря 1994 г. речь шла о непривлечении к ответственности лиц, добровольно сложивших оружие, а также о помиловании тех лиц, которым уже были вынесены обвинительные приговоры. Также было принято по указанию Президента постановление Правительства ј 1361 от 9 декабря 1994 г. "О неотложных мерах по восстановлению и развитию экономики и социальной сферы Чеченской Республики". Принципы, исходя из которых объявлялась, например, амнистия, были также в многом схожи: если Президент объявлял помилование сложившим оружие, то Государственная Дума в случае с захватом заложников в Кизляре и Первомайском предлагала освободить от уголовной ответственности тех, кто отпустил заложников. В проектах постановлений, подготовленных в недрах ГД, предлагалось освобождать от ответственности тех, кто сложил оружие до 31 августа. Таким образом, принципы решения проблемы непосредственно заимствовались у президентской стороны. Таким образом, когда Государственная Дума была вынуждена всерьез, оставив политические игры, заниматься ситуацией в Чеченской Республике, она начала рассматривать именно тот круг вопросов, с которым Президент столкнулся уже в 1994 г., и решать их в схожем ключе. Какие же обвинения выдвинуты против Президента РФ Б.Н.Ельцина? Во-первых, издав в ноябре и декабре 1994 г. указы, предусматривающие ограничение прав и свобод человека и гражданина, а также отдав приказы на ведение боевых действий на территории Чеченской Республики, Б.Н.Ельцин явно вышел за пределы полномочий, предоставленных ему Конституцией РФ. Фактически Президент обвиняется в том, что в нарушение Конституции без согласия Совета Федерации он ввел в Чечне режим чрезвычайного положения. Чтобы понять обоснованность этого обвинения, обратимся к постановлениям Конституционного Суда РФ. Как говорится в постановлении КС ј 10-П от 31.07.95, ни Конституция РФ, ни закон "Об обороне", ни закон "О безопасности" ни связывают использование вооруженных сил с введением режимов чрезвычайного или военного положения. Но даже если принять во внимание доводы специальной комиссии о том, что указ ј 2137 "явился правовым актом о фактическом введении на территории Чеченской Республики чрезвычайного положения", то, во-первых, тезис о "фактическом" введении чрезвычайного положения оказывается весьма зыбким, так как элементы чрезвычайного положения не означают его введения, во-вторых, эта проблема была решена Указом Президента РФ ј 2169 от 11.12.94 "О мерах по обеспечению законности, правопорядка и общественной безопасности на территории Чеченской Республики" (пункт 5) в связи с невозможностью введения на территории Чеченской Республики чрезвычайного положения, режим которого определен Законом РСФСР от 17.05.91 "О чрезвычайном положении". В соответствии со ст. 1 закона "О чрезвычайном положении" "чрезвычайное положение, вводимое в соответствии с Конституцией РСФСР и настоящим Законом на всей либо на части территории РСФСР, означает особый правовой режим деятельности органов государственной власти и управления, предприятий, учреждений и организаций, допускающий установленные настоящим Законом ограничения прав и свобод граждан и прав юридических лиц, а также возложение на них дополнительных обязанностей. Чрезвычайное положение является временной мерой и может вводиться исключительно в интересах обеспечения безопасности граждан и охраны конституционного строя республики". К концу 1994 года, когда федеральный центр предпринял попытку силового решения проблемы чеченского сепаратизма, юрисдикция России фактически не распространялась на территорию Чеченской Республики. Если и можно говорить о какой-то частичной юрисдикции России, чаще всего переходящей в конкурирующую юрисдикцию, то это касается ограниченного круга социально-экономических вопросов. Следует также добавить, что к началу боевых действий значительная, если не большая, часть русских была вынуждена покинуть пределы Чечни (по данным ФМС РФ, только в 1992 году, когда стала вестись соответствующая статистика, из Чечни выехали более 20 тысяч человек). Ввести чрезвычайное положение на территории, где отсутствуют российские органы власти и реально функционируют нелегитимные, враждебные России органы власти, - невозможно. Противозаконным указ Президента ј 2169 оценивается специальной комиссией лишь в той его части, в которой говорится о "применении силовых методов" и "разоружении и ликвидации вооруженных формирований", трактовка же возможности введения чрезвычайного положения не подвергается сомнению. Конституционный Суд РФ в своем постановлении признал, что данный закон "по своему содержанию не рассчитан на экстраординарные ситуации, подобные той, которая сложилась в Чеченской Республике, где федеральным властям противостояли силы, опирающиеся на оснащенные новейшей военной техникой незаконно созданные регулярные вооруженные формирования". Таким образом, тот режим, который был введен на территории Чечни, не является режимом чрезвычайного положения, хотя содержит элементы последнего, что отмечается в заключении специальной комиссии. В заключении также отмечается, что п. 2 указа ј 2137 содержит положение о том, что одним из направлений действий группы, создаваемой в соответствии с данным указом, должно быть введение и поддержание чрезвычайного положения. Однако никакого документа, вводящего чрезвычайное положение, ни данной группой, ни самим Президентом издано не было, а указ Президента ј 2169 вообще снял с повестки дня вопрос введения чрезвычайного положения. Таким образом, все обвинения в том, что Президент, введя на территории Чеченской Республики режим чрезвычайного положения без согласия Совета Федерации, тем самым нарушил п. "в" ч. 1 статьи 88 Конституции Российской Федерации, оказываются беспочвенными. Во-вторых, как утверждает спецкомиссия, Конституция и законы РФ не дают Президенту права единоличного принятия решения на применение военных методов для разрешения конфликта на территории Чеченской Республики. По мнению членов специальной комиссии, Конституция Российской Федерации и действующее законодательство не предусматривают применения вооруженной силы на территории Российской Федерации. Однако в статье 1 Закона РФ от 24.09.92 "Об обороне" говорится, что под обороной в данном законе подразумевается в том числе защита населения, территории и суверенитета РФ, а также утверждается, что существование и создание иных (кроме обозначенных в законе) воинских формирований преследуется по закону. Статья 5 содержит прямое упоминание о том, что именно Президент отдает приказ о ведении военных действий, а из ряда статей Конституции РФ, таких, как ст. 71 (пункт "м"), 78 (часть 4), 80 (часть 2), 82, 87 (часть 1), следует, что Президент обязан принимать меры по охране суверенитета Российской Федерации, ее независимости, безопасности и целостности государства. В указанном выше постановлении Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. ј 10-П отмечено, что Основные положения военной доктрины Российской Федерации, принятые Указом Президента Российской Федерации от 2 ноября 1993 г. ј 1833, являются важной составной частью концепции безопасности Российской Федерации. Положения позволяют использовать вооруженные силы на территории РФ в ряде случаев, в том числе и при попытках насильственного свержения конституционного строя, дезорганизации функционирования органов государственной власти и управления, создании незаконных вооруженных формирований и пр. Последний пункт (создание незаконных формирований) особенно важен, так как он развивает положения ст. 1 закона "Об обороне" и конкретизирует меры, которые могут быть приняты против подобных формирований, в том числе и на территории РФ. Ключевое же значение для понимания вопроса о возможности применения вооруженных сил на территории РФ имеет ст. 24 закона "Об обороне" (почему-то обойденная вниманием членов спецкомиссии), в соответствии с которой "территориальная оборона организуется и осуществляется в целях защиты объектов и коммуникаций на территории Российской Федерации от действий противника, диверсионных и террористических актов, а также установления и поддержания режима военного положения. Общие задачи и организация территориальной обороны определяются Президентом Российской Федерации". Поскольку данный порядок организации и осуществления территориальной обороны (а к обороне, как гласит цитированный выше закон, могут привлекаться Вооруженные Силы, пограничные, внутренние войска и т. д.) прямо установлен высшим законодательным органом страны, систематическое толкование статьи 5 закона "Об обороне", в которой говорится о том, что Президент РФ отдает приказ Вооруженным Силам на ведение боевых действий в пределах полномочий, определенных Верховным Советом РФ, не может не подвести вопреки мнению спецкомиссии к следующему выводу: в соответствии с Конституцией и законодательством РФ допускается применение вооруженных сил на территории Российской Федерации, причем именно с санкции Президента как Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами РФ. Итак, согласно Конституции РФ и федеральному законодательству Президент РФ имел право на использование вооруженных сил на территории Чеченской Республики. Право на использование вооруженных сил на территории Российской Федерации лишает обоснованности обвинение Б.Н. Ельцина в превышении полномочий, что в свою очередь лишает обоснованности данное заключение специальной комиссии. Президент РФ, являющийся согласно ч. 1 ст. 87 Верховным Главнокомандующим Вооруженными Силами РФ, был обязан осуществлять общее руководство военными операциями. Что касается обвинения в том, что Президент был обязан опубликовать указы ј 2137 и ј 2169 и что факт их неопубликования можно считать основанием превышения полномочий и отказа от официального введения чрезвычайного положения, - то это, вне всякого сомнения, не может рассматриваться как серьезный аргумент в пользу обвинения в превышении полномочий. Конституция не предполагает обнародования указов Президента РФ (в отличие от федеральных законов), так что с правовой точки зрения отказ от опубликования указов не мог послужить причиной осложнения действий "по наведению правопорядка в Чеченской Республике". Таким образом, обвинение Президента РФ Ельцина Б.Н. в совершении деяний, предусмотренных ч. 2, 3 ст. 286 УК РФ (превышение полномочий), оказывается несостоятельным, поскольку он действовал исключительно в рамках полномочий, предоставленных ему Конституцией и федеральным законодательством. Однако непредвзятый анализ действий Президента в условиях обострения чеченского кризиса не может не привести к следующим выводам:
а) использование государственной силы для "подавления вооруженного мятежа" должно быть предельно формализовано в федеральном законе, при этом должны быть созданы гарантии того, что решение о введении вооруженных сил в боевые действия, равно как и решение о продолжении использования вооруженных сил в случаях, когда чрезвычайные обстоятельства вызвали необходимость их применения, будут приниматься Президентом и Федеральным Собранием совместно;
б) во всех случаях, когда вооруженные силы вовлечены в военные действия или существует угроза неизбежного их вовлечения в такие действия, Президент обязан представить в кратчайший срок Федеральному Собранию доклад, в котором должны быть указаны: обстоятельства, вызвавшие необходимость применения вооруженных сил; полномочия, в соответствии с которыми осуществлено их применение; оценка продолжительности, масштабов и последствий военных действий;
в) использование вооруженных сил для решения внутриполитических проблем требует определения особых "правил войны" на территории Российской Федерации (например, недопустимого применения в городах артиллерийских и авиационных ударов);
г) существование в реальной действительности закрепленных законом оснований применения вооруженных сил для решения внутригосударственных вопросов должно подтверждаться Верховным Судом РФ. Что касается политической и моральной ответственности Президента, да и парламента страны, за провалы в решении чеченского кризиса, персональной (уголовной, административной) ответственности лиц, участвовавших прямо или косвенно в чеченских событиях, особенно в тех случаях, когда это было сопряжено с массовой гибелью военных и гражданского населения, то это другой вопрос, от решения которого соответствующие органы ни при каких обстоятельствах не должны уклоняться. Слишком высока цена последней российско-чеченской войны. В четвертом пункте обвинения, рассмотренном спецкомиссией, признается, что "в действиях Президента РФ Б.Н.Ельцина, приведших к ослаблению обороноспособности и безопасности РФ, содержатся признаки тяжкого преступления, предусмотренного в частях 2 и 3 статьи 285 УК РФ" (злоупотребление должностными полномочиями). Не вдаваясь в детальный анализ проблемы состояния обороноспособности и безопасности России, нельзя не согласиться с тем, что за последние годы произошла существенная трансформация самого понятия обороноспособности и безопасности России. Процесс политических реформ в странах, составлявших некогда социалистический лагерь, не мог не привести к упразднению и военно-политического союза социалистических государств - Варшавского Договора. Новые демократические республики Центральной и Восточной Европы (включая некоторые бывшие республики СССР) в целях обеспечения своей и общеевропейской безопасности на основе стабильности, независимости и демократических принципов проявили заинтересованность в развитии политического и военного сотрудничества с Организацией Североатлантического договора (НАТО). Прошедшая за последние годы стратегическая переориентация бывших соцстран с Востока на Запад свидетельствует о радикальном характере осуществленных в этих странах социально-экономических и политических реформ. Приоритет прав и свобод человека и гражданина, верховенство права, либерализм, демократия, рыночная экономика - разве все это не те ценности, на которые опирается Конституция России, принятая в декабре 1993 г.? Это далеко не праздный вопрос, так как от того, как мы его сформулируем и какой ответ на него дадим, зависит и наша оценка событий, связанных с так называемым расширением НАТО на Восток, что значительной частью российского обществавоспринимается как реальная угроза национальной безопасности России России, которая многими нашими соотечественниками воспринимается физически и душевно больной, опустошенной и разрушенной приватизацией и прочими экспериментами, насквозь коррумпированной, демилитаризованной и деморализованной. В изменившихся геополитических условиях руководство страны обязано устанавливать новый характер отношений со странами НАТО и с бывшими партнерами. Многотрудная подготовительная работа, прежде всего лично Президента, направленная на установление новой системы взаимоотношений мировых держав и стран Европейского континента, завершилась 27 мая 1997 года в Париже подписанием Основополагающего Акта о взаимоотношениях, сотрудничестве и безопасности между Российской Федерацией и Организацией Североатлантического договора. Не поступаясь фундаментальными интересами своей безопасности, Россия и НАТО заложили основу качественно новых взаимоотношений. В этой основе содержится иная философия отношений:
- стороны не рассматривают друг друга противниками;
- у сторон общая цель - преодоление конфронтации и укрепление взаимного доверия;
- развитие прочного, стабильного и равноправного партнерства;
- осуществление своей трансформации в направлении развития политических функций. Этой философии отвечают и практические действия руководства России. "Намеченные жесткие, но вполне достижимые ориентиры" (из Послания Президента РФ Федеральному Собранию) требовали комплексных практических мер. К этим мерам и относится реформа Вооруженных Сил России. Безусловно, что реформа Вооруженных Сил России - процесс многогранный и многосложный. Не существует однозначного восприятия путей и способов ее реформирования. И все же цель продолжающихся преобразований в военной организации предельно ясна. Она четко обозначена Президентом РФ Б.Ельциным: необходимо привести Вооруженные Силы государства в соответствие с современными военно-политическими реалиями и экономическими возможностями. Вне зависимости от уровня развития экономики, существуют рамки, ограничивающие военные расходы, выход за пределы которых влечет за собой отрицательные последствия для государства: чрезмерное их увеличение ведет к военной перегрузке экономики и разрушает ее, снижение ниже критического предела непосредственно сказывается на обороноспособности государства. Принятое же решение по основным направлениям проведения реформы ВС РФ:
оптимизация структуры, боевого состава и численности Вооруженных Сил;
качественное улучшение состава, подготовки и обеспечения офицерского корпуса; подъем эффективности и качества оперативной и боевой подготовки, воспитания войск, укрепления правопорядка и воинской дисциплины; повышения качественного уровня технической оснащенности войск; создание экономных, рациональных систем комплектования, подготовки военных кадров, военного образования, военной науки и военной инфраструктуры; обеспечение правовой и социальной защиты военнослужащих и уволенных с военной службы и их семей не вызывает сомнений, но, к сожалению, проходит трудно и не может по своим признакам, сразу и во всем, отвечать высшим показателям. Сам процесс реализации плана строительства Вооруженных Сил РФ до 2001 года, проводимый Министерством обороны России, достигнутые результаты и состояние в полной мере определяются не умыслом, а замыслом Верховного Главнокомандующего ВС России и состоянием экономики государства. Проблем немало, есть и успехи, и трудности. Судьбу и состояние Вооруженных Сил России на пороге третьего тысячелетия в конечном итоге определят начатые реформы. Реальное же воплощение замысла Верховного Главнокомандующего в жизнь и фактическое состояние Вооруженных Сил России, безусловно, достойно отрицательной оценки. Просчет в решении задачи - это тот максимальный упрек, который можно поставить Президенту в вопросе состояния Вооруженных Сил. Вообще говоря, четвертый пункт обвинения Президента (по статье 275 УК РФ) является в какой-то степени юридическим недоразумением. В нем идет речь о поступках вообще, не названо ни одно конкретное деяние, допускаются произвольные оценки ситуации, не опирающиеся на статистические документы. Важным элементом данного обвинения являются оценка намерений Б.Н. Ельцина и прогнозирование им дальнейшей ситуации в российской армии: очевидно, что ни то, ни другое не может быть предметом обвинения. Более чем спорной является сама формулировка предъявленного обвинения (речь идет об окончательном тексте обоснования): фактически данная политика и действия Президента Б.Н. Ельцина в полной мере соответствуют геополитическим интересам США и их союзников и не могут рассматриваться иначе как (далее следует цитата из Уголовного кодекса) оказание помощи иностранным государствам в ущерб внешней безопасности России. Фактически данное обвинение не является юридическим, так как, во-первых, является не более чем гипотезой членов комиссии (с данной формулировкой), причем гипотезой чисто умозрительной, строящейся не на правовой аргументации, а на произвольной оценке, а во-вторых, даже если удастся доказать, что деятельность Б.Н. Ельцина действительно негативно отразилась на обороноспособности России, необходимо будет предоставить сведения о том, что это было сделано сознательно (то есть устное или письменное признание главы государства), материалы, подтверждающие то, что это было сделано по предварительному сговору с представителями иностранных государств (по всей видимости, с помощью аудио- или видеозаписи). До той же поры, пока данные разоблачения не были сделаны, обвинение по статье 275 УК РФ остается столь же сомнительным, как и та аргументация, которую использует обвиняющая сторона. Итак, мы имеем дело с внеправовой оценкой действий Президента, которые, вполне возможно, могут быть приняты им к сведению, тем более что авторы задействовали довольно значительные государственные механизмы, чтобы довести свою точку зрения до главы государства. Последний пункт обвинения, выдвинутого против Президента РФ в связи с совершением им геноцида российского народа, дал основание спецкомиссии усмотреть в действиях Президента признаки тяжких преступлений, предусмотренных ч. 2 и 3 ст. 285 (злоупотребление должностными полномочиями) и ст. 357 УК РФ (геноцид). Прежде всего обратим внимание на тот факт, что слово "геноцид", используемое инициаторами импичмента в обосновании, а затем и специальной комиссией в заключении, ни с точки зрения уголовного закона (в статье 357 УК РФ геноцид определяется как действия, направленные на уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы), ни с позиции ратифицированной Советским Союзом "Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него" не является термином, понятие которого тождественно терминам из указанных выше документов. В упомянутой конвенции под геноцидом понимаются действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую: a) убийство членов такой группы; б) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы; c) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее; д) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы; e) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую. Предлагаемая специальной комиссией трактовка геноцида применительно к приведенным в обвинении фактам есть не что иное, как софистическая уловка, заключающаяся в подмене понятий. Нет никаких сомнений в том, что Верховный Суд РФ обратит внимание на это очевидное обстоятельство. Истинная цель инициаторов импичмента по пятому пункту обвинения - объявить проводимые в течение последних десяти лет политические и социально-экономические реформы, связанные с именем Б.Н.Ельцина, антинародными, грабительскими, уничтожающими здоровье и духовность российской нации. И коль скоро речь идет об оценках пройденного за годы реформ пути, следует, безусловно, охарактеризовать те стартовые условия, с которых Россия начинала революционный процесс преобразования тоталитарного общества. К концу 80-х годов кризис советской системы дал себя знать со всей силой. Реальные экономические отношения, прежде всего отношения собственности, стали тормозом технологического прогресса - основы всякого иного прогресса в обществе. Страна с большим трудом осваивала наукоемкие технологии, годами не использовались в производстве научные разработки. Экономика была невосприимчива к достижениям научно-технического прогресса, продукция значительной части отечественных предприятий не выдерживала конкуренции на мировых рынках. Отсутствие конкуренции, постоянный дефицит товаров на потребительском рынке, погоня покупателя за товарами создавали "тепличные" условия для предприятий и усиливали экономический застой, не способствовали прогрессу и структурной перестройке экономики. С каждым годом увеличивался разрыв между Россией и развитыми странами по производительности труда, что закономерно предопределяло отставание по уровню жизни населения. Производственный аппарат почти полностью устарел технологически, физически, структурно и экологически. Производство вступило в фазу стагнации, а с начала 70-х годов быстрыми темпами пошло сокращение производственных инвестиций. Массовая безработица предотвращалась искусственным поддержанием избыточной занятости с присущими ей уравниловкой в оплате труда, падением трудовой дисциплины и торможением экономической инициативы. Предложение подавляющего большинства товаров резко отставало от спроса. В условиях неэффективного регулирования цен происходил их массовый скрытый рост (через снижение качества товаров и примитивизацию ассортимента), перераставший в открытое повышение. Причиной экономического разорения государства стал и сорокалетний период гонки вооружений, начавшийся вскоре после Второй мировой войны и продолжавшийся до конца 80-х, равно как и перераспределение средств на построение аналогичных режимов на территории других государств. Экономический потенциал страны был сильно подорван затяжной войной в Афганистане в 1979-1989 гг. Государство было не в состоянии реализовывать свои собственные долгосрочные программы для решения важнейших социально-экономических проблем. Отсутствовали необходимые условия для формирования слоя эффективных менеджеров и их деятельности. Стало ясно: социализм неосуществим на основе известных до сих пор технологических систем. Современным системам, базирующимся на высоких технологиях, отвечает строй развитого олигополистического капитализма, подвергаемого разностороннему государственному регулированию в интересах решения назревающих общественных проблем, - строй, образцы которого (с определенными национальными особенностями) показали наиболее развитые страны Северной Америки, Западной Европы, Япония и некоторые другие государства. Для нашей страны единственный способ занять достойное место в современной цивилизации заключался в том, чтобы преобразовать производственный аппарат на основе новых технологических принципов и создать соответствующие ему общественные отношения. Реформы были крайне необходимы, и это осознавала большая часть общества. Однако за семь десятилетий, прошедших с октября 1917 года, в результате идеологической обработки общества, бюрократического перерождения советских представительных учреждений, блокады положительных побудительных стимулов к труду политическое и правовое сознание населения было настолько сильно деформировано, что к началу реформ у нас практически не было людей, способных осознанно и ответственно решать вставшие перед страной проблемы. Отсутствие реальных политических партий, социальная апатия, низкая политическая и правовая культура населения - под влиянием этих и ряда других факторов общественный процесс в России после августовского путча 1991 года и ликвидации КПСС приобрел неконтролируемый, неуправляемый и потому чрезвычайно опасный характер. Ни Верховный Совет, ни местные Советы народных депутатов в силу своей порочной природы как ширмы для действий правящих классов не в состоянии были наладить эффективный контроль за деятельностью подотчетных им органов (прежде всего, исполнительных), не говоря уже о том, чтобы прогнозировать и контролировать происходящие в обществе глобальные явления, такие, например, как приватизация, экологические процессы, преступность, динамика жизненного уровня населения и так далее. К реформированию экономики приступили без разработки целостной концепции социально-экономического развития страны, без определения стратегических целей. Более того, общество, несмотря на принятую в 1993 году Конституцию, до сих пор не знает, какой общественный строй создается в стране. В первые месяцы "гайдаровских" реформ в силу ряда объективных и субъективных причин ускорилось развитие кризисных процессов в экономике России. Хотя Президент и Правительство получили уникальную возможность проводить заведомо непопулярные меры в условиях социального мира, выбранный ими курс и деятельность по его осуществлению не обеспечивали адекватной реакции на нарастающие кризисные явления в социально-экономической сфере жизни общества. Низкая эффективность производства, имеющая своим следствием неконкурентоспособность отечественных товаров, разрыв сложившихся хозяйственных связей при разрушении единого экономического пространства бывшего СССР, разбалансированность финансов и денежного обращения на фоне натурализации обмена и прогрессирующих неплатежей, внешнеэкономический долг - эти и другие негативные факторы, сопутствующие началу реформ, в связи с неэффективными действиями Президента и возглавляемого им правительства, которое ложно уповало на саморегуляцию и не осуществляло должного контроля за социально-экономическими процессами, еще больше усилили их негативное влияние, что привело к серьезнейшему углублению кризиса, гиперинфляции, обнищанию народа, сбоям товарно-денежного оборота в стране. Правительство по существу нарушило главное правило для верховной власти, компетентно управляющей экономикой государства, - поддерживать устойчивое соотношение цен и доходов и предотвращать внезапное обеднение населения, поскольку балансировкой спроса и предложения на потребительском рынке как раз и регулируется товарно-денежный оборот. Проявились и проигнорированные правительством при выборе тактики реформ малая восприимчивость экономики к рыночным регуляторам и отсутствие ее конструктивной реакции на либерализацию хозяйственной жизни. Спад производства достиг угрожающих размеров, но так и не привел к предполагаемой структурной перестройке народного хозяйства. В промышленности возник грандиозный кризис неплатежей, грозящий полным подрывом всей финансовой системы государства. Бюджет из года в год не исполнялся ни по доходной, ни по расходной частям, причем доходы оказались значительно ниже, а расходы существенно выше ожидаемых. Поскольку параллельно с этим свертывалось строительство, стремительно сокращались инвестиции в производство, урезалось финансирование проектно-изыскательских и научно-исследовательских работ, стало очевидным, что остановить спад производства теми мерами, какие были применены на этапе либерализации экономики, - невозможно. Значительная часть россиян восприняла политику правительства, вызвавшую беспрецедентное в мировой практике падение уровня потребления в мирное время, как антинародную. Если не уподобляться разгневанным домохозяйкам во время ссоры, то можно было бы квалифицировать деятельность правительства, мягко говоря, как игнорирующую три заповеди управления: во-первых, не вредить, не допускать ухудшения ситуации в основных сферах жизни общества, во-вторых, выбирать главные, самые острые, животрепещущие проблемы населения регионов и сосредоточивать на их решение все имеющиеся ресурсы, и в-третьих, работать на интересы конкретных людей. Всякая производственная, социальная, политическая программа должна иметь человеческое лицо и ответ на вопрос: какой конкретно группе населения и что конкретно дает ее реализация. Что можно поставить в заслугу правительству, так это стабильность и плавность в проведении избранного курса, ибо любая резкая смена курса, даже с благими намерениями, неизбежно приведет к ухудшению ситуации. Общегосударственный кризис в значительной степени отразился на положении окраинных регионов России, особенно Сибири и Дальнего Востока. Политика федеральных органов государственной власти на сибирской территории продолжает оставаться колониальной по своей сути и ведет к дальнейшему экономическому разорению региона и снижению жизненного уровня сибиряков. Будучи наиболее богатым сырьевыми ресурсами регионом России, Сибирь находится в наиболее унизительном материальном положении по сравнению с другими регионами страны. Падение жизненного уровня сибиряков происходило в базовых отраслях сибирской экономики, в таких как топливная промышленность, энергетика, металлургия, лесная, деревообрабатывающая и химическая промышленность. Практически полное прекращение вливания в них централизованных капиталовложений совпало по времени с необходимостью массовой замены физически и морально устаревших производственных мощностей. Отсутствие инвестиций, парализующее основные отрасли (нефте- и газодобычу), которые, как известно, являются "становым хребтом" всей российской экономики, а также продолжающийся и даже усиливающийся грабеж природных ресурсов Сибири могут привести к неизбежному экономическому коллапсу. Сильнейшим детонатором социальной напряженности стали предприятия оборонного комплекса, сконцентрированные в южной зоне сибирского региона. В значительной мере потеряла накопленный капитал сибирская наука. Несовершенство, непродуманность и противоречивость законодательной базы, поток директив без соответствующего финансового обеспечения от высшего руководства Российской Федерации обусловили тяжелейшее положение с жизнеобеспечением городских поселений, особенно краевых и областных центров. Многие города, а сибирские в наиболее существенной степени, оказались в состоянии упадка и разорения. Нельзя признавать нормальным и то, что местные органы власти, призванные быть проводниками правительственной политики, часто просто не знали ее сути и вынуждены были недоумевать по поводу многих конкретных решений. В последнее время росло также стремление российского руководства переложить весь груз ответственности за собственные неудачи на местные органы власти, что не только аморально, но и в высшей степени опасно. Все сказанное выше свидетельствует либо о нежелании, либо о неспособности правительства в первый период либеральных реформ перейти от игры в макроэкономическое моделирование к тяжелой повседневной работе по обустройству страны на новых экономических и политических началах. Ситуация в стране требовала внесения существенных корректив в осуществляемый правительством курс, подвигать его на поиск приемлемых и конструктивных подходов, необходимых для достижения целей экономических реформ и снижения социального напряжения в обществе. Для выработки таких подходов стал просто необходим постоянный диалог Президента и правительства с парламентом, политическими партиями и движениями, с творческой интеллигенцией. А это в силу некоторых причин становилось все более и более проблематичным. К каким же выводам пришла спецкомиссия, проверяя обоснованность выдвинутого против Президента обвинения в связи с совершением им действий, приведших к геноциду российского народа? В качестве главного довода пагубности реформ Б.Н.Ельцина специальная комиссия приводит данные о сокращении численности населения России. Действительно, вследствие резкого снижения рождаемости и увеличения смертности произошло значительное уменьшение численности населения. Для людей, разбирающихся в вопросах демографии, не может быть секретом то обстоятельство, что динамика численности населения - явление, имеющее характер долговременного взаимодействия двух тенденций: рождаемости и смертности. Какие же тенденции имели место накануне реформ? Воспользуемся мнением специалистов-демографов. "Значения основных показателей воспроизводства населения (рождаемости, смертности естественного прироста) по большинству территорий России свидетельствуют о значительном снижении качества населения. В застойный период казалось, что развитие населения идет пропорционально, и не существует каких бы то ни было пиков и ухабов на этой широкой дороге. Еще тогда существовали некоторые причины сегодняшней драматической ситуации, но правительство не хотело их замечать. Так, уже с 1985 года социально-экономические, экологические факторы и недостатки в медицинской помощи начали становиться все более ведущими причинами, воздействующими на качество населения России (Атлас "Окружающая среда и здоровье населения России". М., издательство "ПАИМС", 1995, с. 1-4). Наблюдавшийся в начале 80-х годов подъем рождаемости сменился в конце десятилетия устойчивым падением рождаемости, что в сочетании с ростом смертности (а эта тенденция имела место, по крайней мере, с 60-го года) не могло не привести в начале 90-х годов, когда кривые рождаемости и смертности пересеклись, к сокращению численности населения. С 1983 г. вплоть до 1987 г. ежегодно число родившихся в России достигало 2,5 млн. человек, в то время как с 1988 г. по 1993 г . число родившихся сократилось до 1,4 млн. человек. Кстати сказать, сам по себе нулевой прирост населения или даже его убыль в отдельные годы не могут обоснованно использоваться в качестве политического аргумента, подтверждающего остроту социального кризиса, провал политических реформ. Такая же, если не худшая, картина наблюдается во многих странах, в том числе благополучных (Атлас "Окружающая среда и здоровье населения России". М., издательство "ПАИМС", 1995, с. 1-5). Но в любом случае можно констатировать, что "демографическая ситуация в России в конце 90-х годов была крайне неблагополучной для проведения каких-либо крупномасштабных экспериментов: практически по всем регистрируемым показателям состояние российской популяции было существенно хуже, чем в большинстве развитых стран. Однако, как это сейчас стало очевидным, данное обстоятельство не учитывалось реформаторами:
преобразования, предпринятые в неблагоприятных стартовых условиях, привели к обвальному, катастрофическому снижению населения" (Казначеев В.П. Проблемы человековедения. Москва - Новосибирск, 1997 г., с. 73.;
показатели здоровья России в дореформенный период в сравнении с другими странами см. в кн..: Казначеев В.П., Склянова Н.А. Основы общей валеологии. Новосибирск, 1988 г.). Но причина этого обвала не только в ошибках и просчетах высшего руководства России. Корень проблемы лежит в особенностях советской социалистической системы. Эта система в силу высокозатратного и ресурсоемкого характера экономики и ряда других причин привела к растрате главного ресурса страны - его репродуктивно-популяционного потенциала. Затраты этого ресурса на единицу производимой продукции в нашей стране были значительно выше, чем в развитых капиталистических странах. Одновременно вне анализа и планирования оказалась эффективность человекопроизводящих систем, работавших "по остаточному принципу". Эти факторы - избыточность человекопотребления и недостаточность человекопроизводства - сохранились в полном объеме и были унаследованы современной "рыночной" экономикой. Природоемкость и человекоемкость современной российской экономики увеличились за последние пять лет не менее чем в два-три раза и превышают соответствующие оценки для развитых стран в 10-15 раз. Сложившиеся в последние годы неблагоприятные тенденции - деградация института семьи, ухудшение качества новых поколений, рост социогенных патологий, сокращение ожидаемой продолжительности жизни - свидетельствуют об обвальном ухудшении и крайне неблагоприятном прогнозе практически всех регистрируемых показателей состояния населения нашей страны. Все это, на первый взгляд, свидетельствует о грубых просчетах государства, и прежде всего федеральных властей, в осуществлении социально-экономической и демографической политики. Однако, если сравнить демографические и медицинские показатели в России и других бывших республик СССР, то можно легко обнаружить, что естественный прирост в России, Белоруссии и на Украине одинаково отрицательный, показатели ожидаемой продолжительности жизни во всех бывших республиках СССР (за исключением стран Балтии) примерно одинаковы. Есть, безусловно, показатели, по которым Россия уступает странам СНГ, но тем не менее можно смело утверждать: в основе всех происходящих на постсоветском пространстве процессах лежат общие причины: "...длительное существование в условиях самоизоляции ("железный занавес")... лишило российскую популяцию механизмов иммунитета, способности к жизнедеятельности в чужеродной среде, агрессивной среде (кататаксический режим "глухой защиты", на поддержание которого уходило не менее трети национального продукта). Переход к открытому гражданскому обществу требовал существенно более продолжительного времени и специальных мер по снижению ресурсоемкости экономики, повышению сопротивляемости популяционного организма (синтаксический режим). Без таких мер деструктивные явления в обществе приобрели неконтролируемый эпидемиологический характер" (Казначеев В.П. Проблемы человековедения. Москва - Новосибирск, 1997, с. 69). Этот вывод нашего знаменитого земляка - академика Влаиля Петровича Казначеева, как и все другие приведенные выше аргументы, не оставляет камня на камне от обвинения Б.Н.Ельцина в геноциде и в злоупотреблениях должностными полномочиями, следствием чего, по мнению инициаторов импичмента, произошло катастрофическое ухудшение качества населения России. Проводимую Б.Н.Ельциным с 1991 года социально-экономическую политику, включая ее цель, средства достижения и результаты, российское общество по крайней мере четыре раза подвергало самой взыскательной оценке: на выборах президента в 1991 году, на всероссийском референдуме 25 апреля 1993 года (на вопрос "Доверяете ли Вы Президенту РФ Б.Н.Ельцину?" 58,7 процента граждан, принявших участие в референдуме, ответили утвердительно; на вопрос "Одобряете ли Вы социальную политику, осуществляемую Президентом РФ и Правительством РФ с 1992 года?" 53 процента граждан, принявших участие в голосовании, ответили "да"), на референдуме по принятию новой российской Конституции, на выборах Президента в 1996 году. Исчерпан ли лимит доверия Президенту Б.Н.Ельцину и курсу на либерально-демократические реформы в России? Ответ на этот, да и на многие другие вопросы, которые в силу понятных причин мы здесь вскользь поднимали, граждане России дадут уже в ближайшее время, в частности на будущих выборах депутатов Государственной Думы и Президента страны. Но на один вопрос, вынесенный в заголовок настоящего правового анализа обоснованности оснований для отрешения Ельцина Б.Н. от должности Президента, как нам думается, ответ, по всей видимости, будет отрицательным для инициаторов импимчмента, так как объективных юридических фактов для импичмента Президента Ельцина Б.Н. не существует. Существует иное: предстартовая лихорадка начавшегося нового марафона избрания Президента РФ.

Митрохин С.С., фракция "ЯБЛОКО". Фракция "ЯБЛОКО" подтверждает свою решимость поддержать пункт обвинения, связанный с развязыванием Президентом Ельциным войны в Чечне. В то же время мы считаем для себя неприемлемым поддерживать ряд других пунктов обвинения. Я остановлюсь только на одном пункте, связанном с развалом Советского Союза. И здесь хотелось бы оттолкнуться вот от какой аналогии. Когда терпит катастрофу самолет, то причины этому могут быть самые разные:
ошибка пилота, террористический акт... Но есть еще и такая причина, как ошибка конструкции. Я полагаю, что в случае распада СССР мы имеем дело в первую очередь именно с этой последней причиной. Для меня очевидно, что одной из движущих сил распада был национально-территориальный принцип государственного строительства, восходящий к ленинской национальной политике. В самой идее о праве наций на самоопределение, положенной в основу большевистской национальной политики, нет ничего неприемлемого. Как известно, данный принцип сегодня занимает достойное место в международном праве. Роковую роль сыграла не столько эта идея, взятая сама по себе, сколько то революционное значение, которое большевики в нее вкладывали. Ленин делил нации на угнетающие и угнетенные. Идея самоопределения была для него не чем иным, как формой освобождения угнетенных наций, под которыми подразумевались национальные окраины. При этом предполагалось, что освободителем выступает великоросский пролетариат. Российская нация причислялась им к разряду угнетающей, а посему ни в коей мере не заслуживала самоопределения. Миссия русского народа, по мысли Ленина, состояла отнюдь не в том, чтобы создать собственную нацию в рамках федеративного государства, и отнюдь не в том, чтобы стать интегрирующей силой, благодаря которой проживающие в России народы смогли бы образовать новую российскую нацию - основу российской государственности. Эту миссию Ленин видел в том, чтобы русский народ в лице своего пролетариата смыл с себя клеймо угнетающей нации и стал носителем мировой революции, а также творцом некоей новой вненациональной общности людей. 70 лет попыток осуществить эту утопию были потеряны для формирования единой российской нации, и, следовательно, они были потеряны для создания нормального российского государства, которое могло бы стать преемником Российской империи, на шестой части света и получило бы длительную перспективу исторического развития. Результаты этой государственной утопии получили очень яркое отражение на политической карте СССР. Русский народ, единственный из всех, не имеет государственности, то есть в соответствии с концепцией Ленина не является нацией, так как предназначен для более возвышенных целей. Остальные народы получили атрибуты государственности. За эти 70 лет бывшие национальные окраины сжились и свыклись с атрибутами государственности, которыми их наделяли все без исключения советские конституции. При этом целый ряд крупных национальных образований был наделен и таким важнейшим атрибутом, как право выхода из состава СССР. Это право, предоставленное союзным республикам, строго вытекает из ленинской теории о праве наций на самоопределение. Позволю себе процитировать одноименную работу 1914 года: "...под самоопределением наций разумеется государственное отделение их от чуженациональных коллективов, разумеется образование самостоятельного национального государства".Была ли альтернатива этой концепции в то время? Безусловно, была. Это предложения о национально-культурной автономии, выдвигавшиеся кадетами или, например, меньшевиками, с которыми Ленин столь яростно полемизировал в данном вопросе. Сегодня уже очевидно, что этот принцип сыграл роль мины замедленного действия. Эта мина не могла взорваться до тех пор, пока она была "замурована" в толще тоталитарного режима. По сути дела, единство союзных республик держалось в основном на силе репрессивного и идеологического аппарата, одним словом - на отсутствии свободы. Как только появились малейшие признаки свободы, конструкция рухнула. Те положения советской Конституции, которые казались пустыми декларациями (например, статья о праве выхода союзной республики из СССР), моментально обрели всю полноту юридической силы. Таким образом, на восьмом десятке советской власти они действительно и буквально выполнили завет Ильича и самоопределились как самостоятельные нации. Нет ничего нелепее, чем возлагать вину за распад СССР на каких-то внешних или внутренних врагов. Сооружение, построенное с ошибками конструкции, рухнет раньше или позже, а вот непосредственные причины ее крушения могут быть какими угодно, среди прочего возможны и действия враждебных сил. Тем, кто сегодня тоскует по великой стране СССР, считая, что ее развалили ЦРУ, Горбачев, реформаторы, уместно задать вопрос: почему ничего подобного не случилось ни с одной западной страной? Потому, что КГБ работал хуже ЦРУ? Или потому, что в органы власти этих стран не проникли подлецы и предатели? Допустим. Но тогда будет уместно задать следующий вопрос:
почему же все-таки советские спецслужбы работали хуже американских, а подлецы с предателями проникали во власть не на Западе, а в Советском Союзе? Так уж получается, что любое обвинение, обращенное к враждебным силам, разрушившим советское сообщество, оборачивается против самих принципов, на которых была построена эта система. И вот сегодня преемники той самой партии, которая соорудила этого колосса на глиняных ногах, пытаются обвинить в его гибели Ельцина, роль которого состояла лишь в том, что он подтолкнул уже готовую рухнуть конструкцию. Здание советской государственности было плохо построено, потому и развалилось. И сегодня преемники их политической линии видят ответственными за это кого угодно, но только не себя и своих политических предков.

ТЕКСТ непроизнесенного выступления

Вишняков В.Г., фракция Либерально-демократической партии России. Уважаемые депутаты! Процедура отрешения от должности Президента Российской Федерации Б.Н.Ельцина проводится уже в третий раз. И похоже, вновь не будет доведена до конца. Напомню, что по прежней Конституции Российской Федерации, действовавшей до декабря 1993 года, процедура импичмента была значительно проще. Достаточно было решения чрезвычайного Съезда народных депутатов, принимаемого на основании заключения Конституционного Суда Российской Федерации большинством в две трети голосов от общего числа народных депутатов. И поводом для возбуждения процедуры импичмента могло быть не совершение Президентом тяжкого преступления, как сейчас, а нарушение им Конституции, законов, а также данной им присяги. В марте 1993 года чрезвычайный Съезд народных депутатов Российской Федерации возбудил процедуру отрешения Президента от должности за нарушение им статьи 1218 Конституции Российской Федерации, в которой говорилось, что указы Президента Российской Федерации не могут противоречить Конституции и законам, а в случае такого противоречия действует норма Конституции, закона Российской Федерации. Однако требуемых для принятия решения двух третей голосов набрать тогда не удалось. Хотя факт нарушения Конституции был очевиден и доказан, многие депутаты Съезда руководствовались тогда не принципом соблюдения законности, а политическими и личными интересами. Одновременно с заседанием Съезда Б.Ельцин заявил на митинге на Васильевском спуске, что он не подчинится решению чрезвычайного Съезда. В сентябре того же года вновь была возбуждена процедура отрешения Президента от должности. К этому времени Президентом было принято уже свыше 100 антиконституционных указов и, самое главное, была нарушена им статья 1216 старой Конституции, согласно которой полномочия Президента Российской Федерации не могли быть использованы для роспуска либо приостановления деятельности многих законно избранных органов государственной власти, в противном случае они, эти полномочия, прекращаются немедленно. За нарушение Конституции, законов и президентской присяги по старой Конституции предусматривалась соответственно конституционная ответственность, и отрешение от должности Президента, являясь одним из видов ответственности Президента, не обязательно влекло за собой последующее привлечение его к уголовному суду. Президент мог совершать проступки, ошибки, принимать непрофессиональные решения и так далее, и все это также может быть, как это вытекает и из зарубежной конституционной практики, основанием для отрешения от должности. Формулировка же статьи 93 действующей Конституции основанием отрешения от должности Президента устанавливает только обвинение его в государственной измене или совершении иного тяжкого преступления. И ничего не говорится об отрешении его от должности в случае нарушения им Конституции, законов, а также присяги, согласно которой Президент клянется уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию, суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства. Присяга является (статья 82) конституционной нормой, но нарушение ее (и это вытекает из статьи 93) не влечет за собой конституционную ответственность. Однако во многих зарубежных конституциях нарушение присяги Президентом является основанием для отрешения его от должности без последующего предания суду по обвинению в совершении тяжкого уголовного преступления. Отцы - основатели Конституции 1993 года явно перестарались, сужая основания для отрешения Президента от должности только в случае государственной измены или совершения иного тяжкого преступления. Одновременно ими были накручены запутанные юридические конструкции, фактически уводящие Президента от уголовной ответственности за совершение этих тяжких преступлений. В пылу услужливого рвения они забыли, что Конституция устанавливает правовые институты не под конкретных личностей, а под объективные требования. Поборники правового государства - новоявленные "демократы" - закрепили за Президентом абсолютную и безответственную власть. И очередная процедура импичмента в такой ситуации неизбежно породила в мае 1999 года очередное обострение ситуации. И такое обострение было заложено в тексте самой Конституции окружением Президента, перепуганным октябрьскими событиями 1993 года. Попытки представителей обвинения, а также некоторых членов специальной комиссии по импичменту по ходу ее заседания делать оговорки, что цель комиссии не привлечение Президента к уголовной ответственности, а только отрешение его от должности, мало кого убедили. Не предусмотрена по действующей Конституции ни политическая, ни конституционная, ни иная ответственность Президента - только уголовная. В результате на заседаниях специальной комиссии по импичменту, да и сейчас, на заседании Государственной Думы, возникла невообразимая юридическая путаница. Под уголовную ответственность стали подводить практически все действия Президента, которые, по мнению авторов обвинения и ряда выступавших здесь депутатов, повлекли за собой негативные результаты во многих сферах жизни общества. В частности, на заседании комиссии инициаторы обвинения излагали давно известные политические события 1990-1991 годов. Был сделан общий вывод:
да, Б.Ельцин виновен в государственной измене. Но одно дело - говорить о развале Союза СССР, о многочисленных человеческих жертвах, о попрании воли народа, выраженной на общесоюзном референдуме в марте 1991 года, а другое - дать четкий юридический анализ составных частей уголовной ответственности и ответить на вопросы: кто отвечал, за что и перед кем? Без ответов на эти вопросы нельзя определить признаки преступления в действиях Президента. Именно наличие в его действиях признаков уголовного преступления и должен затем подтвердить в своем заключении Верховный Суд Российской Федерации. Аналогичные проблемы возникали и при рассмотрении других пунктов обвинения. Не случайно поэтому вокруг этих и других юридических проблем и возникали дискуссии на заседании комиссии, в которой были представлены все фракции. Причем представители фракции "ЯБЛОКО" старательно отмечали все юридические промахи, чтобы поставить под сомнение многие пункты обвинения под предлогом того, что они содержат в себе объективное вменение вины Президенту. Устанавливать или вменять вину Президенту - не дело Государственной Думы. Но за этой упрощенной, наивной схемой просматривается юридически безграмотная услужливая попытка снять с Президента всякую ответственность по представленным ему пунктам обвинения. В организации и регламенте комиссии по импичменту были заложены ошибочные, на мой взгляд, исходные принципы и положения. Представители обвинения изложили вариант оценки действий Президента практически одной фракции, пусть и оформленный как позиция Думы в целом. И хотя в составе комиссии были представители всех фракций, это не имело никакого юридического значения. Перед ними стояла только одна задача - сказать "да", в поддержку обвинения, либо "нет" и высказать свое особое мнение, не влияющее на содержание заранее подготовленного текста заключений. Не были заслушаны представители сторон Президента. Весьма нечетко конституционное судопроизводство было отграничено от уголовного судопроизводства. Думается, первый практический опыт по отрешению Президента требует тщательного осмысления и корректировки. Необходимо было иметь более развитую правовую основу для того, чтобы давать более четкую юридическую оценку действиям Президента и здесь, на заседаниях Думы. Почему забыт все еще действующий закон о Президенте РСФСР? Если он устарел, то кто мешал обновить его и четко определить полномочия и ответственность Президента за нарушение Конституции Российской Федерации, законов, присяги, данной им? Кто мешал принять законы, устанавливающие ответственность каждой ветви власти за события, происходившие в стране в последние годы? Кто мешал принять законы, которые позволили бы создать эффективный правовой механизм отрешения Президента Российской Федерации от должности? Принятие всех этих законов позволило бы праву, а не политике господствовать на начальных стадиях отрешения Президента от должности, нейтрализовать крайности и дать объективную правовую оценку действиям Президента Российской Федерации. Спасибо за внимание.

СПРАВКА В связи с тем, что г-н Котенков А.А. обмолвился, что я распространяю сомнительную информацию, считаю необходимым приобщить к стенограмме мою справку (к вопросу об "анонимных депутатах"). Народные депутаты Российской Федерации последнего созыва, пострадавшие от избиений милиционерами после капитуляции Белого дома в 1993 году:
1. Александр Константинович Уткин, сейчас - секретарь Комиссии Государственной Думы по содействию в урегулировании политической и экономической ситуации в Приднестровье. DS: трещины ребер, сотрясение мозга, кровоизлияние в правый глаз. 2. Маханов Владимир Ильич, сейчас - руководитель аппарата Комитета Государственной Думы по собственности, приватизации и хозяйственной деятельности. DS: гематома правой почки.

Депутат Государственной Думы О.А.Беклемищева